Впрочем, совсем уж молчать я тоже не собирался. Не в моем это характере.

— Так-то оно может и так, но это не дает права пытать и убивать человека, — ответил я и с вызовом поглядел на Юшкова.

Он пожал плечами.

— Само собой. Тут я с тобой не спорю. Правда, это деньги выманенные обманом у трудового народа, но отбирать их силой никому нельзя. Кроме самого государства, разумеется.

— Слушай, давай уже без религиозных диспутов, — предложил я. — Мы просто делаем свою работу, договорились?

Мы продолжили осмотр места преступления и вскоре картина происшедшего выяснилась окончательно. Преступление произошло ночью. Церковный сторож находился в отлучке и поэтому его не было на территории церкви. Юшков сразу распорядился отыскать его и привезти на допрос.

Преступники допрашивали священника довольно долгое время, судя по почти полностью сгоревшим свечам. Избивали, выдергивали ногти, тушили об него папиросы…

— Крепкий мужик оказался, долго держался, — уважительно заметил Юшков.

В конце концов грабители узнали, где спрятан тайник с богатствами: деньги, пожертвованные прихожанами, украшения и ценные иконы. Все это они вынесли из церкви и скрылись в неизвестном направлении. Перед этим убили священника, перерезав ему горло. Розыскная собака, отправленная по следам, вскоре потеряла их. Судя по всему, убийц было трое, максимум, пятеро человек.

Кто совершил преступление, пока непонятно. Черт, у них ведь здесь никаких методик еще нет, ни анализа ДНК, ни компьютерного моделирования. Фото отпечатков не отправишь по мессенджеру в лабораторию. На месте уже работали криминалисты, собирали отпечатки и готовились брать гипсовые отливки следов.

Мда, что поделать, прошлый век, ни тебе компьютеров, ни смартфонов, ни мощных баз данных. Все надо делать ручками, всюду бегать ножками. И шевелить собственными мозгами.

— Подниму осведов, наверняка слухи уже поползли, — пробормотал Юшков. — Они уже наверняка что-то слышали. Среди них много религиозных, такие же, как и ты, так что они тоже будут возмущаться и поделятся информацией.

Это хорошо, когда есть сеть агентов. Без них многого не расследуешь. Земля слухами полнится, а криминальная среда — так тем более, там все на разговорах и сплетнях держится.

Я почувствовал себя голодным. Усталость еще не особо овладел мной, я еще долго могу держаться. Но вот чувство голода — это самая невыносимая пытка для меня. Когда я сказал об этом Юшкову, он отправил меня обратно с водителем в райотдел. Дал талоны на обед, в столовой рядом с работой.

— Что же ты мне раньше не сказал, — спохватился он. — Такому кабану, как ты, много калорий надо. Я пока прошвырнусь по своим делам, а ты потом, после обеда, поступаешь в распоряжение Молчанова. Он сегодня на дежурстве, а это значит, что вы, скорее всего, пойдете на обход. Сегодня, кажется, будут ловить Шнурка, так что ты у дяди Коли оружие попроси. Твои патроны скоро закончатся, а наши не подходят, я уже видел. Ну все, я побежал.

Мы довезли его до нужного места через пару улиц и Юшков чуть ли не на ходу выскочил из машины. Мы поехали дальше и вскоре остановились у здания отдела. Первым делом пообедали вместе с дядей Мишей, а потом я отправился к Молчанову.

— Вечером заступаем на дежурство, — ответил тот. — Иди пока, получи оружие, а потом жди. У меня сейчас допросы, так что не путайся под ногами.

Я получил видавший виды вальтер, впрочем, вполне еще работоспособный и в хорошем состоянии. Разобрал его, почистил, снарядил обойму и приготовил запасные. Потом уселся на стул и сам не заметил, как уснул.

Во сне мне казалось, будто я лечу сквозь пространство, прямо в космосе. Без скафандра и каких-либо защитных средств. Солнце горит вдали огромным раскаленным шаром, повсюду россыпи звезд и вокруг стоит абсолютная тишина. Я наслаждался моментом, а потом ощутил, как меня кто-то трясет за плечо.

— Эй, Лом, ну-ка, сходи с Судаковым, тут надо помочь гражданочке.

Я разлепил веки, огляделся. Рядом стоял Молчанов, указывал на постового. Тоже крепкий малый, высокий и кучерявый, в белом милицейском мундире. Интересно, насколько он силен?

