Вы спрашиваете, что было дальше? А дальше ничего не было, я благополучно добрался домой, но, честно говоря, я ожидал от вас другого вопроса:

«А стал ли прежним закат?»

Эту историю, довольно странную и настолько же грустную, скорее похожую на притчу, я услышал в один из вечеров от старика-Хранителя Жезлов в одном малоизвестном ашраме16 на Севере Индии, у самой границы с Непалом. Уже и не важно, что меня туда занесло. Я совершенно не помню, как туда добирался и главное – зачем. Впрочем, наверное, я оказался в том месте и в то время именно для того, чтобы теперь, в преддверии Больших Перемен рассказать вам эту волнующую ум и плоть историю, произошедшую довольно давно среди гор и неба и рассказанную мне без особых церемоний и без лишней стыдливости. Я запомнил дословно все, что мне было рассказано. Сегодня я привожу эту историю здесь, без каких-либо изменений, – все, как было…

      Мы остались одни перед квадратным отверстием, служившим не то дверным, не то оконным проемом. Собственно, весь ашрам состоял из таких, выбитых в скалах пещерных келий, снабженных одним прямоугольным выходом. Некоторые кельи сообщались между собой или с более глубокими внутренними помещениями, но большинство были сами по себе и сообщались между собой посредством подвесных мостиков.

– Как вы здесь переживаете холода? – спросил я у старика – Хранителя Жезлов.

– Холода?– спросил он удивленно, – Здесь не бывает холодов…

– Ты давно здесь живешь?– я силился поддерживать разговор, но получалось это с трудом.

– Да, наверное, давно, – ответил он равнодушно, словно бы думал в это время о чем-то другом.

– Сколько же? Лет десять? Или больше?

– Не занимай свой ум разной чепухой. – Он посмотрел куда-то в сторону дальнего ущелья. – Лучше вот посмотри, сейчас, через несколько мгновений, в пещере возле ущелья, вон там, где темное пятно, появится огонь,– он махнул мне рукой куда-то в сторону гор.

И действительно, через какое-то время я увидел слабый огонек, похожий на факел, но находящийся без движения, как будто этот факел был прикреплен к стене. Затем огонь исчез также внезапно, как и появился.

– Что это за огонь?

– О, это не просто огонь, это вестник из другого мира. С этим связана одна история, довольно длинная, но если ты захочешь, то я как-нибудь расскажу все, что знаю об этом.

– Почему же «когда-нибудь»? Расскажи прямо сейчас, – попросил я.

– Нет. Это особая история. Ее нельзя рассказывать второпях. Придет время…– Он встал, слегка поклонился, и затем, молча, повернувшись, шагнул через проем, и исчез в темноте.

Примерно через неделю моего пребывания в ашраме, я вновь волею судьбы оказался перед квадратным окном все той же кельи.

– Я знал, что ты придешь, – сказал старик, улыбаясь и щурясь в лучах заходящего Солнца. Затем он посерьезнел, облокотился о стену, и, медленно пересыпая песок из ладони в ладонь, начал свое долгое повествование.

– Я пришел в этот ашрам издалека много лет назад. Я странствовал по свету в поисках своего учителя, но, так и не найдя, однако изрядно исколесив белый свет, я осел здесь. Многое мне пришлось узнать и многому научиться, и поэтому меня здесь почитают Хранителем Жезлов. Мое пребывание здесь – это охрана Веры и Власти ашрама.

Затем, немного помолчав, он спросил, как будто невпопад:

– Как ты полагаешь, слияние мужчины и женщины – это грех?

– Нет. – Я был немало удивлен таким вопросом, – Меня учили, что греховность лежит даже не столько в самом поступке, сколько в мотиве, родившем этот поступок. Поэтому слияние слиянию рознь.

– Верно, а слияние, совершенное в ашраме?– старик был весьма серьезен.

– Вероятно, у этого поступка больше шансов быть греховным. Хотя, я не знаю…

– Вот! – теперь мне показалось, что старика этот диалог забавлял – А скажи мне, странник, давно ли ты стал магом?

