У приличной девушки лишившейся крова, было два выхода: либо устроиться в замок герцога прислугой: мыть посуду, убирать бесчисленные комнаты, работать в саду; либо отправиться на запад, в монастырь при храме богини Эрге и стать одной из ка-ракалок, служанок при жрицах храма. Проще было бы пойти в замок, Лора не боялась тамошней тяжелой работы, но страшилась герцога Вольфа, славящегося жестокостью, а еще больше его сенешаля, что по слухам был охоч до молоденьких служанок. Лорелей же поклялась, что до самой смерти станет хранить верность Киру, и ждать перерождения, чтобы вновь встретиться с ним в следующей жизни. И потому она копила деньги на поездку в Шварцштайн.

Это было непросто, отец знал сколько ей платят за вечернюю работу и отбирал все до копейки. Чтобы заработать сверх жалования, Лоре приходилось оставаться в трактире до глубокой ночи и разность гостям эль, вино и еду, в надежде на щедрые чаевые. Но судьба кажется насмехалась над старшей дочерью дровосека, именно в трактире Лора столкнулась с тем, встречи, с кем так хотела избежать, и из-за него лишилась работы и последней надежды. Теперь Лорелей оставалось только уповать на милость богов или чудо, но она уже знала – добрых чудес в её жизни не случается. Так оно и вышло.

Первый летний месяц Грюн принес с собой непривычный в этих краях зной и засуху. Сестры Хольцхауэр вставали за час до рассвета, чтобы успеть до жары прополоть корнеплоды, полить огород и вернуться в прохладный дом до самого солнцепека. Там у них тоже было полно забот, все хозяйство держалось на трех старших девочках: прибрать большой дом, приготовить еду, выстирать белье, задать корм скотине, почистить птичник, подоить коров, всё это требовалось успеть до темна. Младшие близняшки пока не работали наравне со всеми, а лишь помогали сестрам по мелочам. Соммер и Анне было восемь зим, но недолго оставалось им играть в криданки3 , как только Клара выйдет замуж и покинет дом, они станут работать наравне со старшими.

Несмотря на то что семья дровосека Хольцхауэра считалась зажиточной в деревне, и деньги у них водились, отец ни за что не нанял бы прислугу, пускай даже дочерям пришлось бы работать круглые сутки. Впрочем, Гаспар и сам никогда не сидел без дела, а летом, перед ярмаркой, когда хозяин здешних земель, герцог Вольфганг, платил вдвое больше, работал еще усерднее. Но кроме работы в лесу, Гаспару как отцу невесты, требовалось еще и заниматься организацией свадьбы дочери, потому последние недели он ходил злой как дух ночного леса, и сестры боялись лишний раз попасться ему на глаза.

      А Клара как назло в последние дни принялась отлынивать от работы, вот и сейчас Лорелей заметила, что на той стороне грядки где работала сестра между ажурной ботвой сладкого редиса марана, проглядывают стрельчатые листья сорной травы и сероватые кустики ползучего корня, те самые что, если дать им волю оплетут весь огород и погубят урожай.

– Клара, гляди, тут плохо прополола, – Лора наклонилась и выдернула из сухой земли пучок травы. – Вернись, и пройдись еще раз, иначе от такой работы нет прока.

– Тебе надо, ты и вернись, – Клара обтерла грязные руки о передник и мрачно поглядела на неё из-под нависших бровей.

Лорелей тяжело вздохнула, еще пару лет назад сестра не позволяла себе подобного, но чем больше она общалась с Мартой, дочкой кожевника, злобного сплетника и завистника, каких поискать, тем чаще Лора видела у Клары подобные взгляды. Презрительные, высокомерные, словно она стыдилась кровного родства со старшей сестрой.

– Это нужно не мне, а всем нам. Если мы потеряем урожай, то зимой нам нечего будет есть, и ты это знаешь, – Лорелей старалась чтобы голос прозвучал мягко, ей не хотелось снова ругаться с Кларой. В последний раз, когда они сцепились в спальне и едва не повыдирали друг другу волосы, отец, выпорол обеих, но именно Лоре пришлось сидеть в чулане до темноты.

