* * *
«Все блекнет, все голо вокруг»
Все блекнет, все голо вокруг.
Осенний воздух свеж и чуток;
И над рекой на теплый юг
Летят станицы диких уток.
Под пленкой ледяной коры
В талах разбросаны озера…
Ждут зимней тягостной поры,
А там весны дождутся скоро;
Река опять дойдет до них
И рыбок, пленниц молодых,
Возьмет из темного затвора…
Они заброшены сюда
Ее ликующим разливом
В те дни, как плавали суда
По залитым водою гривам.
Резвясь в подводной глубине
Вплоть до конца красавца мая —
И не заметили оне —
Как волн речных струя живая
Кидала сочные луга
И заливалась в берега,
Детей надолго покидая.
Родная река
(«Красива Волга мне родная»)
Красива Волга мне родная,
Когда весеннею порой,
Луга и нивы затопляя.
Бежит шумливою волной.
И остров, камень изумрудный,
В лазури быстротечных вод,
Вассал, покорный Волге чудной,
Покров свой зимний отдает.
Свободно ветер Волгой ходит,
Косным вздувает паруса,
Поверхность рябью ей поводит…
Вдруг буря… Волжская краса
Начнет заигрывать с волнами;
Валы саженные встают,
Шумят, бегут и все растут
И плоский берег перед вами
Блестящей пылью обдают…
Потом за опаденьем вод
Весной река кишит народом;
За пароходом пароход —
Один, другой с тяжелой баржей…
И шум и крик… Грузят суда;
Не устающий никогда
Плывет рыбак за толстой каржей,
Которая на лоне вод —
То пропадает, то встает…
Вода сошла, и остров тот,
Что под водой весной скрывался, —
Как феникс — над лазурью вод
Вставал и в зелень одевался…
И Волга лентою обычной
Меж берегами потекла;
И шириною безграничной
Не поражала, но была
Еще прекраснее: налево
Все тот же синий ряд холмов,
А там луга, и для посева
Поля, кой-где клочок лесов;
Направо тоже горы были, —
Свидетели давнишних дел,
Старинной, пережитой были,
Когда на Волге Стенька пел,
И кровь лилась, и Русь когда
Была слаба и молода…
Жегулевские клады
(«Души человека бесценнейший клад»)
Души человека бесценнейший клад
В свободе, желаньи и силе.
Клады эти здесь на вершинах лежат
В большой известковой могиле.
За них-то на Волге в былые года
Сходилися люди и бились;
За эти клады поднималась вражда
И крови потоки струились.
Другие клады показались в горах;
Былое ушло безвозвратно…
И только по кручам на голых местах.
Как будто кровавые пятна.
Но это не кровь, — то нагие хребты,
Обмытые влагой стремнины,
Богатую кладь выдвигает — пласты
Цветной и уступчивой глины.
ПРЕДАНИЯ И ЛЕГЕНДЫ ПОВОЛЖЬЯ
1–8. Про Стеньку Разина
НЕКОТОРОМ царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем; не далеко было дело от Чечни, близь речки Дону, в тридцати-пяти верстах от Азовского моря, жил в одном селе крестьянин, по прозванью Фомин, а по имени Василий Михайлов. Не старше он был тридцати-восьми годов, народился у него сын, назвали его Михаил. Воспитал он его до шести лет. В одно время в прекрасное он поехал на работу, взял и сына с собой. Напала на них небольшая шайка разбойников, мать с отцом убили, а Михайлу с собой взяли. Привозят они его в свой дом, отдают его атаману. Атаман у них был старик девяноста-пяти лет. Принял он этого Михайлу на место своего дитя, стал его воспитывать и научать своему ремеслу, в три страны велел ему ходить, а в четвертую не велел.
Прошло три месяца, атаман Роман вздумал Михаиле имя переменить, собрал шайку, чтобы окрестить его, и назвали его Степаном.
— Ну, топерь ты, мой сын Степан, слушай меня! Вот те шашку и ружье, занимайся охотой, дикой птицею двуногой и с руками и с буйной головой!
Степан вышел со двора и вздумал об родной стороне: «Где-то мамынька моя и родимый тятенька? В поле на меже свою голову скоромили, и я-то, Михайло, остался у разбойников в руках».
Сам заплакал и пошел в ту сторону, куды атаман велел. Вышел на большую поляну, вдруг, увидел себе добычу, лет семнадцати девицу. Он подошел к ней, сказал;
— Здравствуй, красная девица!. Что ты время так ведешь? Сколько я шел и думал, такой добычи мне не попадалось. Ты — пе́рва встреча!
Девка взглянула, испугалась такого вьюноши: увидела у него в руках востру саблю, за плечом — ружье. Стенька снял шапку, перекрестился, вынул шашку из ножны и сказал:
— Дай бог по́мочь мне и булатному ножу!
Возвилася могучая рука с вострою шашкой кверху; снял Стенька голову с красной девушки, положил ее в платок и понес к атаману.
— Здравствуй, тятенька! Ходил я на охоту, убил птичку небольшую. Извольте посмотреть.
Атаман выходя, взглянул на платок; на нем окровелённая голова, красовитое лице.
— Вот, Стеня, люблю за то!
Поцеловал его в голову.
— Я тебя награждаю своим вострым булатом; с ним я ездил семьдесят-пять лет, а топерь ко мне кончина приходит.
Атаман вскоре крепко заболел; собралась в дом его вся шайка. Он своим подданным и говорит;
— Ну, братцы вы мои, выбирайте кого знате, а я вам не слуга.
Вдруг вышел из лесу невысокий старичек, левым глазом он кривой, правым часто подми́гыват. Взглянули на него разбойники и в голос закричали:
— Подойди, старик, сюда!
Он подошел, смеется и говорит:
