— Блин, опять за собой последнее слово оставить хочешь?

— Ага, попал в самую точку. А будешь еще пытаться, то мне многое дополнительно надо поведать, и оно тебе вряд ли добавит весёлого и радостного мироощущения. Так что предпочитаю это делать постепенно.

— Всё, молчу-молчу!

— А ты Верочка, как нормально всё поняла и приняла? Или нам с тобой дополнительно побеседовать по-родственному?

— Да нет, дай пока переварить, а то я за вашим спором никак не поспевала. Вот никогда не думала, что мужики такие болтливые. Папа никогда так много не говорит.

— Так мы же гнилая интеллигенция, которая только на разговоры и исходит, а проку с ней, как с «тех мужей, что безвреднее ужей, егозят да не кусают, не сказать ещё хужей!» А дедушка он только дома молчун, а на стройке бы послушала его как он заливается на русском командном. «Рассказ подрывника» вспомни.

— С ней ты ещё беседовать собираешься, а мне и слова нельзя сказать, иначе сплошные угрозы. Несправедливо это!

— Мил друг, я тут как-то после нападения впал в имперскую ярость, и книгу напечатал пока сидел под домашним арестом. Может ты хочешь стать автором? Кстати, одна из моих любимых вещей. Будешь у нас Гленом Куком. Сама вещь — необходимейшая для поддержания морали и имперского духа. Название «Дракон не дремлет никогда». Ты же помнишь про дракона, что должен лежать охраняя свои сокровища. Так вот, наш дракон, к сожалению, стал дряхлеть. Стал портиться с головы, и лишился разума. Пора влить! Я дам почитать, а понравится книга, так ты — автор. Но в любом случае обязательно впоследствии её обсудим. Возможно я смогу помочь вникнуть в более глубинные слои смысла.

— Всё, замолчал я! И больше ты меня не спровоцируешь!

Вот и снова начался учебный год. Верочка убегает с самого утра на занятия. Теперь они ездят на учёбу вместе с джуниором, и иногда с Татьяной. От колхоза мы его отстояли совместными усилиями заведующего кафедрой и моими. Кафедра только образована, сотрудников — шиш да маленько. Пока кафедре выделили не так много помещений, но когда понадобится отожмём ещё.

Кафедра перспективная, в городе строится большое предприятие этой отрасли, так что руководство Университета никуда не денется. А пока стоит задача разгрести мусор в тех помещениях, что передали кафедре. Навести там порядок, и укомплектовать кафедру мебелью, инструментами и необходимым оборудованием. Именно в этом порядке, так как заказ требуемого оборудования придётся пробивать, в том числе, в высоких коридорах власти.

Из штата на данный момент закрыто всего пять штатных единиц, но поиск преподавателей и научных сотрудников продолжается. Москва тоже не сразу строилась. Лаборант всего один-единственный, и он же всегда нарасхват. Благо уже многое умеет, и не ленится работать. А её, как всегда, выше крыши. Часто ему помогают друзья и знакомые.

Татьяна иногда приходит помочь в разборке с кучей разного хлама. Пытается определить, что же именно осталось валяться от предшественников. Иначе выкинешь, а потом это обыщутся. Несколько ящиков с таким барахлом джуниор вместо мусорки отнёс к ней в лабораторию. Жаль было выкидывать столь полезные деталюшки. Мало ли что понадобится в будущем. Там, похоже, были части от самых разнообразных установок, демонтированных ранее.

Верочка иногда забегает после занятий и помогает с наведением порядка, мытьём стёкол и приборкой. Её там уже считают почти своей. Даже упросили помочь с переводом статей из зарубежных журналов. В особенности, когда узнали о переводе книги на английский. А вот дудки им, а не перевод статей для публикации за рубежом.

Я установил систему ниппель — оттуда дуй, а туда ничего. Индейская национальная народная изба, фигвам называется. Запретил ей категорически переводить на английский, без четкого рецензирования на предмет секретности. Это наши готовы все тонкости открыть перед зарубежными коллегами. А сам я прекрасно помню скандалы и суды над инженерами, за якобы передачу технологий из Америки в Китай.

