Помощник кивнул, вышел. Людоед сунулся было за ним, но Кирпич его остановил.

— Мы уходим, — сказал он. — Ты с нами.

Людоед не посмел ослушаться. Клеопатра лихорадочно оделась и собрала вещи. Они подошли к окну, вылезли наружу. Со стороны города их не видно. Здесь с холма, на котором стоял дом, шла дорога к реке. А там лодка. Можно уплыть на тот берег.

— Я не пойду, — сказала Клеопатра. — Мне в город надо.

Она хотела найти Кузова. Он ведь остался там, в самом пекле облавы.

— Не дури, — Кирпич схватил ее за руку. — Пошли со мной.

Но Морозова вырвалась. Отскочила в сторону, побежала вдоль дома.

— Не могу, у меня дела в городе, — крикнула она на ходу и тут же скрылась за углом дома.

Кирпич плюнул ей вслед.

— Сумасбродная маруха, — пробормотал он и кивнул Людоеду. — Ладно, пошли, что ли.

Они побежали с холма и почти добрались до лодки. Со стороны дома послышались выстрелы. Людоед схватил шефа за руку.

— Опоздали, — глухо сказал он.

По реке плыли две большие лодки, полные солдат. Они увидели двух мужчин и сходу открыли по ним огонь. Кирпич бросился на землю, а Людоед рванул в сторону. Пуля ударила его в спину и он покатился по земле, оставляя пятна крови. Упал, застыл на месте, застонал.

— Лежать, гниды! — заорал кто-то с лодки. — Лежать, я сказал! Руки поднимите!

Дорогу указывал неприметный щуплый человечек. Юшков называл его Хомяк. Оперативный псевдоним, понимаю.

Уже полночь. Мы встретились с осведомителем в Заречной части города. До этого я едва успел перехватить у Юшкова пару бутербродов. Слопал их на ходу, но все равно остался голодный. Юшков все время поторапливал меня.

— Из-за тебя Танкист уйдет, — говорил он, пока мы шли по коридору. — Давай, пошевеливайся. Или ты специально затягиваешь время?

Я хотел схлопотать ему по морде за постоянные намеки на связь с преступниками. Но сдержался. Сейчас не время. Тем более, что в целом Юшков прав.

Дядя Миша отвез нас в другую часть города. Когда проезжали через реку по мосту, я посмотрел на воду. В черной реке отражались Луна и звезды. Дрожали зыбким маревом на поверхности воды.

Водитель оставил нас возле сооружения, похожего на склад. Только оно было разрушено бомбежками еще с прошлого года. Потом начали восстанавливать, да так и не закончили. Всюду горы строительного мусора.

Хомяк сначала не хотел выходить из тени. Испугался меня. Ну, конечно, приперся такой верзила.

— Это мой коллега, ему можно доверять, как и мне, — втолковал ему Юшков.

— Я уже слышал про этого Лома, — сказал тогда Хомяк. Он поглядывал на меня блестящими пронзительными глазками. — Тот еще зверь. Против него нет приема.

— Давай, веди, где там Танкист, — сказал Юшков. — Нет времени на болтовню.

И мы заспешили узкими улочками через склады. Их здесь было много. И еще полумрак. Фонари не горят. Собаки лают, изредка кричат петухи. Прямо, как в деревне.

Мы миновали длинный забор. Вскоре Хомяк вывел нас к очередному складу. Большое продолговатое здание. В окнах горел свет.

— Там он, — сам агент, однако, не выходил из тени. — Дальше вы сами. Мне туда нельзя.

И скользнул бесшумным ужом в темноту.

— Лады, сочтемся, — Юшков встал у края забора. Впился взглядом в склад. — Ну что, Ломов? Ты подожди здесь, а я сбегаю за подмогой. Пойдет так?

— Сами обойдемся, — я достал оба пистолета, обошел Юшкова и двинулся к складу.

— Почему-то я в этом не сомневался, — сзади послышались торопливые шаги товарища.

Время уже раннее. Утро на дворе. Погода не солнечная, пасмурная. Чуть туманная. Стены склада казались серыми и безжизненными. Он был похож на тот склад, где меня чуть не пристрелил Борзой.

— Стой! Кто идет? — спросил голос сбоку.

Мы слишком засмотрелись вперед. Оказывается, у забора, дальше, за калиткой, стоял часовой. Толстая фуфайка, кепка, только не набекрень, а надета ровно. Зеленые брюки заправлены в черные сапоги. Потертая гимнастерка, солдатский ремень. В руке коротконосый вальтер.