– Магом? – удивился я, – Я думал, что стать магом вообще невозможно, ибо путь этот не заканчивается никогда. Могу лишь сказать, что впервые мысли о существовании мире магов, пришли ко мне, наверное, лет в семь или восемь.

– Тогда скажи, какова твоя цель в мире магов? Чего ты хочешь достичь в результате?

– Я хочу достичь полного контакта с миром. Я хочу «видеть» болезни и «видеть» лекарства. Я хочу «видеть» людей. Я хочу при необходимости свободно входить в чужой мир и брать нужные мне знания, лекарства и прочее. Кое-что, кроме, быть может, последнего, у меня уже получается. Но тоже не всегда, а это – плохо. Кто-то сказал мне, что мастер не зависит ни от настроений, ни от дня луны, ибо у него получается все и всегда, что бы он ни задумал.

– Мне понятно. А скажи, как человек может войти в чужой мир?

– Думаю, что это происходит у всех по-разному. Кое-кто достигает этого через мастерство сновидения, кто-то через медитацию, другие находят особый проход и входят в него при помощи предметов силы…

– Все верно, все верно, – старик заулыбался. – А слышал ли ты когда-нибудь, чтобы проникновение в чужой мир происходило через слияние с женщиной?

– Слияние? – мне показалось, что старик меня разыгрывает.

– Именно!– он поднял палец.

– Нет, никогда.

– Так вот эта история как раз об этом. Очень давно, наверное, лет эдак…– старик зажмурился, затем резко раскрыл глаза, – впрочем, это неважно. Пришел в ашрам молодой странник вроде тебя. Он попросился пожить некоторое время. Учитель сперва был против и даже запретил опускать ему вниз воду и пищу, однако, потом он вдруг не только позволил ему войти в ашрам, но даже сам препроводил в келью. В тот же вечер, когда весь ашрам собрался на вечерние бдения, Учитель представил его всем. Он сказал, что этот человек прибыл из какого-то малоизвестного монастыря не то в Тибете, не то в Бутане. Что он уже посетил такие буддийские святыни, как монастыри Амдо, Гумбум и Лабнан и теперь желает остановиться в нашем скромном пристанище.

Вторым событием в этой цепи был прилет огромной стаи птиц. Это случилось примерно через неделю после прихода в ашрам молодого странника. Я много странствовал, и я видел, как неподалеку от моря птицы устраивают базары, но это морские птицы. Здесь же были стрижи, непонятно откуда взявшиеся. Их было очень много, они галдели сутки напролет и затем, спустя два дня они так же внезапно исчезли, как и появились. К вечеру того дня, как улетели птицы, в ашрам пришла женщина. Учитель принял ее с большими почестями, ибо считал прилет птичьей стаи знаком самого Будды, и таким образом, появление женщины могло быть связано с чем-то очень важным. И при этом, как ты понимаешь, сам факт пребывания женщины здесь было на грани невозможного.

Спустя пару дней, случилось так, что странник, о котором я рассказываю, засиделся довольно поздно в общем зале, беседуя с одним из учеников. Уже заполночь, возвращаясь к себе в келью, он почувствовал в совершенно темном коридоре глухую настороженную враждебность. На пути лежала змея. Он ее не видел, но чувствовал каждым участком кожи. Темнота была непроглядная, но он чувствовал, что змея уже приняла боевую стойку, готовая броситься в любой момент. Главное – не двигаться, набрать энергию, и затем сразу резко кинуться за дверь слева, дай Бог, чтобы она оказалась открытой. Он сделал несколько вдохов и выдохов, зафиксировал внимание на солнечном сплетении и затем с быстротой молнии промелькнул за дверь. Все получилось отлично. Змея осталась позади. Он сел прямо на пол и отдышался. В углу кто-то заворочался.

– Кто здесь? – спросил он.

– Я здесь живу, – раздался сонный женский голос, – А кто ты?

Это была, понятно, та самая пришелица, поскольку больше в ашраме женщин не было. Он ответил ей и объяснил свое появление.

– Нет ли у тебя светильника? – спросил он.