— Какой такой гражданочке? — спросил я. — Вы о чем?

— Да вот же она. — дядя Коля указал на заплаканную женщину, стоящую за постовым. — Талоны продуктовые выхватили посреди бела дня. У меня опять допрос и Огород вызывает, а ты иди, помоги Судакову.

Он ушел, а я обратился к женщине:

— Что у вас стряслось?

Спрашиваю, а сам вижу, что она в полном отчаянии. Глаза горят, рот превратился в тоненькую ниточку.

— Если вы мне не поможете, я под поезд брошусь, — ответила женщина. — Бандиты у меня сумку украли, а там продовольственные карточки на всю семью, деньги последние. Мы теперь с голоду помрем. Кто нам другие карточки даст?

В голосе ее слышались истерические нотки. И впрямь может броситься под поезд.

Я поглядел на напряженного Судакова. Тот внимательно слушал пострадавшую.

Да, дело плохо. Я от деда помню, в послевоенные годы был жесткий контроль за выдачей продуктов. Каждая карточка именная, если потеряешь, никто не восстановит. Впрочем, для криминальных умельцев подделать фамилию — ничего необычного, главное, чтобы сама карточка была подлинная.

— Вы успокойтесь, гражданочка, — сказал я. — Мы сейчас осмотрим окрестности, вы скажите, где это было.

Она назвала улицу, я вопросительно поглядел на Судакова.

— Знаю, это тут, недалеко, — кивнул головой постовой.

Тогда мы отвели женщину к дежурному, а сами отправились на место происшествия. Женщина снова принялась плакать, но обещала никуда не уходить, пока мы не найдем талоны.

— Вот дура-то, — сказал Судаков, размашисто шагая рядом со мной. — Чего сумку отдавать? Надо было бежать, что есть сил.

Я поглядел на него. Хорошо так говорить, когда ты молод, силен и мужского пола. А если ты женщина, тебя держат за руки и силой вырывают сумку, то тут вряд ли что можно сделать против злоумышленников. Хорошо еще, что ножом в бок не ткнули.

Вскоре мы подошли к дому. Длинное четырехэтажное каменное здание. На главной улице, неподалеку ездят машины и автобусы, ходят другие люди. Чуть ли не в двух шагах от райотдела милиции.

Бандиты действительно вконец обнаглели. Правда, сейчас уже не день, а вечер. Хотя еще светло, сумерки только наступают.

— Я в тот двор, а ты дальше, — распорядился я.

Судаков дернулся, потому что он милиционер и в форме, а я так и ходил в гражданской одежде, причем не самой чистой после путешествия через временную пещеру. Но возражать не стал, молодец. Только буркнул:

— Ладно, — и зашагал по улице, все также размашисто.

Я хотел его окликнуть, сказать, что мы оба войдем во двор, а там уже разделимся. Ну да ладно, сам разберусь.

Во дворе пусто. Сквозь деревья, еще с голыми ветвями, виднелись редкие обитатели. Никого нет, кроме женщины с ребенком, старушки, спешащей по своим делам и мужичонки, нырнувшего в соседний подъезд.

А еще я увидел дворника. Это хорошо, он всех здесь знает.

— Эй, дружище, я из милиции, — сказал я, подойдя ближе. — Ты тут не видел группу молодых людей?

Дворник был пожилой, смуглый и равнодушный.

— Это те бандюки, что ли? — спросил он, перестав шоркать метлой по тротуару. — Да вон в тот подъезд зашли. А ты что же, за ними? Один, что ли? Справишься?

— А сколько их? — поинтересовался я. Если больше трех, то будет трудно.

— Трое, — безразлично ответил дворник. — Рожи звериные. Ты бы за подкреплением сходил, что ли. Хотя ты и так не слабый, как я погляжу.

— Если что, свисти, — сказал я и направился к подъезду.

Открыл дверь, огляделся. На первом этаже никого. Спустился в подвал, осмотрелся, ударился макушкой о низкий потолок, выругался. Тоже никого.

Когда я поднялся на площадку второго этажа, то тоже никого не обнаружил. Зато сверху послышались приглушенные голоса. Вот они где, голубчики. Если это они, конечно же.

На четвертом этаже и вправду стояли трое парней. Мешковатые штаны, рубахи, кепки. В зубах папироски. Типичная гопота.