Литмир - Электронная Библиотека

— Добрый день. Нет, не икалось, и телепатических сигналов не ощутил.

— Ну вот, обломали всю малину. А я было обрадовался. Присаживайтесь, вопросов накопилось море. И у вас, наверно, встречные имеются. С чьих начнём?

— Давай, излагай свои проблемы, а я отдышусь. Пришлось с полдороги идти пешком по грязи.

— Вы сняли прямо с языка мой первый и второй вопросы. А конкретно, во-первых — нужна будочка с основными продуктами питания. Небольшим ассортиментом, но самым насущным. Работать в ней может кто-то из проживающих. Это временно, пока не наладится вопрос с дорогой. Во-вторых женщины с малолетними детьми и школьники утром идут к конечной остановке транспорта, это далеко и по грязи. Нужен какой-то транспорт с высокой проходимостью, чтобы развозить их в школы и детские сады.

— Ты хочешь, чтобы вы тут как баре жили? А во многих деревнях детишки ходят за несколько километров в школу, в том числе и ученики младших классов.

— Верю и знаю. Не надо меня убеждать, но тут живут работники секретного объекта с семьями. Недовольство бытовыми условиями, и посулы вражьих агентов могут их сбить с пути истинного. Вон ездили наши стажироваться в США в Колумбийский Университет, а курировал их от вашего комитета небезызвестный Олег Калугин, и был там не менее вам известный Александр Яковлев. Вели они себя там — совсем не так, как положено по кодексу строителя коммунизма. Сами знаете, и тот и другой были завербованы. Мне здесь, такие совсем не надобны.

— Хм, уел меня. Не знаю, что и как с теми обоими, но информация ушла. Сам знаешь, нам никто не станет докладывать. Подумаю, что можно выделить и из какой воинской части. У нас таких машин для перевозки людей нет.

— Сразу, раз зашел разговор о предателях, надо обратить внимание на двух местных дамочек — жен ученых. На работу не устроились и дома ничего не делают. Будь вы резидентом разведки, это был бы самый лакомый объект для вербовки. Сами решайте как поступать, но бездельниц, у которых чёрт те что может в голову взбрести, здесь не должно быть.

— Крут ты, однако. И вроде в НКВД не служил. Это я, когда начинал, видел многих таких волчар, а сколько из них, потом и сами пошли в те же лагеря. Негоже быть таким жестоким.

— Я им не мать Тереза, чтобы няньчиться, и сопли подтирать. Обе взрослые бабы, но кончится всё их вербовкой западными разведками. Любители красивой жизни, увиливающие от работы — самый благодатный материал для вербовки. Впрочем, кого я учу?! Я обратил внимание вашего комитета на проблему, а вы работайте с ними.

— Что ещё? А то я понял, что у тебя образовался целый мешок просьб.

— Ну, остались мелочи и по работе. Во-первых — электрическая печатная машинка, чтобы мог своими слабосильными ручками и пальчиками набирать тексты. Только уж с мягкими клавишами, надежную и хорошей фирмы, чтобы током не долбанула. Во-вторых — связь, пора тянуть кабель, и я думаю, нужно ставить здесь малогабаритную АТС, и нафаршируйте её своей аппаратурой. Не думаю, что кто-то будет по телефону сливать секреты, но «кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время»[5]. И это не в плане учить вас, а показать, что меня эти вопросы беспокоят не менее, а даже более чем комитет.

— А теперь, наконец, всё? Я предполагал начать с твоих вопросов, думая их будет меньше, чем моих. Одно радует, три ты упомянул, а это положительно характеризует наше сотрудничество. Отрадно, что ты так печешься о сохранении тайны. Это упрощает решения моих вопросов. Во всяком случае, когда полностью установим забор по периметру, то запускать сюда посторонних будем очень ограниченно. Потому будет требоваться предварительное уведомление охраны, чтобы мы провели проверку по нашим каналам и разрешили пропуск в городок..

— Это ожидаемо и не вызывает возражения, но могут быть и отдельные исключения — под личную ответственность с последующей проверкой. Подозреваю, что о выезде надо будет предупреждать заблаговременно, также как и о прогулке по окрестностям. Это очевидно и не вызывает возражений.

