— Я не уйду, — сообщила Маша, делая шаг ему навстречу.

Мария

Я согласилась на немыслимую авантюру. Шутка ли, соблазнить мужчину, особенно такого, как Михаил. Он и прежде был несбыточной мечтой всех девушек, а сейчас… Что я могла ему дать? Что предложить такого, чего нет у других?

Только себя. Всю без остатка…

Надев саму откровенную из сорочек, я вошла в его комнату. Здесь было тепло, но меня колотил озноб. Ноги, да и все тело стали какими-то ватными, не моими. Я двигалась, как сомнамбула, боясь только одного: грохнуться в обморок. Было так стыдно и страшно одновременно. Ещё никогда я не испытывала такого жгучего, как перец чили, стыда.

— Кто здесь?

Голос Михаила звучал, как всегда, уверенно. Он показался мне до того манящим, что преодолела смущение и сделала несколько шагов.

Не в силах смотреть ему в глаза, начала раздеваться, помня о том, чему учил меня Майкл. Но выходило совсем не так, как у девушек в видеороликах. Да-да, я все же разобралась с ноутбуком, который любезно предоставила мне помощница по хозяйству. И разобралась с ютубом. Но этого оказалось недостаточно. Слишком мало.

Движения мои были замедленными, нерешительными. Все, что я могла вызвать, так это жалость. О возбуждении не могло идти и речи.

Прежде чем отправиться в спальню Михаила, я долго и внимательно рассматривала себя в зеркале. И не нашла в отражении ничего такого, что могло бы вызвать у мужчины чувственный голод.

Михаил…

Он смотрел совсем не так, как мужчины в видеороликах. В его глазах не было и капли похоти.

Когда он включил свет, я краем глаза глянула на него, пытаясь прочесть реакцию на моё представление. Он выглядел удивлённым. И… Было в его взгляде что-то ещё. Мне показалось, будто это ненависть. Его глаза расширились, рот приоткрылся и из него вырвался то ли вздох, то ли недовольно рычание.

Я бы не удивилась, если он задал мне порку и выгнал из своего дома. Ведь он уже ясно дал понять, что между нами ничего нет и не будет.

И все же я решилась на рискованный шаг. Скинула сорочку и застыла в нерешительности.

— Что ты будешь делать дальше? — спросил он.

А я понятия не имела. В видеороликах мужчины сами бросались к своим женщинам, заключали их в объятия или просто валили на постель. Что случалось после, я уже не видела. Идея ещё тогда казалась мне неразумной, ведь не умела двигаться так плавно, заставляя мужчин возбуждаться одним кокетливым движением обнаженного плеча.

— Что же ты молчишь и стоишь как вкопанная? — продолжил допрос Михаил. — Ты, вроде, обещала меня соблазнить.

— Я надеялась, этого будет достаточно.

Мой ответ звучал не просто не убедительно, а совершенно глупо. Наивно и по-детски. Именно так, как, по сути, и было. Михаил оказался прав: я всего лишь наивный ребёнок, решивший пожить другой жизнью. Возомнивший себя взрослой женщиной.

Если бы он только знал, как я мечтаю получить от него одобрение. Хоть один поцелуй, ласковое касание. Наверное, это подвигло бы меня действовать дальше. Но он не сделал ничего подобного. Только сел в постели и зачем-то положил на свои бедра подушку. Наверное, чтобы я не вздумала пялиться на его пах. Или, чего доброго, не решилась к нему прикоснуться. Там.

Но ничего такого у меня и в мыслях не было. Напротив, я панически боялась секса, особенно первого раза. Отец делал все, чтобы мы с сестрой заранее возненавидели близость между мужчиной и женщиной. Чтобы боялись потерять девственность.

Правда, Лиза утверждала, что если твой первый партнёр будет нежным и внимательным, то ты не почувствуешь боли. Наоборот, сможешь получить удовольствие, о котором и не мечтала.

Но Михаил…

Я не ждала, что он будет нежен. Но была готова к любой боли. Сестра говорила, будто мужчина всегда получает удовольствие в постели, с любой партнершей. Даже с той, которая ему не очень-то нравится. Так задумано природой.

И я наивно надеялась, что так случится и в этот раз.