Если бы я не знал, что здесь обитают бандиты, принял бы его за военного. Ах да, точно. Этот Танкист сам прошел всю войну. Поэтому выставил часового. Да еще так грамотно, что мы его не заметили.

— Руки вверх! — закричал Юшков и поднял свою пушку. — Милиция!

А вот эта вторая ошибка. Первую мы допустили, когда не заметили часового. Он мог спокойно расстрелять нас. Но сейчас после слова «Милиция» тоже поднял оружие.

Я оказался быстрее. Юшков бросился в сторону, а я поднял руку и выстрелил. Часовой тоже успел выстрелить. Пуля взвизгнула где-то выше меня. Я попал противнику в грудь. Он упал назад, вальтер отлетел в сторону.

Подойдя, я поднял трофей. Часовой хрипел на земле, держался за грудь. Я пожалел его и выстрелил в голову.

— Ну ты даешь, — Юшков отвернулся.

Я заметил движение в дверях склада. Железные ворота, закрыты длинной деревянной балкой-засовом. А в уголке вырезана калитка. Сейчас она открылась, там показались две лохматые головы. Тут же исчезли внутри, в темноте склада.

— Атас! — заорал кто-то внутри склада. — Они вальнули Еньку!

— Осторожно, — я спрятал вальтер за пазуху и снова направился к складу. — Держись рядом.

— Да без тебя знаю, — пробормотал Юшков, идя рядом и держа ворота склада на прицеле. — Ты понимаешь, что идти вот так по открытому пространству — это безумие?

Конечно, я понимал. Люди Танкиста бывшие военные. Какой подарок для них. У меня один расчет на внезапность. И на торопливость врага. Ну, и толика везения не помешает.

Мой расчет оправдался. Мы подошли вплотную к полуоткрытой двери, когда оттуда раздались выстрелы. Пули зло прожужжали в воздухе.

Юшков пригнулся и подбежал к воротам. Прижался к ним. Я определил по вспышкам, откуда стрелял противник, поднял пистолет, держа его обеими руками. Прицелился и выстрелил.

Действовал хладнокровно. Остановился, унял дрожь в руках.

Вспышки тут же исчезли. Как будто там кто-то поперхнулся. Я услышал крик боли.

Пнул дверь склада, вошел внутрь, пригнув голову, чтобы не задеть косяк двери. Пистолет все также нацелен вперед. Быстро переместился влево, чтобы моя гигантская фигура не осталась отличной мишень на фоне прямоугольника двери.

— Ну, что там? — это сдавленный шепот Юшкова снаружи, за воротами.

Коридор. Тишина. Где-то в отдалении крики. Возле стены, там, куда я стрелял, копошится темная масса. Я подошел ближе, наклонился. Бандит, истекающий кровью. Я отодвинул ногой его пистолет, направился дальше по коридору.

Сзади на склад проник Юшков. Я слышал его осторожные шаги. И хрип раненого.

Мы пошли по коридору. Двери открыты, за одной я заметил обширное помещение, заполненное станками и различного рода агрегатами. Вроде бы никого. Я осторожно шагнул дальше, Юшков прикрывал сзади.

— Эй, ты смотри, что делает! — сказал он и выстрелил.

Я обернулся и увидел, что приятель целился в того раненого, которого мы оставили возле стены. Как раз в этот момент Юшков выстрелил еще два раза. Раненый дернулся, вытянулся и затих. Из руки его выпал пистолет. Оказывается, он сумел подползти к оружию, которое мы опрометчиво оставили на полу и пытался выстрелить в нас сзади.

— Ты думаешь, он смог бы попасть? — спросил я. Мой голос гулко звучал в коридоре, как в пещере.

— Я не хотел бы это узнать наверняка, — ответил Юшков, перезаряжая пистолет.

Тоже правильно. Мы пошли дальше, но не успели пройти и пяти шагов, как впереди послышались выстрелы. Пистолетные, потом быстро ударил автомат. Тах-тах-тах! Снова пистолетные. И еще взрыв гранаты. Потом негромко так, крики боли.

Коридор впереди нас остался пустым. Я посмотрел на Юшкова. Вся заварушка происходила не у нас. Где-то далеко впереди, как раз там, где затаился враг.

— Что это чертовщина творится? — спросил я, держа пистолет наготове.

— Наверное, солдаты их обнаружили во время облавы, — предположил Юшков и тоже поднял заряженный пистолет. — И напали. Как бы они нас не приняли за преступников. И не шлепнули заодно с ними.