Старик замолкает, встает и отходит к соломенной кровати. Айва следит за ним, ни на миг не отвлекаясь, ждет услышать, что было дальше, но волшебник не торопится, достает из-за кровати спрятанный за блоком соломы дырявый котелок, выгребает остатки густой мази, возвращается назад и всю мазь осторожно растирает по ушибу на руке колдуньи.

У Айвы заканчивается терпение, и она приподнимается с табурета, хотя и не встает.

— И?!

— В какой-то миг он понял, что собою не управляет. Это было заметно во взгляде мальчика. Он растерялся, выронил камень и смотрел на меня с таким лицом, будто уже меня ударил и только потом это осознал. — Продолжает старик говорить спокойным, тихим голосом.

Он неторопливо втирает мазь в руку колдуньи и молчит до тех пор, пока не заканчивает. Лишь после волшебник отпускает ладонь Айвы, поднимает глаза и всматривается в ее неспокойное выражение.

— Ты ведь понимаешь, чего он испугался? Его напугал не поступок, а желания, которые овладевают мальчиком против его воли.

Айва миг не двигается, затем медленно опускается на табурет, но сразу встает и скрещивает руки на груди.

— Он не справится. — Говорит колдунья уже спокойней.

— Давно ты не показывала своего беспокойства.

— Да плевала я на мальчишку! — Тут же склоняется Айва над волшебником. — Ты знаешь и сам, что его жизнь и гроша ломаного не стоит!

Она успокаивается, выпрямляется, но сохраняет на лице недовольство, хмурится и говорит все еще сердито.

— Мальчишка не выдержит. — Продолжает Айва. — И ты вот так запросто готов превратить его в чудовище? Он только зря будет мучиться, пока, наконец, проклятие его не поглотит окончательно, а тогда….

— А тогда мы просто сделаем нашу работу и отправимся дальше. — Перебивает старик.

Голос волшебника резко изменяется. Он говорит холодным, тихим, безразличным тоном, и Айва даже застывает на миг, вдруг растеряв весь пыл своего переменчивого нрава.

Старик поднимается с табурета, захватив поделку из глины, встает перед колдуньей и всматривается ей в глаза, но даже так Айва не находит, что сказать и только сжимает руку.

— Это решено, и ты знаешь, что иначе ничего не выйдет, проклятие уже слишком окрепло.

Вдруг, Айва, вспоминая последние дни, начинает водить глазами из стороны в сторону.

— Постой, травы, что ты заставил мальчишку собирать….

— Да, они нужны для амулета, чтобы запечатать в нем силу проклятия.

Колдунья широко открывает глаза и встает перед стариком, не давая ему пройти.

— И ты сразу это задумал? Еще когда послал его искать этот цветок, ты уже собирался отдать его проклятью?

Старик вздыхает, осторожно подвигает колдунью, едва коснувшись ее локтем, и проходит к кровати. Айва не отстает, следует за ним и ни на миг не отводит от старика глаза.

— Я не мог знать, что все будет именно так. — Вздыхает он, снова начав ковыряться в глиняном слепке. — Но отказаться от этой мысли мы смогли бы в любой миг, а вот на то, чтобы приготовить амулет нужно время. Так что хватит перечить, Айва, сейчас для этого не время.

Айва в ответ лишь корчится, но сказать ничего не может. Наконец, она отворачивается, но старик не дает разговору окончиться на этом.

— И, кстати, — продолжает волшебник, — где ты это взяла?

Айва оборачивается с легкой растерянностью на лице, замечает направление взгляда старика, поворачивает голову и видит сложенные на столе горкой пирожки.

— Неужели тебе нужно объяснять, — не дожидается он ответа, — почему нам не стоит привлекать внимание людей?

В лице Айвы немедленно проявляется недовольство. Прищурившись, она сверлит взглядом старика и из гордости не спешит оправдаться.

— Ты что себе навыдумывал? — Говорит она сердито.

— Только не говори, что ты сама их приготовила. — Отзывается старик. — У тебя не хватает терпения даже на то, чтобы просто зажарить мясо на огне. Ты стащила из деревни еду и думаешь….

— Ах ты, старый невежда! — Яростно хрипит Айва.

Старик тут же замолкает. Он смотрит удивленно, вдруг осознав, что где-то просчитался, но еще не зная где, а теперь вынужденный принять все недовольство разъяренной колдуньи.

