– Они играют ва-банк. Как и мы. Либо они высаживаются и получают прибыль, либо терпят крушение, ― но даже собственный голос показался Рене неуверенным.

Шаткая прибыль лучше долгого ожидания? Эти люди не авантюристы и не идиоты. Они так слаженно действовали несколько лет, что совершенно не верится в их ошибки.

Сомнения грызли Рене уже не первый день. А может, это отголосок чувств Ротгера? Амулет так и не нашёлся, а чтобы сделать новый, потребуется обратиться к артефактору, но мистер Кафер не эмпат, и амулет ему без надобности. Теперь Рене всё время ощущал целый калейдоскоп эмоций, ему не принадлежащий, не имея возможности ни отстраниться от них, ни разобраться, где чьи. Это нервировало и сбивало с толку.

– Странно всё это, ― продолжил Ротгер. ― Они затеяли такую игру, где каждый неловкий шаг грозит провалом, и внезапно делают столь глупый ход… Почему ты смеёшься? Я что-то не то сказал?

Рене провёл пальцем по береговой линии бухты и хмыкнул.

– То, Ротгер. Дважды то.

***

Со связным Рене встречался в маленьком кабачке «Золотой журавль». Это место выбирали купцы и прочие деловые люди для встреч, поэтому на них не обращали внимание: мол, дела люди делают, чего необычного? Связной Филин выглядел скверно: его и прежде бледная кожа теперь имела слегка зеленоватый оттенок. Он передал предположение, что у Зигмунда Орена может быть какое-то письмо, и что было бы неплохо это письмо заполучить, а также, что кого-то хотят подкупить.

В свою очередь Рене рассказал о попытке подкупа Мари. Филин сильно удивился, узнав, что девушка не согласилась, и сказал, что проверит эту мисс Энгель сам.

Подгадать удобный момент оказалось не трудно. Рене нацепил в переулке фальшивую бороду, стащил с верёвки у дома какую-то замызганную длинную хламиду, бывшую раньше одеялом, и накинул её поверх одежды. Заняв место среди попрошаек, он многозначительно им промычал нечто похожее на приветствие. Те с подозрением смотрели на новенького, пытались узнать, кто он, но Рене только махал руками, корчил рожи и делал вид, что нем, глух, а ещё и малость блаженный.

За пять часов до того, как совсем стемнело, он смог проследить за тем, кто входит в дом Орена, выходит, а также немного подзаработать. Если случится, что его попросят из отдела, он вполне преуспеет в карьере нищего.

Зигмунд ушёл, когда совсем стемнело. Следом дом покинул дворецкий, а за ним экономка, которая постоянно озиралась и старательно прятала лицо за шалью.

Рене незаметно обошёл дом, перелез через забор, оказавшись во внутреннем дворике. В окнах первого этажа горел свет, и раздавались голоса. Слышались бодрые звуки гитары.

– Кот из дома ― мыши в пляс, ― усмехнулся Рене.

Кабинет Зигмунда располагался на втором этаже, окна выходили во дворик. Однако створки были плотно закрыты и зашторены. Зато форточка соседнего окна открыта ― видать, слуги оставили её для проветривания. Ругаясь и кряхтя, Рене пробрался к навесу над чёрным входом, подтянулся и одним рывком оказался на крыше крыльца. Он всё-таки издал шум, когда неловко оступился, но, кажется, слуги этого даже не заметили. Наверное, если бы произошла вторая Ригхская война, эти олухи и её не заметили бы. От крыльца до нужного окна шла длинная и довольно большая газовая труба. На вид вполне надёжная. Рене поставил на неё ногу и пошатал ― выдержала. Осенив себя знамением круга, для верности, он встал обеими ногами на неё и сделал первый шаг. Труба всё-таки пошатнулась под его весом. Ещё шаг, и ещё, и вот окно.

Рене вцепился одной рукой в ставню и просунул другую руку в форточку, нашарил ручку и повернул её. Створка тихонько скрипнула, но внутри тёмного помещения стояла полнейшая тишина. Проскользнув внутрь, Рене аккуратно прикрыл за собой окно и огляделся. Это была скорее всего семейная гостиная ― маленькое помещение на втором этаже рядом с жилыми комнатами. Дверь вела в тёмный коридор.

