–Элли! Элли!

      Ей никто не ответил. Два мешка сиротливо лежали рядом на песке, солнце высвечивало верхушки сосен, а до слуха Лоры доносилось лишь пение птиц и мерный плеск воды о глинистый берег. Она ощутила, как от страха сводит и без того пустой живот. Мгновение Лора висела в толще воды, а потом отчаянно молотя по воде руками и ногами, поплыла к берегу, даже забыв об усталости и вскоре поплатилась за это. Левую ногу скрутил болезненный спазм, Лорелей застонала, попыталась расслабить её не преставая грести, но боль была такой силы, что ей все же пришлось остановиться, и кое-как прижав к себе ногу, начать растирать её руками.

К тому моменту, когда Лора выбралась на берег её трясло от усталости, она мечтала бы лечь на песок и немного отдохнуть, но вместо этого кое-как отжала волосы и схватив платье натянула через голову на еще мокрое тело.

– Элли, ты где?! – вновь позвала она сестру, но ответило ей лишь эхо.

Лора крутила головой напряженно всматриваясь в окрестности, и тут на дороге, огибающей озеро и ведущей на его высокий берег она заметила всадника. До него было слишком далеко и Лора не могла как следует разглядеть его. Она боялась, что это разбойник, и он силой увез её сестру, чтобы… думать об этом было страшно, а бояться нельзя и потому Лора просто побежала со всех ног, наивно надеясь догнать его на подъеме.

Когда она, задыхаясь от быстрого бега, взлетела на вершину холма, то к своему удивлению увидела лошадь, равнодушно щиплющую траву у дороги. Та подняла голову, взглянула на Лору влажным карим глазом и вернулась к своему занятию. Всадник спешился и Лора понятия не имела зачем он это сделал, но теперь она могла быть уверена – это не разбойник. Они на подобных лошадях не ездят: белоснежная, с густой гривой и упряжью расшитой золотом, и гербом, вышитым на вальтрапе6. Дурное предчувствие обручем сдавило грудь. Герб имели право носить лишь сам герцог или его сенешаль, и поверить в то что сам Вофганг Тотенвальд, ни свет, ни заря притащился в дальний лес не получалось, а значит…

Лора не успела додумать мысль, потому что услышала приглушенные голоса, доносящиеся из-за кустов и двинулась на звук стараясь ступать абсолютно бесшумно. Чем ближе она подходила, тем явственней различала речь незнакомцев, но вот слов она разобрать не могла. Говорили на гортанном незнакомом ей языке, и судя по интонациям не просто говорили, а ругались. В королевстве четырех земель был лишь один официальный язык, на нем писались книги, на нём обучали своих детей знать и на нем составлялись все указы. На Востоке в горах все ещё сохранились некоторые наречия, гордые жители Вайсберга не желали отказываться от древних традиций и привычных языков. Но то был не язык горцев, Лора слышала их песни на ярмарке, куда рыжебородые привозили торговать серебро и овечий сыр. Горский язык звучал певуче, как баллада скальда, а этот походил на карканье десятка ворон, слетевшихся на погост. И только у одной народности был столь неприятный язык – кочевники Шварцштайна, те что жили в переносных шатрах из палок и тряпья, пили кислое молоко жутких двугорбых тварей, которых использовали как коней, и не гнушались воровать молоденьких девочек, чтобы продавать их за пустыню, в дома князьям, почитающим жестокого бога не имеющего имени. Лора похолодела. Сенешаль был наполовину кочевником, об этом знали все в королевстве, а значит это он похитил её сестру чтобы продать своим родственникам и заработать. В тот момент Лора даже не подумала, что одному из самых богатых и влиятельных людей Тотенвальда незачем красть девчонку. Вместо того чтобы размышлять, Лора бросилась вперед, потеряв всякую осторожность и выскочила из кустов на поляну, сама, не понимая, что именно собирается делать и как спасёт сестру.

Трое мужчин стояли в центре и разом повернулись на звук. Дедрик, одетый в одну белую рубаху и штаны для верховой езды, увидев Лору нахмурил густые брови, но не пошевелился, а два других, замотанных с ног до головы в какие-то тряпки, как носят все кочевники, выхватили изогнутые ножи. Элли тут не было и Лора слишком поздно поняла, что ошиблась.

