Меллар повнимательнее пригляделась к военному. У Крегара были густые темные волосы и такие же густые брови, так часто нахмуренные, что к переносице намертво приклеились две складки. Высокий лоб с едва заметными морщинами, прищуренные карие глаза. Они смотрели проницательно, выдавая привычку руководителя проникать в голову всех, до кого дотянется его внимание. Губы с четким контуром, словно выточенные из камня, волевой подбородок с ямкой. В каком-то отношении лицо этого человека было продолжением его черного кителя, подумала Меллар.

– У полиции уже есть кое-какие результаты, которыми я хотел бы с вами поделиться, – прервал ее мысли Крегар.

Меллар сделала глоток уже остывшего кофе, усиленно призывая себя сосредоточиться на разговоре. Отставив чашку, она взяла протянутую ей папку.

– Сверяясь со списком сотрудников Корпуса, мы не досчитались семерых человек, – продолжил мужчина. – Как выяснилось, четверо из них в составе делегации от Брэйе отправились на международную выставку медицинских товаров. Двое в отпуске за границей – с ними уже установлена связь, вскоре они прибудут в страну. Но местонахождение одного человека нам не удалось установить. Последнее досье, госпожа председатель.

Меллар взяла скрепленную стопку листов и вынула из папки. Ее взгляд сразу привлекло приклеенное к анкете черно-белое фото. На нем была запечатлена молодая женщина с густыми темными волосами, рассыпанными по плечам, и прямым взглядом в камеру, словно она бросала вызов смотревшим на нее сквозь время и пространство людям.

«Красивая, – отметила про себя Меллар. – Но какая-то холодная».

– Кава-асаларим, 30 лет, биолог, – зачитала она информацию в анкете. – Закончила университет Брэйе семь лет назад, диплом с отличием. Младший научный сотрудник в Корпусе специальных научных исследований, лаборатория по изучению флоры и фауны Заокеанья. Два года назад участвовала в экспедиции в Заокеанье в составе международной группы… Хм… И эта женщина пропала? Думаете, это связано с пожаром? Может, она еще в какой-нибудь экспедиции.

– Исключено. Судя по нашим данным, она не пересекала границу Брэйе. По крайней мере, официально. Но подозрения вызывает не только это. Пропали также ее родители и… реджкандротеки.

Меллар вздернула бровь.

– Кто?

Крегар протянул ей вторую папку. Меллар открыла ее, и ей в руки выпал журнал с длинным названием «Вестник Корпуса специальных научных исследований». На обложке было фото Кавы-асаларим в темно-сером походном комбинезоне и с висящим на шее респиратором, а рядом с ней стояли двое необычных животных. Озадаченное лицо Меллар тут же прояснилось.

– Да-да, я вспомнила. Реджкандротеки, которых она обнаружила во время экспедиции в Заокеанье. Это была целая сенсация.

Меллар открыла журнал и пробежала глазами строчки вступления:

«Никто уже не помнит, почему реджкандротекам присвоили такое странное название, но доподлинно известно, что оно позаимствовано из древнеалинского языка, считавшегося мертвым, как и сам этот вид. Реджкандротеки, которых до этого ни разу не видели живьем, относятся к земноводным. Их рацион в естественной среде обитания неизвестен, но после обнаружения и прибытия в Брэйе они питаются красным мясом. Кожа их имеет зеленовато-голубой цвет, переливающийся на солнце, как рыбья чешуя. В высоту они достигают полутора метров, и то за счет длинной гибкой шеи, на конце которой находится маленькая голова с незаметными ушами и массивной челюстью, скрывающей два ряда острых зубов. Тело поддерживают мощные пятипалые конечности, а позвоночник продолжается длинным гибким хвостом…».

– Кава-асаларим изучала этих животных в лаборатории флоры и фауны Заокеанья после той знаменательной экспедиции, – пояснил Крегар. Меллар оторвалась от чтения и закрыла журнал. Взвесила его в руках и отложила в сторону, решив вернуться к нему позже. – И как нам сообщили другие ученые, реджкандротеки больше ни с кем не шли на контакт, только с ней.

