И цепенею.

Сафонов присаживается на корточки, ловит двумя пальцами листок и нас как раз окружает его готовая на все охрана.

“Которая почему-то не спасла от вражеского транквизатора”, - как назойливая муха жужжит в голове, пока Сафонов поднимает фото на уровень моего лица.

— Кто это?

И я признаюсь совершенно честно:

— Мой сын.

Тогда он поворачивает карточку и я вижу мелкий почерк.

— Объяснишь? — Сафонов сдвигает брови, а я пытаюсь вглядеться в строчки.

Наконец маленькие черные буквы сливаются в предложение:

“Мне нужно, чтобы ты вывела мальчика за территорию особняка. Тогда возможен обмен”

Сафонов поднимается, расправляет плечи, а я чувствую себя так словно у меня из легких выбили весь воздух, теряю дар речи — интересно, Инга специально меня подставила или она что-то знает о моем ребенке?

Он смотрит на меня сверху вниз и я вспоминаю о том, что Сафонов только что задал вопрос.

— Я ведь не согласилась.

Он разминает кулаки, так, что я слышу как хрустят суставы. Чуть отодвигаюсь назад.

Неужели Сафонов собирается мне сейчас врезать?

Влад выскакивает вперед и встает между нами.

— Уходи!

— Уведите мальчика, — распоряжается Сафонов.

У меня сердце кровью обливается, когда двое амбалов оттаскивают от меня ребенка.

— Давай решим все это мирно, — умоляю, глядя Сафонову в глаза. — Чтобы никто не пострадал.

А потом сама начинаю сомневаться. Он вообще умеет не кулаками? Смотрит на меня сверху вниз.

— Поднимись!

А я указываю пальцем на Влада, пытающегося бороться с охранниками.

— Или единственный человек, которого ты ценишь так и останется тебе чужим…

Сафонов хватает меня под руку и разворачивает к дому.

— Мы просто будем разговаривать о том, — рычит, глядя на ребенка, — почему она хотела обменять тебя на собственного сына.

Я вздрагиваю, когда вижу глаза Влада.

Молодец, Сафонов, ты только что забрал у своего сына единственного друга в этом доме.

Влад затихает.

— Ведь ты, наверное, тоже хотел бы это знать.

Потом Сафонов выпускает мою руку и указывает в сторону дома.

— Ты же не откажешься составить мне компанию за ужином, правда?

Передергиваю плечами. Мне нравится, что Сафонов умеет вести себя по-человечески. По крайней мере, хоть для маленького сына он способен постараться. Поэтому у меня есть малая надежда на то, что в глубине души олигарха теплится что-то нормальное, адекватное.

Но я не знаю и не могу знать о том, что ждет меня за закрытыми дверями.

Компанию приходится составлять не только Сафонову, но и его охране. Два амбала стоят по стороны от меня, стискивая мои плечи руками.

Сафонов сидит во главе темного, сделанного видимо из какой-то дорогой породы дерева стола. За его спиной мирно плещется теперь уже темное море и поигрывает желваками.

Ужина у нас нет.

Я выдыхаю. Как будто я могла бы сбежать от него одного! Огромный, свирепый, необузданный.

Мне удалось это всего один раз и то по чистой случайности.

— Я жду, — чуть-чуть приподнимает подбородок. — Или тебя вынудить?

Поднимаю голову. Я так устала. Я уже ничего не боюсь. Даже этого голодного тигра.

Прикусываю губу. Он сглатывает. А мои пальцы холодеют.

“Эльвира, ты дура”, - стучит кровью в висках: “Как дурой была с Эдуардом, так и… не исправилась…”

В комнате горит приглушенный свет. Я смотрю прямо и вижу перед собой настоящего хищника, которого ловко вывела из себя Инга.

Все, чего я не учла, что в этом доме может быть два диких зверя: поменьше и покрупнее, один хитрее и другой агрессивнее.

Инга решила скормить меня своему… да кто он ей?

В комнате вроде бы работает климат контроль, но мне становится жарко.

Она ведь знала, что Сафонов никому не верит.

— Как вы думаете, откуда у нее фотокарточка?