– Зимой меня тут не будет, я переберусь к Томми, – Клара покосилась на Элли, младшую сестрицу, которой только исполнилось пятнадцать. Та, едва сестры принялись препираться бросила работу и с тревогой поглядывала на них. – Да и тебя не будет, я слышала, что отец сказал. Или замуж пойдешь или отправишься на все четыре земли.

– Снова подслушивала? – Лора против воли сжала кулаки. – Хочешь заткнуть за пояс дочку кожевника и стать главной сплетницей деревни?

– А может и хочу, – Клара выпятила вперед массивный подбородок. Красотой сестра не отличалась, взяла все худшее от обоих родителей: грузность матери и блеклые глаза; скверный характер отца и его широкое крестьянское лицо. В отличие от Клары Лорелей была худощавой в Гаспара, обладала яркостью черт матери, но цвет глаз получила отцовский, зеленый с желтоватыми прожилками, за которые её и дразнили дочерью волков.

– Хватит вам, мы так до темна не управимся, – Элли попыталась успокоить сестер. – Если отец вернется и увидит, что мы не работаем, все в чулан отправимся.

–И с чего бы ему так рано вернуться, малая? – Клара покачала головой: – Он раньше темноты не явится. А в темноте и сорняков не видно, так что, Лора, не бойся, он ничего не заметит.

Она усмехнулась и склонилась над грядкой, принявшись за прополку.

– Клара, я не шучу! – лицо Лоры ожесточилось. – Или ты прямо сейчас вернешься и прополешь грядку как следует, или я вечером скажу отцу что ты отказываешься работать. Посмотрим тогда кто из нас пойдет ночевать в чулан!

– А я ему тогда скажу, что ты собралась бежать с осенним караваном, который повезет лес в Шварцштайн.

– Он тебе не поверит, – сквозь зубы ответила Лора, и схватившись за стебель ползучего корня попыталась выдернуть его, но тот отломился. – Отец знает, что у меня нет денег и нечем платить за такое путешествие.

– Поверит, я скажу, что ты сговорилась с Эриком, извозчиком и ходишь к нему ночами. Все знают, что он распутник, – Клара поднялась и уперла грязные руки в бока.

–Что?! – Лора в сердцах бросила обломок стебля на грядку. – Ты не посмеешь наговаривать на меня напраслину! После смерти Кира в моей постели нет места мужчинам и все это знают!

– А как же Диди? – Клара насмешливо приподняла густую рыжеватую бровь. – Хочешь сказать тот золотой он дал тебе просто так?

– Не смей… – Лора выставила руки вперед, но Клара не унималась.

– Думаешь я поверю, что такой бабник как сенешаль герцога позволил тебе сбежать, все знают, что этот грязные кочевник ни одной юбки не упустит, – она осклабилась, продемонстрировав кривоватые крупные зубы.

–У нас ничего не было! – Лора ощутила, как щеки залила краска смущения. Она не лгала сестре, но всё же не рассказала всей правды.

– И тогда почему тебя выгнали из «Красного осла»? – Клара сплела руки на груди. – И это сейчас, летом, когда на тракте столько путников и кривой Сильвестр зашивается без помощников?

– Меня никто не выгонял, я сама ушла, – Лора опустила взгляд.

– Да, конечно, как же, – в голосе младшей сестры сквозила насмешка. – Я уверена: дело в том, что ты плохо ублажила похотливого сенешаля, потому он сказал хозяину чтоб выгнал тебя. А все потому, что ты ничего в постельных делах не смыслишь.

– А тебе это откуда знать? Неужели твоя сплетница подружка напела? – Лорелей ощущала, как в груди закипает злоба, в прошлую ссору она пообещала, что Кларе не удастся снова вывести её из себя, но гнев брал верх над рассудком.

– Девочки, прекратите! – Элли подошла к Лоре и потянула её за подол платья. – Давайте закончим скорее, солнце уже высоко.

Клара лишь мазнула взглядом по младшей сестре и ответила, глядя в глаза Лорелей:

– Все знают, что твой Кир был бессилен в постели, потому то он и взял тебя в жены. Нормальный парень на такую как ты не позарился бы. У вас с ним не было ничего, потому ты и не понесла.

Лорелей еще крепче сжала кулаки