Найти кабинет не составило труда. Здесь явно больше любили выпить, чем заниматься делами: на столе, в шкафах и баре стояло большое количество разного рода виски, бренди и даже редкой на юге водки. Оттого найти скудную стопку документов оказалось делом двух минут ― она сиротливой кучкой лежала на столе. Среди счетов и каких-то приглашений нашлось подозрительное письмецо ― от торговой компании «Нортинг». Его Рене сунул за пазуху.

Ещё был ежедневник в кожаной обложке. Среди бесконечного списка приёмов, обедов и ужинов нашлось место нескольким надписям:

«1-10 февраля Пеликан. БП»

«3 000 зл В»

Ежедневник Рене не стал забирать и вернул на место, запомнив подозрительные записи, а заодно подивившись тому, что Зигмунд даже не удосужился зашифровать свои планы.

Он уже собирался выбираться тем же путём, что и зашёл, когда голоса и смех стали громче, и за дверью послышался нестройный топот. Рене ничего не оставалось, как спрятаться за портьерой. Дверь открылась, впуская трёх слуг ― одну женщину и двух мужчин ― в кабинет.

– Я тебе говорю: у него тут есть Шало Бю из Таруги. Ещё то, старое, дореволюционное, ― возбуждённый своей идеей воскликнул один из слуг, что постарше.

– Брось. Оно же шестьсот золотых стоит! Я в газете видел, ― засомневался младший, разглядывая бутылки. ― И то, это если получится найти.

– Зуб даю! Я сам наливал ему в прошлом месяце.

– Может, лучше не надо? ― неуверенно проговорила женщина, тем не менее с интересом рассматривая бутылочки за стеклом.

– Касси, ― воскликнул автор идеи попить хозяйского виски, ― когда ты ещё попробуешь Шало Бю старой доброй Таруги? Да никогда! Как ввели сухой закон, так там теперь только самогон из очисток гонят, ну и то, что из-за границы привозят. Эту бутылочку ещё старый Орен привёз… Касси, только не трогай этот комод!

– Почему? ― женщина вздёрнула бровки.

– Это любимый комод старой миссис Орен. Я от старых слуг слышал, что если к нему какая чужая женщина прикоснётся, то призрак старой леди придёт и утащит в преисподнюю.

Касси только рассмеялась.

– Я не верю в призраков, ― и положила ладонь на комод. ― Вот, видишь ― ничего не случилось.

– Тьфу на тебя, ― буркнул слуга. ― Вот придёт к тебе ночью призрак старой Мэгги и будешь знать. Так-так. Где-то тут была. Ага, вот…

– Там кто-то есть, ― голос младшего слуги дрожал. ― Клянусь Сессилем, там кто-то есть!

Рене решил, что это удачный момент, выскочил из своего укрытия и под испуганный крик смелой служанки бросился к двери. За его спиной отчётливо послышался звук разбивающейся бутылки за шестьсот золотых. Проделав обратный путь через окно, по трубе до крыльца и через забор, Рене выдохнул.

Через несколько минут по улице бодрым шагом шёл высокий опрятный господин с лёгкой улыбкой на лице. Он даже приостановился, удивлённо смотря, как из дома мистера Орена выскочила женщина и с криком побежала вниз по улице.

***

– Так-так-так, ― Ротгер быстро перелистывал свою заветную папочку и от волнения у него даже усы подрагивали. ― Я точно помню это название. Где же… Ага, вот, «Пеликан». Судно торговой компании «Нортинг» было в порту ещё в конце лета… Так вот. Шёлковая экспедиция. Несколько горожан успели вложиться в неё. «Пеликан» должен был загрузить у нас соль и отправиться с ней в Ригха. Где эту соль надлежало продать через, хе-хе, ту же компанию «Нортинг». Далее закупить дасимские шелка и привезти сюда. Готов поставить пять тысяч золотых на то, что привезут они рабов. Как считаешь?

– Согласен, ― Рене наклонился и стал вглядываться в строчки таблиц. ― А много ли горожан вложились в эту компанию?

– Человек двадцать. На самом деле это немного, но суммы приличные. Вот, смотри. Тебя кто-то конкретный интересует?

– Зигмунд Орен.

Ротгер провёл пальцем по списку.