— Откуда у тебя ребенок, Эльвира? — чеканит в ответ.

Немного отодвигаюсь, но амбалы тут же прихватывают мои плечи, а я облизываю губы, задавая себе вопрос: почему это волнует его в первую очередь?

— От мужа. Мы ведь… жили в браке.

Сафонов поворачивает к себе листок, который держит в руках, рассматривает его с обеих сторон, хмыкает.

— Кто его забрал?

— Люди Эдуарда.

Сафонов бьет по столу ладонью.

— И на что ты готова была пойти чтобы его выкупить?!

Теперь он приподнимается над столом — огромная, смертоносная глыба. Вены на руках вздуваются, на щеках ходят желваки. Я еще сильнее вжимаюсь в стул — отодвинуться дальше не дают охранники.

Черт, это как ловушка, из которой нет выхода. Скажу, что поверила словам Инги — сама сознаюсь в том, что будто бы играла против Сафонова.

Я просто была в шоке и она оказалась первым человеком, которому было не наплевать на то, что меня увезли из дома, держат в незнакомом месте и разлучили с ребенком.

— Я бы никогда не причинила вреда вашему сыну, — произношу, глядя прямо в глаза Сафонову.

Сглатываю.

Надеюсь в нем и правда осталось хоть что-то человеческое и он поймет, что я не вру.

Сафонов выходит из-за стола. Его тяжелые шаги кажутся мне поступью рока.

Он приближается медленно, неумолимо. Останавливается напротив и крепко сжимает мой подбородок.

Заставляет вздернуть голову и посмотреть ему прямо в лицо.

Темный взгляд олигарха прожигает. Я еле-еле позволяю себе перевести дыхание. Чувствую себя загнанной в мышеловку.

— Вот не знаю как поступить, — его голос течет словно мед… мед, смешанный с ядом. — убить тебя или…

— Прошу вас, — вырывается. — У меня есть сын…

Сафонов проводит ребром руки по моей шее.

— Или сначала как следует выдрать… — договаривает.

Приоткрываю губы и легонько киваю головой. Это лучше, чем убить. Я еще должна вернуться к своему маленькому мальчику.

Сафонов смотрит в сторону двери. Кивает охранникам.

— Все вышли! А Ингу Архипову больше не подпускать сюда на пушечный выстрел.

Он заставляет меня приоткрыть рот, проводя пальцем по нижней губе и я повинуюсь. Потом наклоняется и жадно целует так, что волна жара бьет по щекам. Еще никто и никогда не был со мной одновременно так груб, напорист и… не вызывал такого странного чувства.

— Теперь-то не сбежишь, — Сафонов отрывается.

Следующим движением он развязывает свой галстук, снимает меня со стула и как пушинку легонько приподнимает над полом.

Одна из моих лодочек жалобно шлепается вниз.

Хватаюсь за его шею. Мышцы как у качка. Хотя, я же видела его без одежды. Сафонов и есть качок.

Я задерживаю дыхание. Мне впору бояться, но его четкие уверенные движения не дают времени задуматься.

Укладывает меня на стол, прижимает к столешнице лопатками. Сердце колотится о ребра, когда я думаю о том, что должно сейчас произойти.

Ведь я мечтала о мужчине, когда Эдуард нарочно держал меня взаперти. Мечтала о том, кто сумеет уложить моего мужа на лопатки и вернуть мне свободу.

С первым Сафонов отлично справился, а вот последнего не вышло.

Он задирает мою кофту, просовывает руку мне под спину и следом я чувствую как щелкает замок бюстгалтера.

Я пытаюсь отодвинуться, но Сафонов бьет по столу ладонью прямо рядом с моей головой. Другой рукой он держится за свою ширинку.

— Мне показалось, что ты выбрала.

Чуть расслабляю ноги.

Мне тоже показалось, что это не худшее, что может случиться.

— Помоги мне вернуть сына, — шепчу.

Он наклоняется ближе.

— Что?

Я ощущаю то как Сафонов стягивает с меня брюки вместе с бельем и я остаюсь перед ним почти полностью голой.

— