К счастью, девушка послушала меня и отскочила в сторону. Двое шакалов оглянулись на меня, от удивления выпучили глаза.

— А ты кто такой, чудило? — спросил один, опуская перо.

— Какая нахрен разница, вали его тоже! — второй, более кровожадный, охотно рванулся ко мне. Заточку отвел назад, приготовился воткнуть мне в брюхо.

Я не стал отходить. Просто шагнул вперед на него, сократил дистанцию. Ударил по руке с ножом, отбил удар, вывернул предплечье.

Нападающий резко выдохнул. Да, от него ужасно несло перегаром, почище, чем от винной бочки. Я развернул его вокруг себя, продолжая захват. На мгновение задумался, надо ли обойтись с ним пожестче? Или пощадить?

А потом решился. Какого хрена, эта тварь пыталась убить меня, зарезать на месте. А до этого хотела учинить насилие над женщиной. И тоже ее убить. Зачем жалеть этого недоумка?

Поэтому я продолжил движение вверх. Вывернул ему руку еще выше, заломил в сторону. Раздался хруст. Мужик заорал, как резаный. Рука повисла, как на веревке. Я толкнул его на третьего, последнего нападающего. Тот как раз очутился рядом.

Оба повалились на землю. Один продолжал кричать и жаловаться, что ему вырвали руку. Второй молча пытался подняться. Нож он выронил и поэтому одновременно лихорадочно шарил по земле, стараясь его найти.

Я подошел ближе и пнул по лицу крикуна. Очень уж раздражали его вопли. Он потерял сознание и упал головой в грязь.

Третий нашел наконец нож, но я успел наступить на руку. Он завопил от боли, и я коротко стукнул его по затылку. Тогда этот тоже отрубился и воткнулся лицом в землю.

Я поднялся и поглядел на первого, раненого пулей. Тот так и сидел на земле, не шевелясь. Руки на животе, все в крови.

— Его надо перевязать, а то сдохнет от кровотечения, — сказал я девушке. Теперь я мог разглядеть ее вблизи. — А вы правда из милиции?

А она очень даже недурна собой. Высокая, длинноногая, породистая. Огромные глаза с любопытством смотрели на меня.

— Да, я из Мызинского райотдела, — ответила девушка. — А вы тот самый великан из Ленинского? Слышала, как же. Как вас там? Молотков? Кувалдов? Ах да, Ломов.

Она протянула мне ладонь. Я автоматически пожал прохладную ручку.

— Он самый. А вас как зовут?

— А я Яна. Яна Старницкая, — ответила девушка. — А вы…

Из переулка послышался топот множества ног. Я полез за пистолетом, но из темноты под свет фонаря вынырнули сотрудники милиции. Один, двое, трое… В итоге их набралось целых пятеро. Все с пистолетами наготове.

— Руки вверх! — закричал один, наставив на меня пушку. — Стоять, не двигаться! Как ты, Яна?

— Эй, Леня, это же наш коллега, — Яна подняла руку. — Ломов из Ленинского. Он мне помог, пока вы там где-то пропадали.

Милиционер расслабился. Опустил пистолет, смущенно улыбнулся, поправил гимнастерку. Огляделся.

— Тогда прошу прощения. У нас там тоже ЧП было. Еще одно ограбление. Только там преступники успели уйти.

Его товарищи разбрелись вокруг, осмотрели задержанных нами пьянчужек.

— Ты не пострадала? — спросил Леня, оглядев одного из мужиков. — Эти гниды что, на тебя с заточками полезли? Вот сволочи.

— Нет, все хорошо, — ответила Яна. — Правда, если бы не товарищ Ломов, то не знаю, как бы все случилось. Они что-то совсем голову потеряли.

— Вы что же, операцию проводите? — спросил я. — Это у вас такие обходы? На живца ловите?

Яна кивнула.

— Очищаем город от всякой швали. Ну как, Воронов, мне подождать или идти дальше?

— Подожди, конечно, — Леня как раз осматривал раненого выс рекомендую в живот. — Сейчас мы задержанных отправим куда следует и продолжим.

Я поглядел на часы. Жаль, что я все-таки встретился с сослуживцами из параллельного отдела. Теперь Юшков узнает, что я шлялся по Мызинскому району.

— Коллеги, я тороплюсь очень. Пойду. Надо будет, напишу все отчеты и протоколы, но уже на днях, забегу к вам в отдел. А сейчас бежать надо.

