– Комиссар, у меня кое-что есть, – голос перешел на доверительный шепот. – Когда Раона забрали, я собрала вещи, чтобы отнести его родителям, да кое-что выпало. Дневник. Я побоялась идти к сену Кавадо второй раз, так тетрадь и лежит у меня.

Ольяносо шустро поднялась с кошкой на руках и прошла в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь. С минуту раздавалось шуршание, затем она вернулась с тетрадью в кожаном переплете.

Это было такое великолепное совпадение, что верилось с трудом. Грей не рассчитывал, что болтливая старуха поможет делу, но она оказалась той крошечной деталью, благодаря которой головоломка могла сложиться. Возможно, в дневнике не было важного – ну кто из мальчишек вообще ведет дневник! – но Грей, как опытный охотник, почувствовал след даже на голых камнях.

– Много времени с тех пор прошло, но недостаточно, чтобы мы перестали нуждаться в правде.

 Грей внимательно посмотрел на Анессу, а она улыбнулась в ответ печально, но с пониманием.

– Я думаю, вы сможете разобраться, инспектор Горано, – сдержанно сказала она.

– Обязательно. Спасибо за помощь.

Коршун все не сводил взгляда – а была ли Анесса болтуньей на самом деле? Все ее разговоры вдруг показались маской, будто это не он нашел зацепку – она сама умело подвела его к правде. Грей покрепче сжал тетрадь. Если это так, что же записано в дневнике?

Десять лет назад

– Давай, давай, – Эйнар подталкивал в спину.

– Так о чем нам говорить? – уже в который раз спросил Алето.

Накануне вернувшись в их комнату, Эйнар таинственно сказал, что утром Альвардо хочет поговорить с ними. Друг явно знал причины этого разговора, но упорно не называл их. Наверняка раньше времени не хотел расстраивать, что Алето отчисляют. За два годы учебы тот так и не смог почувствовать себя в школе Ордена своим, наравне со всеми. Ему все время казалось – нет, так и было, – что над ним смеются за деревенский говор, за вечный голод, за манеры, что он так мало знает. И что другим известно о его больных матери и сестре. Ну куда ему против всех этих аристократов? Магия обычно не выбирала простых людей – с Алето она ошиблась.

– Скоро узнаешь, – улыбнулся Эйнар. – Шагай быстрее.

Они вместе поднялись в западную, самую высокую башню школы, где находился кабинет директора Альвардо Гасты. Друг едва постучался в дверь, только для вида, и сразу толкнул ее. Он мог себе это позволить. У него магия проснулась, когда ему исполнилось всего семь. Это произошло сразу после убийства родителей, и его забрали в Орден. Эйнар считал Альвардо почти что отцом и вел себя не так, как другие ученики. Алето до сих пор робел, ловя тяжелый взгляд карих глаз директора.

– Отец Гаста, – сказал Эйнар, и Алето поклонился вместе с ним.

– Присаживайтесь, – Альвардо с добродушной улыбкой указал им на стулья напротив стола, за которым сидел, укрывшись книгами.

Один уже занимал Раон, встретивший вошедших сердитым выражением и нахмуренными бровями. Эйнар сел справа, и Алето досталось место посередине. Парень беспокойно заерзал на сиденье. Ну и что он делает здесь, наедине с директором и двумя лучшими учениками?

– Алето, я рад, что ты пришел, мы давно с тобой не говорили, – Альвардо снова улыбнулся.

Парень быстро кивнул в ответ. В первый год, когда он только оказался в школе, директор занимался с ним лично, после же перестал обращать на него внимание, и к ученику за это время вернулось прежнее недоверие, хотя поначалу он был готов смотреть на Альвардо, кажущегося едва ли не всемогущим в своем королевстве-школе, как на настоящего бога.

– Как твои успехи в учебе?

Пробелов: в истории, в географии, в языках – до сих пор был много. Все свободное время Алето тратит на книжки, лишь бы догнать остальных, однако в том, что с магией у него возникают сложности, пожаловаться не мог ни один из учителей.

– Я стараюсь, – негромко откликнулся Алето.