Но нет, Михаил не собирался набрасываться на меня. Наверное, я была ему настолько неприятна, что в этот раз даже физиология не взяла верх.

Он продолжал рассматривать меня, словно музейный экспонат. Я обмирала от стыда и злости на себя. Не смогла. Ничего не смогла…

— Кто же тебя надоумил поступить так? — строгим, но каким-то хрипловатым голосом спросил он.

— Сама…

Я не могла и не хотела выдавать Майкла. Он действительно хотел помочь. Не его вина, что я не справилась

— Бред! — Михаил не поверил. — Ты бы никогда не додумалась до подобного. И я, кажется, догадываюсь, кто тут взялся исполнять роль сводника. Майкл, купидон недоделанный!

— Нет! — выкрикнула я. — Это не он. Я сама решила попытать счастья. Но не сумела…

Это было выше моих сил, терпеть дольше я не могла. Слезы, так долго копившиеся, словно пробили плотину и солёным потоком хлынули наружу. Я не могла остановить рыдания. И уйти не могла: ноги не слушались приказов мозга. Я рухнула на пол, обхватив колени руками и уткнувшись в них.

Осознание того, как убого выгляжу в этот момент, только добавляло горя. Уж теперь-то Михаил точно избавится от меня, не желая терпеть в доме истеричку.

— Прости… — это все, что я могла произнести в перерывах между всхлипами.

И не сразу поняла, что меня вдруг окутало теплом, а чья-то рука нежно гладит по волосам.

— Всё хорошо, малышка, — прошептал Михаил. — Это не твоя вина, а моя. Я дал тебе ложные надежды и должен извиниться за это. И за утреннее поведение. Ты старалась для меня, а я повёл себя как полный козёл. Кстати, оладьи были очень вкусными.

Он сел сзади меня и обнял через покрывало, которое набросил мне на плечи. Очень тонкое покрывало, как раз для тёплой погоды Майами.

Одной рукой Михаил продолжал гладить мои волосы, а другой обнял за плечи и крепко прижал себе. Стоп! А что тогда упирается мне в спину? У него три руки? Похоже, я совершенно лишилась рассудка. Сбрендила, как сказала бы моя сестра.

Михаил

Михаил совершенно не ожидал, что Маша окажется настолько притягательной. И что ему будет стоить огромного труда сдержаться и не взять то, что так настойчиво предлагали. Она казалась самим совершенством. Он видел множество женщин, но еще ни к одной его не тянуло с такой силой, что хотелось рычать, как дикому зверю. Совершенно потерять рассудок и наброситься на нее. Такая маленькая, нежная и одновременно сексуальная.

А она сама не знала, насколько хороша. Выглядела неуверенной. Ей было неуютно под взглядом Михаила. Она боялась. Боялась его. И это отрезвило Михаила, подобно ледяному граду, настучавшему по макушке. Да, она выглядела как женщина. Как роскошная женщина, словно и рожденная только для того, чтобы сводить с ума всех мужчин без исключения.

Но в то же время Маша еще девочка. Совершенно чистая, невинная и испуганная. Михаил даже в мыслях не позволил себе прикоснуться к ней. И он нашел единственный способ заставить ее отказаться от затеи.

— Что же ты молчишь и стоишь как вкопанная? — спросил он, понимая, что вовсе не этих слов она ждет. — Ты, вроде, обещала меня соблазнить.

Михаил хотел, чтобы Маша возненавидела его. Презирала его так же сильно, как презирал себя он сам. Ведь именно это заставило бы ее отказаться от затеи с замужеством. И хотя он полагал, будто не боится ничего в этой жизни, это было далеко не правдой. Михаил опасался именно этой девушки, с ясными глазами и телом роковой искусительницы. Судьба словно посмеялась над ним, разорвав его планы в клочья и развеяв по ветру. Он поклялся, что больше никогда не полюбит. А если и женится, то это будет брак по расчету.

Но сейчас он был в шаге от того, чтобы передумать.

Когда Маша заплакала, он, не раздумывая ни секунды, бросился ее утешать. Забыв о данном себе обещании и о той роли черствого эгоиста, в которую вжился за последние годы. Это было выше его сил. Маше столько пришлось вынести в жизни, меньше всего на свете он хотел бы добавлять ей мучений.