– Так что же? – спросила Меллар, намекая собеседнику поскорее переходить к сути. – Какая ваша версия, господин Крегар? Кава-асаларим устроила пожар в Корпусе, чтобы выкрасть редких животных? Но разве не она сама их сюда привезла два года назад?

– Нам пока не хватает информации, госпожа председатель, – с неохотой признался Крегар. – Но есть один человек, который мог бы раскрыть мотивы Кавы-асаларим. Его имя Рагиль-асар, они с госпожой Кавой бывшие супруги.

Крегар передал Меллар третью и последнюю папку.

– Тоже ученый? – спросила она.

– Редактор в научном журнале. Кстати говоря, он отвечал за подготовку выпуска об экспедиции в Заокеанье, который я вам передал.

Меллар кивнула. Открыв папку, она снова первым делом посмотрела на фото, с которого на нее смотрел русоволосый и худощавый мужчина с резко очерченными скулами и взглядом исподлобья.

– А в чем проблема, господин Крегар? – спросила Меллар, не отрывая глаз от фото. – Задержите его и допросите.

– Если бы это было возможно, госпожа председатель, я бы давно это сделал. Но для вызова его на допрос даже в качестве свидетеля есть некоторые бюрократические сложности. Дело в том, что на господина Рагиля распространяется статус неприкосновенности.

Брови Меллар взметнулись вверх, а лицо вытянулось от удивления.

– Статус неприкосновенности? – Эта информация позабавила ее, и она не удержалась от шутливого тона. – Он что – знаменитость? Иностранный посол?

– Боюсь, все не так радужно, как вы думаете, – осадил ее Крегар. – Вам что-нибудь известно о проекте «Новое поколение»?

Улыбка на лице Меллар потухла быстрее, чем фитилек свечи, на которую опустили стеклянный колпак.

– Рагиль-асар – один из десяти детей, рожденных в результате генетических экспериментов, – продолжил Крегар. – Как вы помните, я думаю, вследствие этого вмешательства почти все они приобрели пороки развития. Хотя господину Рагилю и еще одному мальчику повезло – на них эксперименты не сказались. Так или иначе, свой статус неприкосновенности они получили благодаря ретивым адвокатам, которые взялись за разбирательство этих случаев и выяснили, что эксперименты спонсировали члены Совета. Тогда и был в срочном порядке принят закон, по которому жизнь пострадавших детей, недолгая, как считалось на тот момент, отныне неприкосновенна. Взамен адвокаты пообещали не выдавать прессе имена политиков, замешанных в этой истории.

Меллар снова посмотрела на фото Рагиля, на этот раз пытаясь определить, есть ли в его внешности след генетического вмешательства.

«Да нет, – решила она, – он совершенно обычный».

– Госпожа председатель, – обратился к ней Крегар, сложив руки в замок. – Мне нужно, чтобы Совет отменил этот закон.

Меллар закусила губу и убрала папку к остальным двум, положив их на край стола. Помешала маленькой серебряной ложечкой холодный кофе, на поверхности которого застыло молоко. Собрала разбежавшиеся по столешнице карандаши.

– Понимаете, господин Крегар, Совету может не понравиться такая инициатива. А сейчас не самое подходящее время лишний раз волновать Совет.

– Люди, которые спонсировали эти эксперименты, уже давно ушли из политики. Зачем Совету о них переживать?

Меллар пожала плечами.

– У нас принято стоять друг за друга горой. Совет – это своего рода стая. Нападение на одного расценивается как угроза всем остальным.

Крегар подался телом вперед и с нажимом сказал:

– Рагиль-асар, возможно, единственный человек, который может пролить свет на то, стоит ли Кава-асаларим за поджогом, и, если стоит, куда она скрылась и зачем забрала животных. Отказываясь предоставить следствию свободу в допросе этого человека, вы крайне затрудняете весь процесс расследования, госпожа председатель.

Меллар вспыхнула от возмущения и тут же перешла в нападение:

– А я смотрю, вы можете общаться с людьми, только когда они в полной вашей власти, да, господин Крегар? Как ученые, которых вы забрали в Черный замок. Ваше дело – расследовать пожар и найти преступника. Дело Совета – управлять страной, а не облегчать вам работу.