– Бред какой-то. Как вы тогда понимаете, что среди вас нет лазутчиков?

– У нас свои методы воздействия на людей.

– Немедленно покажите мне свои лица! – в приказном тоне крикнул караульный.

– Чтобы что? Запомнить нас? Дурацкая затея – темно. Или хочешь удостовериться в личностях тех, кого никогда не видел? Обо мне говорят мои офицерские нашивки и этого достаточно, – заткнув рот караульному произнёс капитан и слез с лошади, приказав всем своим людям сделать то же самое. – Слезайте, дальше пешком, так тише, – потянувшись после долгой дороги сказал Ада́йн и распорядился караульному разместить лошадей в конюшне.

– Конюхи только ушли, а ночной придёт через час, вашими лошадьми некому заниматься, – проговорил караульный, пытаясь доказать, что он тут всё ещё самый главный.

– И что? Этим займёшься ты, – сказал капитан, глядя на ночное небо, трещащее по швам от изобилия звёзд.

– Это не входит в мои обязанности. Вам надо – вы и занимайтесь своими лошадьми. Если думаете, что, прибыв в столицу, перед вами все забегают, то вы ошибаетесь, – скрестив руки на груди продолжал упорствовать караульный.

Капитан тяжело выдохнул, тихо произнеся: – либо дурак, либо смелый, обычно первое неотделимо от второго.

Подойдя ближе к солдату, который был на голову ниже, капитан снял с себя капюшон, оголив половину своего лица до носа, прикрытым маской. Холодный взгляд буквально насквозь пронзил офицера. Ярко-синие глаза словно вывернули всё нутро, вводя в ступор и караульный поспешно стал рассматривать землю под своими ногами.

– Соблюдай субординацию, солдат. Отец Эдриара дал людям много свобод, теперь вы теряетесь в её мгле. Выполняй, что я тебе сказал.

– Нет. Повторю ещё раз – это не входит в мои обязанности, – нахмурившись и собрав всю волю ответил младший сержант.

Адайн сжал правую руку, лежащую под плащом в кулак, размахнувшись и придав немного силы – ударил караульного положив его наповал. Другие караульные замешкались пересматриваясь между собой, не понимая, что им делать. Самый близкий к офицеру солдат, который мог назваться его другом, вышел с возмущениями вперёд:

– Что вы делаете?! С такими выходками вы быстро пойдёте под суд!

– А что я делаю? – в неторопливой для себя манере произнёс Адайн. – Ваш офицер заработался и упал, а я помогаю ему подняться, – говорил капитан разведчиков подходя ближе к лежащему офицеру, у которого из носа шла кровь, протянув ему руку.

– Зачем врать? Мы всё видели! – неугомонно продолжал рядовой.

Капитан тотчас убрал руку, развернулся и пошёл в сторону недовольного солдата. Подойдя, командир протянул ему руки и произнёс:

– Доставай верёвку и вяжи, если хватит духа. Если нет, то займитесь нашими лошадьми и не тяните время, не ваше, не наше.

Никто так и не осмелился противостоять Ада́йну, зная об ужасных слухах ходящих вокруг капитана разведчиков.

– Вот и поговорили, – сказал капитан, махнув рукой своим разведчикам и развернувшись в сторону города. Сделав пару шагов, капитан остановился и дополнил: – если с лошадьми что-нибудь случится, я забью вас всех.

Разведчики растворились в темноте, а к истекающему кровью офицеру подбежал солдат, вступившийся за него, помогая ему подняться:

– Забудь об этом, всем известно, что в разведчики берут всякую низшую сволочь, скот и погань.

Группа разведчиков продвигался по опустевшим улицам к офицерским казармам, изредка встречая патрульных.

– Всегда знал, что столичные солдаты выделяются своей нерадивостью и безмозглостью, – произнёс Адайн. – Но не ожидал, что настолько.

– Не переживайте, капитан, эта склонность наблюдается не только у солдат, – проговорил один из разведчиков, подчеркнув своё презрение к жителям столицы.