— Как ты смеешь равнять меня с какой-нибудь воровкой! — Распаляется Айва все сильнее. — Даже не думай, что спустя все годы ты научился читать мои мысли, старый болван! Эту еду я не крала, чертов недоумок! Ее принесла девка из местных, чтобы вину за….

— Хватит! — Встает старик, оставив свою глиняную поделку.

— Не затыкай мне рот!

— Хватит, Айва! Оглянись!

Колдунья даже в пылу ссоры ни мгновения не задумывается о том, чтобы противиться и капризничать, и как только волшебник требует повернуться, она тут же оборачивает голову.

В проходе стоит Алеша. Выпучив глаза, он с недоумением следит за разгоревшейся ссорой, превращаясь в кусок льда, охлаждающий жар чувственного пламени.

Еще старик и колдунья не успевают ничего сказать, как мальчик с печалью опускает глаза.

— Это все… из-за меня?

Айва от недоумения даже застывает на несколько мгновений.

— Нет, Алеша. — Успевает сказать волшебник.

Мальчик поднимает глаза, но видит отвращение на лице колдуньи и сам замирает.

— Да как ты вообще до этого додумался, недоучка деревенская? — Бросает ему Айва, а сама размашистым шагом подходит к двери, оттолкнув мальчика в сторону, а сама на ходу заговаривает со стариком. — Сам ему объясняй, кто и зачем это принес!

Колдунья выходит, хлопнув дверью, а старик остается с Алешей наедине. Мальчик сразу обращается к волшебнику удивленным, ошарашенным взглядом, но ничего не спрашивает и только ждет, а старик, вздохнув, молча подзывает его жестом и ведет к столу.

Волшебник подвигает мальчику табурет, придерживая Алешу за плечо, едва заметно улыбается и двигается так медленно и спокойно, что даже черные отростки на спине мальчика вдруг начинают шевелиться меньше, будто подражают старику.

— Скажи, Алеша, — заговаривает волшебник, сев напротив мальчика за угол стола, — у тебя друзья-то есть?

Мальчик не отвечает, миг смотрит, а потом начинает опускать грустнеющий взгляд, и старик, посмеиваясь, тут же хлопает его по плечу.

— Ну! Нечего тут расстраиваться! — Впервые говорит старик таким веселым голосом. — Это даже облегчает мне задачу.

Алеша поднимает глаза и с легким недоумением глядит на старика.

— Как это оно облегчает?

Старик встает и отходит к кровати, но лишь затем, чтобы взять свою поделку. Затем он возвращается, а Алеша уже за этот короткий миг успевает переключить внимание.

— А это ты чего делаешь?

— Посмотришь, когда закончу. — Улыбается старик, говоря чуть тише, затем отклоняется и продолжает обычным голосом. — Скажи, Алеша, а много ты знаешь людей из деревни?

Мальчик опускает взгляд, но уже не кажется особенно печальным.

— Да я и не знаю никого. — Отвечает Алеша, глядя в пол. — Ну вот, видал пару. Мельник как-то давно-о-о захаживал, ну и….

— Говори, не бойся. — Смотрит волшебник добродушно. — Ругать я тебя не стану, я же тебе не дед.

И Алеша вдруг ощущает прилив сил, которым в нем отражается малознакомое чувство самостоятельной гордости. Он даже выпрямляет спину, поднимает глаза и начинает говорить иначе, чуть громче и увереннее, как отец, рассказывавший ему когда-то истории, принесенные с охоты.

— Ну я, значит, цветок когда искал этот вот, что как гриб, — объясняет мальчик, — то пошел аж до деревни. Там есть рядом дерево одно, ста-а-арое, ведьмовское, говорят, а оно сухое, как надобно, а там еще кусты под ним и тоже сухие! Ну и я, значит, цветок нашел, а когда шел обратно, как вдруг на меня вышли эти, деревенские….

Алеша ударяет ладошкой по столу, пучит глаза, но вдруг понимает, что рассказывать у него выходит совсем не так интересно, как рассказывал его отец. Тут же мальчик начинает смущаться и продолжает уже скромным, тихим голоском, отводя глаза в сторону.

— Ну и там… девки две и… и два козла. — Заканчивает он мысль со злобой.