— Хорошо, это облегчит обеспечение должной охраны. Поручение дал первый секретарь, и мы его будем неукоснительно выполнять. В данном вопросе, ни моё, ни твоё мнения не имеют никакого значения. Однако, зная твой ершистый характер, я посчитал, что лучше договориться, чем потом ругаться.

— Нет проблем, я готов к диалогу. Но есть встречная просьба. Организуйте поездку и встречу с академиком Сахаровым. Он у вас гвоздь в одном месте, и уже встретился с гражданкой Боннэр, а в будущем и вовсе сочетается законным браком. А это термоядерная бомба, куда разрушительней сахаровской слойки. Мозги она ему спечёт окончательно. Хочу поговорить с ним и попытаться наставить на путь истинный. Представите меня юным гением, интересующимся физикой. Мы с ним про физику тоже поговорим, есть пару задачек. Может быть, так его заинтересую, что забудет о своих диссидентских вывихах. Поговорю с ним в качестве представителя самого младшего поколения. Расскажу каким хочу видеть будущее, а каким категорически не желаю. Может и получится до него донести, что устами младенца глаголет истина. И займите, чем-то ту творческую интеллигентку, чтобы времени на шашни с Сахаровым не оставалось. Между нами говоря, я каждого творческого интеллигента для профилактики отправлял бы, скажем годика на два — строить БАМ. Мне помогло в своё время. Узнал ребят из совершенно разных мест Союза, и из разных социальных слоёв. И это позволило не отрываться от простого народа, не ненавидеть его, как это происходит у всей творческой интеллигенции. Народ у них, дескать не тот, не того качества, чтобы беспрекословно выслушивать их наставления. Кланяться и благодарить, благодарить и кланяться — за явленную мудрость.

— Не сказал бы, чтобы вся творческая интеллигенция подписывалась под этими письмами и устраивала акции протеста..

— Конечно, этим больны не все представители творческой интеллигенции, некоторые трусят высказываться, но даже тех, что на виду, вполне достаточно, чтобы я окончательно зверел. Ведь так схоже с тем, что делал Остап Бендер в деле заботы о детях: «Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны… Одни лишь маленькие дети, беспризорные дети, находятся без призора… Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь». Ведь, как давно было написано, но вот погляди, по-прежнему жизненно. Умнейшая голова у Андрея Дмитриевича, а, тем не менее, постоянно покупается на такую детскую разводку. Я его не осуждаю, а лишь дивлюсь. Ведь чётко видно, что у этих народных заступников — слёзы крокодиловы. А ещё я наблюдал финал, сей трогательной заботы, как эти радетели считали «кавказских пленников», лишь мелкими издержками демократии. Подумаешь — славянские рабы, живущие в ямах.

— А что и до такого доходило? Действительно содержались в зинданах?

— Было и очень широко, абреки вернулись к своим древним традициям, что воин не должен работать, а только воевать. Вот и захватывали рабов, заставляя побоями работать на хозяев. И ни один односельчанин даже не возвысил голос, что на границе следующего тысячелетия рабство является варварством и нарушением прав человека. Уж попытаюсь убедить Андрея Дмитриевича, что ему не по пути с подобными представителями, и что слеза ребёнка о коей они так показательно пекутся — обернётся морем детских слёз, и миллионами прерванных детских жизней. А вы держите ту гражданку на привязи и подальше от всех. Она словно самка собаки, больная рабиесом, разносит заразу на всех, стоит только попасть капельке слюны.

Интерлюдия

Институт кибернетики АН УССР.

Лаборатория.

— Здравствуйте, товарищи, — произнёс академик Глушков, входя в помещение лаборатории, — Мне сказали, что у вас можно посмотреть на работающий интерфейс? Давайте демонстрируйте, очень интересно пронаблюдать общение между ЭВМ.

— Виктор Михайлович, проходите сюда к этой машине. Она сейчас подсоединена к той, что в том конце вычислительного зала. Мы как раз гоняем сообщения и проверяем надёжность обмена по интерфейсу.

вернуться

5

https://www.youtube.com/watch?v=k8X8y9yaJ04

3
{"b":"821567","o":1}