Отряд решил пройти через дворы, чтобы избежать лишнего внимания. Проходя по закоулкам, между жилых домов, разведчики прошли мимо небольшого, но опрятного дома, на крыльце которого сидело двое мужчин. Попивающих сидр, заедая сыром, вяленным мясом, овощами и галетами. Один из мужчин был конюхом, отвечающий за конюшни центральных ворот, второй – его давний друг, резко начавший привлекать внимание конюха постукиваниями локтя:

– Посмотри, это же разведчики. Говорят, если встретишь разведчика, то удача будет благоволить всю неделю. А если увидеть лицо разведчика, то весь год, а то и жизнь!

– Да перестань ты, это мифы и городские байки. Они друг другу лица-то изредка показывают, а ты уж размечтался. Интересно другое, что они вообще делают в столице? Неужто беда их привела?

– Так сегодня военный совет. Вот и прибыли.

– Совет говоришь? Надеюсь ничего серьёзного, – произнёс конюх, заедая свою обеспокоенность ломтиком сыра.

– Ты мне лучше скажи, почему разведчиков все так терпеть не могут? – поинтересовался друг конюха, сидевший на деревянной ступеньке.

– Ну, конечно, не все, а лишь: знать, аристократия, высокопоставленные военные, да семьи благородные, в принципе и простой народ их недолюбливает. Ну хотя да, многовато как-то. Да всё дело в том, что в разведчиков берут – беспризорников, обездоленных, сирот, одиноких людей лишившихся всего и всех.

– Странно, из таких людей которым нечего тереть и получаются настоящие псы войны, готовые без мук совести идти только в одну сторону – на смерть.

– Зато всё честно. Мы не любим их, а они нас.

Пока двое мужчин вели беседу, след разведчиков успел простыть и раствориться в этом тёплом вечере. Отряд Ада́йна быстро и бесшумно добрался до офицерских казарм. Некоторые из генеральских стражников клевали носом и ждали заветной смены караула. Один из караульных отправился за сержантом Го́то, чтобы то дал разрешение на пропуск капитана.

Адайн положил руку одному из своих людей на плечо и хрипло, но тихо произнёс:

– Смотрите в оба глаза. Держитесь рядом. Никого даже близко не подпускать. После, всё доложите мне.

Капитан, не став дожидаться старшего сержанта Гото, прошёл через сторожку и зашёл во двор казарм. Как только Адайн ступил на территорию казарм, тут же из боковой двери выбежал разъярённый Гото, не успевший остыть после похабного появления гвардейского лейтенанта Алари.

– Стоять! Что тебе тут нужно? – резко начал Гото подскочивший к Адайну.

– Кто бы сомневался, – тихо произнёс капитан. – Я Адайн, капитан разведчиков.

– Я знаю кто ты. Я спрашиваю, чего тебе тут надо? Приём закрыт, приходи завтра.

– Я прибыл на военный совет, по распоряжению Флораса, – апатично ответил капитан, глядя на сержанта, выше которого был на две головы.

– Военный совет для благородных офицеров, а не для дворняжек вроде тебя.

– Хочешь обсудить происхождение дворняжки со званием выше твоего? – промолвил капитан, переведя взгляд на входную дверь в казармы, которую сторожили гвардейцы и начал медленно к ней идти.

– Стоять я тебе говорю! Ты что себе позволяешь?! Без моего согласия ты и шагу не шагнёшь!

Капитан остановился и решил сыграть в эту игру с сержантом: – сержант, ты всегда такой злой потому, что ростом не вышел или только сегодня недовольный, потому что любовница не ублажила?

– Что ты несёшь? Какая любовница?! – удивлённо переспросил Гото.

– В воздухе стоит распутный запах роз и мака. Такой парфюм делают лишь на западе, а значит дорогой. Сержант вряд ли сможет позволить себе такое удовольствие – жалко переводить столько средств на себя, а ради любовницы может и раскошелиться. Хотя, может я не прав и целование генеральского зада является выгодным вложением?

– Да как ты смеешь?! Я сейчас позову стражу! – нервно проговорил покрасневший сержант.

– Зови. Моих ребят даже гвардейцы боятся, думаешь твоим они по плечу? Отец Эдриара вас всех разбаловал, вы очень много чего позабыли.

– Корону решил оскорбить?! Честь королевской семьи?! Позабыл кому служишь?! – остервенело выкрикнул сержант, пытаясь привлечь внимание окружающих.

– Я служу своему народу, а кому служишь ты, Гото?

Старший сержант обомлел от того, что капитан знает его имя.