— Я надеюсь, вы выясните это и во всем разберетесь.

— Ага. И после того, что случилось с тобой, я пытаюсь решить, стоит ли мне организовать людей и отправиться на охоту на диких кабанов.

Я водила ладонями по воде взад и вперед.

— Я уже, черт возьми, наелась сосисками и беконом, которые Бонни присылает в качестве извинений.

Он рассмеялся, и этот смех прокатился по обычно тихому дому.

— Ты мне нравишься. Я рад, что ты собираешься остаться здесь. Все ещё планируешь заняться геодезией и раскопками?

— Определенно. Как только я смогу ходить достаточно хорошо, я вернусь туда, — ответила я.

Я была слишком близко к тому, чтобы собрать вещи и отправиться домой. Я думала том, чтобы расспросить его о машине моего отца, уже готова была задать вопрос, но предупреждение матери эхом отозвалось в моей голове: «Не доверяй никому из них. Ни одному».

Я промолчала.

Он вздохнул:

— Просто постарайся на этот раз быть осторожнее.

— Я так и сделаю. Не беспокойтесь.

— Я могу заверить тебя, что буду беспокоиться. Это моя работа. Я постараюсь вернуться сюда, чтобы увидеться с тобой через несколько дней. Продолжай отдыхать.

Я не стала спрашивать о машине моего отца, но память о криках была свежа. Может быть, шериф Кроу мог бы помочь с новой загадкой.

— Шериф?

— Да?

Я поерзала в воде.

— В ту ночь, когда я была в лесу, я кое-что услышала. Я слышала... крики.

— Хм, — протянул он, снова зашаркав по полу со скрипом. — Ты уверена?

— Да. Вот почему я пришла на территорию Блэквуда, — сказала я, решив, что ложь во благо не помешает. — Я искала источник криков.

— Ты что-нибудь нашла?

— Нет, — ответила я, положив подбородок на край ванны, и уставилась на пустой дверной проем. — Только кабанов. Или, скорее, это они нашли меня.

— Это могло быть животное. Говорят, у пум и им подобных крики звучат по-человечески. Или другие животные. Может быть, рыси. Здесь больше никто не живет, понимаешь? И у меня не было никаких сообщений о пропавших без вести. Но все равно я проверю.

Я знала совершенно точно, была уверена в том, что это не животное. Может быть, это и хорошо, что шериф Кроу не казался слишком обеспокоенным. Каковы были шансы, что что-то ужасное произойдет в том же лесу, так близко от того места, где умер мой отец? Если они были каким-то образом связаны, я хотела быть той, кто обнаружит связь.

— Спасибо. Я ценю это. И, пожалуйста, убедитесь, что я получу назад свой телефон.

— Конечно. Я поговорю с Гарретом на обратном пути. Мне пора идти, но ты продолжай отдыхать.

— Я так и сделаю. Увидимся позже.

— Да, мэм, — откликнулся он, уже уходя. Его шаги затихли.

Если никто не пропал, откуда взялся таинственный крик? Я смотрела, как из крана равномерно капает вода, пытаясь загипнотизировать себя, чтобы найти ответ. Вода в конце концов остыла, но я так и не разобралась. Но я сделаю это, так или иначе.

***

— Почему у тебя иногда ногти черные? — поинтересовалась я, откусывая от самого отвратительного сэндвича с курицей и салатом, который когда-либо пробовала.

— Шериф Кроу зашел в гости, и ты вдруг стала любителем поболтать? — ответил вопросом на вопрос Гаррет, прислонившись к моему дверному косяку и наблюдая, как я изо всех сил пытаюсь съесть сэндвич.

— Я всегда была болтливой. Теперь это заметно, потому что действие лекарств прошло, и я не испытываю мучительной боли, — ответила я, отложила бутерброд и вместо этого сосредоточилась на картофельных чипсах. — Это ты из тех, из кого и слова не вытянешь.

Он бросил мой телефон на кровать.

— Может быть, на то есть причина, Рыжая.

— Какая причина? — спросила я, взяв его в руки и провела пальцем по экрану. Связи не было. Чёрт.

— Я сказал тебе, ещё когда ты здесь впервые появилась, что хочу, чтобы ты ушла, — вздохнул он. — Ничего не изменилось.

Скорчив гримасу, я бросила телефон и принялась за свой бутерброд.