Я и сам готов им помочь с нужными переводами из западных журналов, к тому же оценю современный уровень в области микроэлектроники. Возможно, что попутно вспомню что-то полезное для работ кафедры.

В любом случае Верочкины переводы придётся проверять и редактировать, а то случится то же самое, что у нас в институте после перевода девочек переводчиц. Мне копировали из журналов на английском, и перевода не требовалось. А вот переводы с немецкого содержали такие перлы. Так называемые «lost in translation» — трудности перевода. Вещи понятные для специалистов, но никак не для переводчиц.

Таким образом, джуниор с Верочкой после завершения работ зачастую возвращались вдвоём, усталые и голодные после тяжкой работы. Мы их, как следует, кормили, и расспрашивали о трудовых свершениях, пока они наворачивали за обе щёки. Но, слава богу, дело быстро продвигалось, и стала видна финальная ленточка.

Хорошо, что таскать мебель, шкафы и сейфы припахали студентов. Иначе бы все сотрудники кафедры просто надорвались. И так они выматывались, что только доползали до кровати, и падали в неё отрубаясь.

Джуниор мне даже пооткровенничал, что временами жалеет о том, что не поехал в колхоз со всеми. Там бы он отдохнул и ближе познакомился со своими сокурсниками. Наивный чукотский вьюнош. Мне ли не знать, что там еще тот маразм. Работал бы много меньше, только имитируя бурную деятельность. Зато мозг выносили бы ежедневно. К тому же тут он приносит ощутимую пользу, в отличие от колхоза.

Мы с товарищем Людмилой и Николаем посетили их кафедру, когда порядок был более-менее наведён. Второго охранника мы оставили дожидаться нас в машине. Пришлось из-за этого выдержать немалый спор с ними. Просто иначе мы выделялись бы в коридорах Универа, словно бельмо на глазу.

Не привыкли тут к таким демонстративным действиям секьюрити, и для всех был бы крайне странен такой кортеж. Не хотелось косплеить фрагмент из фильма «Кин-дза-дза» с карликом в жёлтых штанах. Уж больно потешно может выглядеть. Я впереди, а за мной два здоровенных амбала, а позади сбоку девушка.

К тому же, я старался по Университету передвигаться в ранце — кенгуру, чтобы иные обалдуи не сшибли меня с ног. Цирк Шапито тут совсем не нужен, мы уж скромненько на груди товарища Людмилы. Опять же — наглядная реклама ранца, и многие девушки и женщины выспрашивали: — Где такой достали?

Пока они являются страшным дефицитом, и всё распродается, даже не доходя до прилавков. Всех интересующихся отправляли с вопросами на фабрику-изготовителя. Пусть там требуют увеличения выпуска изделий, и подключения дополнительных мощностей. Понятно, что в этом году не планировался выпуск ранца-кенгуру, и он не включён в план предприятия. Потому и отвели для его пошива только опытное производство. Ну так что, пусть изыскивают резервы производства в конце концов.

Когда добрались до кафедры, то большинство сотрудников было в разгоне по делам, а на месте застали одного лишь зав. кафедрой, корпящего над горой бумаг и морщащего, время от времени, лоб. Он не заметил нашего появления и даже ее поднял головы вороха листов, так как привык к проходному двору, творящемуся в последнее время. Пришлось откашляться, чтобы привлечь его внимание.

Внимание привлекли, и он адресовал вопрос товарищу Людмиле.

— Вам что девушка? Вы наверно ошиблись кафедрой, многие заходят по старой памяти. Сплошная путаница, лишь отвлекает от работы.

— Можно подумать, там есть что-то интересное в тех бумажках. Сплошная канцелярщина. Вам, Виктор Николаевич, надобно найти грамотного секретаря, сведущего в таких делах. А то невзначай можно и утонуть в бумажном море, — вставил я скептическое замечание.

— А, это вы молодой человек, совсем не ожидал, что вы и в этом разбираетесь. И так был немало удивлён вашими познаниями в иных областях. Крайне удивительно, для столь юного возраста.