— Вроде да, — Замполич взглянул на браслет на запястье. — Маячок горит.

— Я ему сам доложусь, — кивнул Дерен и вышел.

Гарман пожал плечами, посмотрел на Рэма с сочувствием.

— Ну, пошли в карцер, бандит.

Рэм встал, пальцы сами собой сжались кулаки.

— Руки за спину, — строго сказал дежурный.

Дверь в карцере была не мембранной. Здоровенный резинопластиковый блок со стальным каркасом. Когда дверь открывали, он задвигался, уходил в стену, а потом наглухо закрывал проём.

В карцере ничего не было. Только кровать, стол со стулом и стены. Тоже из резинопластика. И свет из-под потолка. И открытый проём в санузел.

А ведь Рэм думал, что может здесь хоть кому-то поверить. Хоть чуть-чуть. А его только предавали и выбрасывали.

Глаза заволокло пеленой. Он зарычал и бросился всем телом на дверь.

Дверь не поддалась, конечно. Мёртвая плита из стали и резинопластика. Такая же, как они все здесь! Все!

Рэм бился о дверь изо всех сил, но даже пораниться об неё не мог. Здесь всё было учтено. Прорезиненный пол, стены, двери эти проклятые.

Выдохшись, он сполз на пол и свернулся в комок на пороге.

В нормальной реальности ему было хуже, чем в зоне Метью. В чужом изменённом пространстве рядом с ним сидел живой и понятный Дерен, а здесь не было никого!

И сдохнуть ему не дадут. Надо было там!..

И не зачем сюда возвращаться!

Гарман сидел у экрана в дежурном помещении и смотрел на мальчишку на полу карцера. Он знал, что Дерен зашёл в капитанскую, переговорил с Келли и улетел. Один. Хэд знает, куда.

Он набрал код дежурки связистов и спросил, увидев там знакомую рожу:

— Дерен куда слинял?

— На Мах-ми, господин лейтенант. Тут по прямой проколоть можно, удачное положение на развязке. Но возвращаться ему придётся из-под Абрэ или через Семёрку. Назад так удачно не втиснешься, если только…

— Чего-то сказал? — оборвал разговорчивого связиста Гарман.

— Я не расспрашивал. В путевом листе стоит трое суток. Он злой опять, господин лейтенант. От него прямо несёт мертвечиной. Наверное, из-за капитана переживает.

Гарман вздохнул и отключился.

Это да. Капитан им всем нервы здорово попилил. Утром разведчики сообщили, что от капитана осталась одна обгоревшая голова. И хатты грозятся его реанимировать…

Хатты!

Келли даже пить бросил, а толку-то теперь?

Гарман открыл личное дело мальчишки. Полистал.

Рэм Стоун, сирота… Завербован на Мах-ми…

И Дерен полетел на Мах-ми. И что он там хочет найти?

Дерен действительно вышел на орбите Мах-ми. Быстро и без особенных трудностей. Первой целью он выбрал спецоновскую станцию, где обучался Рэм.

Станция была старенькой, начальствовал ветеран, списанный из спецона по возрасту. Вряд ли он что-то знал про Рэма, а вот инструкторы могли и заметить…

Не тупые же, в самом деле? Всё-таки мальчишка провёл здесь девять месяцев, должен был на чём-то спалиться?

— С «Персефоны» шлюпка, — сообщил дежурный навигатор. — Один пилот. Спросил, кто занимается рекрутами?

Астахов сидел в кабинете начальника станции, Марвина Кремлиха, и обмывал с его хозяином последние события.

События того стоили: Империя и Содружество объединялись на Юге против северной части Империи. И хоть бы один дэп-мейкер выдал это в своём прогнозе.

Мир встал на дыбы, перевернулся. Это можно было только запить.

Марвин непонимающе уставился на дежурного, он был уже совершенно пьян, и мастер-сержант Астахов поднялся со вздохом.

— Я поговорю.

Выходя в коридор, он взглянул на браслет и увидел, как неопознанный маячок гостя движется из ангара к основному коридору станции.

Ждать чужак не любил. Минута, и он вышел из ангара и зашагал в сторону жилого сектора.

Астахов пошёл ему навстречу, и они столкнулись возле столовой.

Чужак был в компрессионной форме, видимо, рассиживаться не собирался. Невысокого роста, худощавый, сероглазый. Настоящий имперец.