— Ладно. А я сказала тебе, что мне не терпится уехать, так что мы на одной волне. Почему эти факты мешают тебе рассказать мне, почему твои ногти иногда грязные?

— Это не грязь, — покачал головой он. — Пока ты весь день валяешься и ешь мою вкусную еду, не пошевелив и пальцем, я работаю.

— Над чем? — спросила я. Во всех материалах, которые я прочитала, готовясь к исследованиям, я так и не обнаружила информации о том, что у Гаррета есть какой-либо реальный источник дохода, кроме официальных отчислений за добычу древесины и нефти на участке Блэквудов.

— Почему тебя это волнует? — он скрестил руки на груди, закатанные рукава рубашки обнажали какие-то темные татуировки, змеящиеся по его коже.

— Почему ты не хочешь мне сказать?

— Почему это имеет значение?

Я хрустнула солеными чипсами.

— Это не имело бы значения, если бы ты не был таким упрямым, не желая говорить мне. Теперь я должна знать.

— И ты говоришь, что это я упрямый? — он приподнял тёмную бровь.

— Я вижу, со слухом у тебя всё в порядке, — сказала я, вытаскивая ещё один кусочек.

Его губы дернулись, пытаясь сложиться в улыбку, но не смогли.

— Ты даже не знаешь меня.

— Я знаю, что ты ни хрена не умеешь готовить, — ответила я и стала загибать пальцы на ходу. — Ты стараешься избегать меня, если это возможно. У тебя есть тайное занятие, хобби, из-за которого твои ногти становятся черными. Ты в душе добр, но это секрет. И тебе давно пора подстричься, просто необходимо.

— И это всё?

— И побриться.

Я подтянула ноги под одеялом, радуясь, что могу двигаться и пошевелить ими, не испытывая при этом жгучей боли.

— Хочешь знать, что я знаю о тебе? — Он вошел и сел на то место, на котором только что располагались мои ноги.

— Конечно.

— Ты подделала мою подпись на разрешительных документах. Ты вторглась на мою землю. Тебя чуть не убили дикие кабаны, — перечислил он. Его ухмылка начала появляться снова. — Ты бесконечно благодарна мне за спасение твоей жизни. И у тебя есть некоторые серьезные проблемы с отцом.

Я перестала жевать и переспросила:

— Что?

— Это правда, — подтвердил он, схватил одну чипсину с моей тарелки и съел ее. — Ты разговариваешь во сне. Большую часть времени это чепуха, но время от времени ты говоришь «папа».

— Ты смотрел, как я сплю?

Он отвел взгляд.

— Иногда, когда ты принимала таблетки, ты спала, когда я приходил с едой.

Я не купилась на его слова, похожие на оправдание, но меня больше беспокоило, что я сказала что-то, проговорилась и могла как-то выдать себя.

— Итак, так какие у меня проблемы с папой? — спросила я, постаравшись сохранить игривый тон.

— Я не уверен, но есть что-то в том, как ты зовёшь его, — он пригвоздил меня непроницаемым взглядом. — Похоже, тебе грустно. Как...

У меня пропал аппетит.

— Что? Например, как?

— Это похоже на то, что ты заблудилась и отчаянно пытаешься найти его. Как будто, если бы ты только могла добраться до него, все было бы хорошо, — проговорил он, пожав плечами. — Это заставляет меня надеяться, что ты найдешь его. Вот почему я никогда не будил тебя.

Я изучала сильную линию его челюсти, растрепанные пряди волос и постаралась заглянуть глубже. Мужчину под этой внешностью было не так-то легко разглядеть. Впервые с тех пор, как я появилась на его пороге, я наконец по-настоящему увидела Гаррета Блэквуда.

— Что случилось?

Я прислонилась к дверному косяку, пытаясь не выдать голосом своей усталости и сделать вид, что не так сильно измучена, как я себя чувствовала.

Гаррет не обернулся.

— Если ты намеревалась сделать мне сюрприз, может, тебе не стоило спускаться по лестнице, вскрикивая, как раненый слон.

Я увидела, что попала прямо в библиотеку. Стеллажи с книгами выстроились вдоль стен и оставляли свободное пространство только у окна или двери. Башенка вдоль фасада дома спиралью поднималась в углу и пропускала много света, несмотря на подступающие деревья.