В кабинете приятно пахло книгами и кофе, и запах потихоньку начал успокаивать. Если его хотели отчислить, то звать Эйнара и Раона не было нужды. И уж тем более спрашивать об успехах.

– Я знаю, – кивнув, Альвардо надел очки и притянул к себе исписанный лист бумаги. – Ты терпелив и старателен. Не считая безобразного поведения, твои успехи радуют меня. Впрочем, это касается всех троих, – он строго посмотрел на Эйнара и Раона, но ни один из них даже не потрудился сделать виноватый вид. – Хорошо, я позвал вас для того, чтобы обсудить другое.

Альвардо сделал паузу, и Алето снова беспокойно заерзал. Эйнар локтем ударил его в бок.

– Эйнар, ты знаешь, что я вижу в тебе искру Эйна. Это знаешь и ты, Раон. Я выбрал вас в разное время, но поверил в каждого одинаково. Есть искра и в тебе, Алето.

Тот вздрогнул. Да не могло быть! Несмотря на свой возраст, Раон был самым сильным учеником. Эйнар был силен не магией, но духом, как говорили про него учителя. Никто не удивлялся, что именно их отец Гаста видел будущими лидерами Ордена. Но… Его, правда?

– В тебе есть хватка, Алето. Это важное качество. Когда Эйн стал смертным, лишь воля к жизни помогла ему обрести свое место и продолжить нести искру.

– Но я… – Алето не смог ничего ответить, только всплеснул руками.

Альвардо мягко улыбнулся:

– Ты хочешь сказать, что недостоин, верно? Что ты ничего не сделал, что случайно оказался на своем месте? – Алето осторожно кивнул. – Мне знакомо это. Многие из нас считают себя самозванцами. И вот мой совет всем вам: если это чувство не получается побороть, его нужно принять. Неважно, какие причины привели сюда – вы здесь, и это главное. Но поверьте мне, в ваших силах идти вперед, вы станете новыми богами Алеонте.

Щелчки секатора звучали с постоянной частотой, как ровная мелодия. Засохшие цветы с едва слышным шумом падали на мягкую черную землю. Жужжали насекомые, воздух пах влажной почвой и листвой.

– Плохо растет, – заметил Ридерио, сидевший на дорожке между клумбами и грядками.

– Главное не цветы, – Алето потрогал насыщенного темно-зеленого оттенка, мясистые листья.

Он сделал шаг назад и, уперев руки в бока, по-хозяйски осмотрел оранжерею. В начале она больше напоминала огород, и там даже росли помидоры. И тыквы, Алето любил тыкву. Но чем дальше, тем гуще, тем выше становилась зелень, она превращалась в цветники и раскидистые кусты, и они-то и были его богатством. Помидоры – это, конечно, хорошо и вкусно, но много заработать на них не получалось.

Пока оставались безутешные родители, возлюбленные, дети, работа для некроманта находилась всегда. Алето вступил в братство, но это было, скорее, маленьким вызовом: Орден жизни обвинил его в том, что он переступил запретную черту и отправил в Рицум – что же, почему бы не попрать правила на самом деле? Однако удовольствия это доставило немного, и он взялся за другой заработок. Там, за помидорами и тыквами, за кустами с розами росло то, из чего делали яды и противоядия, что унимало боль или стирало память, что можно было курить, вдыхать, растерев в порошок, или превращать в алкоголь.

Орден жизни построил свой храм с хозяйством и богадельней, а он – свой. И пусть это был всего лишь особняк на востоке Алеонте, реквизированный у одного доброго сена, в него, подобно эйнскому храму, стягивались люди, ища лекарство для больного тела, для беспокойной души, а может, оружие против врагов.

Такой «храм» не был целью, он появился сам собой. Начавшись со случайного бродяги, обратившего внимание на сорную траву во дворе, он стал убежищем для нищенок и беспризорников, помогавших на грядках, для отчисленных студентов, уволенных химиков, врачей, фармацевтов и находчивых людей, которые гнали алкоголь, растирали травы в порошки, высушивали, делая из них мыслимое и немыслимое.

Это место стало вызовом церкви Эйна, оно словно повторяло действия той, но было кривым зеркалом. Что же. Его жизнь тоже когда-то оболгали и исказили. Один-один, черт возьми.