— Что-то вы быстро уходите, — с сожалением сказала Яна. — Заходите завтра, только обязательно. Я буду после обеда. Ох, что же это я, даже не поблагодарила вас еще.

Она подошла ко мне, чуть приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в щеку. Я заметил, как Леня пристально смотрит на нас.

— Спасибо, вы прямо, как отважный рыцарь, — прошептала Яна. — Спасли девушку от негодяев.

Я улыбнулся. Глядя на такую девушку, невозможно было не улыбаться.

— Такую храбрую девушку, как вы, и спасать не надо. Вы же сами, кого хочешь спасете.

Яна порозовела от удовольствия. Это было заметно даже в тусклом свете фонаря.

— Приходите завтра обязательно, — тихонько сказала девушка.

Я попрощался с нею и с остальными коллегами и отправился дальше.

По своей натуре Клеопатра была отчаянной авантюристкой. Полвека спустя такая девушка гоняла бы на байках с сумасшедшей скоростью. Прыгала бы с парашютом. Занималась бы любовью в туалете самолета или в примерочной магазина.

Морозова жить не могла без адреналина. Когда она вытаскивала кошельки у зевак на рынке и пассажиров автобуса, то иногда рисковала совсем на грани. До поры до времени ей везло, правда, потом попалась.

После выхода из тюрьмы чуток остепенилась, занималась квартирными кражами и грабежами. Но иногда, для удовольствия, снова щипала лопатники у ослов в автобусах.

А вот отчаянно смелые мужчины и вовсе безумно заводили ее. Тут уже она остановиться не могла. Поэтому, когда впервые увидела Кузова, такого красивого, прилизанного, беспощадно-холодного, в безупречном костюмчике и в туфлях из натуральной кожи, то сразу поняла — этот будет мой. Она тогда уже связалась с Кирпичом, но, очертя голову, бросилась в новый роман. И даже не задумалась о последствиях.

Тем более, что Кирпич — это для дела. Для защиты. Тут она руководствовалась разумом.

А милый Слава, то есть Кузовкин Вячеслав, как на самом деле звали Кузова — это для души. Ольга думала, что их роман будет мимолетным. Как со многими другими ее любовниками.

Да им и нельзя было миловаться долго. Кирпич узнает — обоим головы снесет.

Но нет, страсть, охватившая девушку, никуда не пожелала испаряться. Наоборот, захватывала ее с головой, все больше и больше. Ради Славика Клеопатра была готова на все. Даже открыто порвать с Кирпичом.

Сегодня они встретились рядом с одной из квартир Кузова, которую он снимал для любовных утех со своими поклонницами. Ольга не удержалась. Сразу кинулась на шею любовнику. Поцеловала взасос в сладкие губы.

— Соскучилась по тебе, — прошептала девушка. — Просто ужас.

Они уже давно не встречались. Целый месяц. Клеопатра считала каждый день. Кузов был занят другими делами.

Дошло до того, что Морозова пригрозила, будто приедет к нему на блатхату и устроит скандал. Только после этого Кузов согласился встретиться.

Сейчас милый Славик самодовольно улыбнулся. Обнял ее крепче, прижал к себе. Пощупал упругие ягодицы. Снова поцеловал.

— Пошли, — и повел в подъезд, в квартиру, где они проводили райские часы.

Именно тогда их видел Хомяк.

После любовных утех, когда пыл чуть остыл, Кузов сходил на ближайший рынок за снедью. Вернулся с кульками и пакетиками, от которых веял божественный аромат. Все готовое, накрывай стол и кушай.

Так они и сделали. Сидели за столом в халатах, уплетали вкусные грибные пироги и кремовые пирожные. Запивали вином. Мало-помалу, но речь неизбежно зашла о Кирпиче.

— Слушай, а чего это старый дурак решил сходняк провести? — спросил Кузов, как будто невзначай. — Да еще по такому чепуховому поводу? У него совсем крыша поехала?

— Он готовится к переделу, конечно же, — ответила Клеопатра с набитым ртом. Крем от пирожного остался у нее на кончике носика. — В город возвратилось много строевых мужиков. Они все под Танкистом. Если Кирпич не справится с сукой, то с него спросят самого. Да и сроки у него скоро подходят, ему надо на зону идти. Там порядок наводить. А сюда другой вор должен прийти. Да только Кирпич не хочет на зону. Он хочет здесь, на воле помереть.