Ближний у Лоре мужчина зарычал и двинулся на неё угрожающе выставив нож, но Дедрик окрикнул его на своем наречии и тот замер.

– Ты та самая девушка из трактира, – сказал Диди обращаясь к Лоре и добавил тише: – Значит это он подослал тебя ко мне. Только не пойму, зачем ты убежала я ведь тебе поверил?

Лорелей молча смотрела на него не в силах отвести взгляда. Смуглое лицо с ярко выраженными скулами и массивным подбородком и узкие темные глаза, которые пугали и манили одновременно. Дедрик не был красавцем, но в то же время казался самым притягательным мужчиной из всех, что Лорелей довелось повстречать за свою недолгую жизнь. Жизнь, которая судя по всему оборвется в самое ближайшее время.

Тот кочевник что стоял дальше что-то прокаркал и Диди ответил ему. Второй кочевник повернулся к ним и выкрикнул ругательство, по крайней мере Лоре показалось именно это. Диди снова ответил, а потом поглядел на неё и нехорошо улыбнулся.

– Ты пыталась сказать мне все, а я не понял? – он чуть склонил голову. – Иначе не понимаю к чему все эти разговоры про храм на западе и то, что тебе нужны деньги. Не могу поверить, что ты помогаешь ему по своей воле. Что у него на тебя? Долги семьи или он угрожает казнить твоих родителей за колдовство? Скажи правду, и мы договоримся.

– Я не понимаю, – язык едва ворочался от страха, она облизнула пересохшие губы.

– Не лги мне! – он повысил голос, и мужчина стоявший ближе всех снова поднял нож и наставил его на Лору.

– Где Элли? – Лора уже понимала, сестры здесь нет и никогда не было, но всё равно спросила.

Дедрик тяжело вздохнул, что-то сказал на наречии и Лора поняла – ей конец. Она не уйдет с этой поляны живой. Кто бы ни были эти люди, она помешала им и теперь её зарежут как жертвенного барашка. Кочевникам плевать на женщин, а уж тем более на безродных плебеек, которых некому защитить. И тогда она побежала, бросилась со всех ног в сторону обрыва. Она никогда раньше не прыгала в воду с такой высоты, но это был единственный выход. Только добежать ей не дали. Кто-то грубо схватил её поперек туловища, Лора заорала, забилась птицей, пойманной в силки, попыталась оцарапать руку, удерживающую её, но не смогла. Её встряхнули раз, другой, третий, в голове вспыхнула боль и все померкло.

То, что Лора так желала забыть, проступило сквозь марево головной боли, она застонала и с трудом разомкнула веки. Прямо над ней склонился Диди: два темных, прищуренных глаза, тонкий нос, презрительно изогнутый рот, глубокий шрам, пересекающий загорелую щеку. Губы растянулись в усмешке.

– Давай, приходи в себя, тащить тебя поперек седла неудобно.

– Элли, – прошептала Лора одними губами и по щекам потекли слезы. Боль казалась невыносимой, ей словно воткнули тупой клинок в живот.

– Что? – Диди положил большую ладонь ей на лоб, – Видно Наул слишком сильно тебя стукнул, ками. Ты что-нибудь помнишь?

– Где моя сестра? – Лорелей попыталась сесть, но Дедрик не позволил, силой удержав.

– Какая еще сестра? Ты была одна, ками.

– Не зовите меня так, – прошептала Лора. – Я обычная простолюдинка.

– Так значит что-то помнишь, ками? – Диди проигнорировал её слова, распрямился и отошёл на шаг.

Лора приподнялась и огляделась, она сидела на расстеленном на земле плаще, над головой сквозь густые кроны лиственных деревьев проглядывало высокое небо. Неподалеку пасся белоснежный жеребец, тот самый которого она видела на холме.

– Где мы? – Лора искала глазами озеро, но ничего похожего не видела.

– На полпути к замку, – Дедрик подошел к коню и ласково потрепал его по гриве. – Белохвост быстрый конь, и через час, если ничего не случится, будем у реки, а там до места рукой подать.