— Лейтенант Дерен, — представился он отрывисто. — Вы что, охренели тут все? Ребёнка от экзота не можете отличить? Рэм Стоун у вас проходил обучение?

Освещение мигнуло. По воздуховодам пронёсся вздох, натужно зашумел старенький плазменный реактор станции, и этот шум нарастал.

Астахов оцепенел. Вот теперь перед ним был уже не имперец, а настоящий экзот. Он злился, и станция вздрагивала — плазменный реактор, самый чувствительный, начал работать с перебоями, захлёбываясь.

Мастер-сержант ощутил ледяную тяжесть, физически исходящую от чужака и протрезвел сразу и бесповоротно.

— Вы так станцию угробите, — сказал он. — Я подозревал. Но мне объяснили, что смески — они ещё хуже эксов.

— Старый реактор? — усмехнулся пилот. — Дзет 12 или ещё моложе?

— Да нет, семнадцатый, но сбоит.

— Вот так и человек может сбоить. Но 16 лет… Совсем уже долбанулись, что ли, такого брать?

— Да если б я не подозревал, что 16, Марвин вообще бы его убил! — разозлился Астахов. — И вообще, охотились на него, на этого Стоуна!

Дерен нехорошо сощурился:

— Кто такой Марвин? Марвин Кремлих, начальник станции?

— Давайте без этих разборок? — Астахов умел быстро освобождаться от ненужных эмоций. Он сбросил злость и спросил озабоченно: — Что-то случилось с Рэмом?

Дерен выдохнул. И тут же «выдохнул» реактор и компенсаторный блок станции перешёл на малые обороты.

— По биографии наводили справки? — спросил пилот.

— Да, Марвин наводил, вот.

Астахов вытянул из архивных залежей справку из администрата и спецоновское письмо.

Дерен кивнул, забирая файлы.

— Он там живой у вас?

— Да живой-то живой… Только он ещё ребёнок, а «Персефона» — боевой крейсер. И варианта «домой вернуть», как я понимаю — нет?

Астахов покачал головой.

— Куда возвращать? У него вся семья погибла. Говорил, что есть дальняя родня на Прате, но…

— На Прате сейчас тоже не детский сад. Хотя… приютов там много. Есть куда сунуть.

Дерен вспомнил про Леса, мальчишку, подобранного когда-то бойцами капитана Пайела, а теперь Лессарда и наследника дома Сиби. Как ни пихай мальчишку в приют, грата достанет и там…

Реактор опять вздохнул, и переборки жалобно задребезжали.

— Выдохни, парень? — попросил Астахов. — Ну, что я мог сделать? Тут такое началось с этим Рэмом. Сначала его убить пытались, а потом и всю станцию разнести…

— Разобраться ты мог. Что случилось, почему он к вам кинулся? Ну, погибла семья — и? Это причина, чтобы в спецон записываться?

— Я разбирался, — нахмурился Астахов. — Охотился кто-то за ним. И эрго давали за голову. Но мы не смогли выяснить кто. Сумеешь — так разберись сам.

— Я разберусь, — согласился Дерен с усмешкой. — А ты-то — что думаешь?

— Скорее всего, донос там был или подлог документов, — пожал плечами Астахов. — Можно по имуществу навести справки. Положенные сроки прошли, теперь будет ясно, кому что досталось. Хотя Рэм говорил, что особенного имущества не было, а эрго со счетов отца увёл юрист.

— Это я понял, — кивнул Дерен. — Ладно, бывай сержант. У меня увольнительная на стандартные трое суток. Мне ещё надо сесть на Мах-ми и никого не убить. Злой я. Кругом какой-то алайский детсад. Твари и дети… И детей меньше.

Астахов ощутил запоздалое чувство вины. Ну что мешало ему тогда взять увольнительную и самому навести справки? В голову не пришло заниматься каким-то левым мальчишкой?

Дерен кивнул, прощаясь.

— Лейтенант? — решился Астахов.

— Вальтер меня зовут.

— Юрий, — Астахов протянул руку. Он знал, этот выговорит. — Ты думаешь, капитан Пайел жив?

— Я не думаю, я знаю.

— А про голову говорят — это как же?

— Голимая пропаганда. Не верь. Такие люди не умирают, иначе вселенная людей давно бы накрылась каким-нибудь древним медным тазом.

— Медным? — улыбнулся Астахов. — А почему именно медным?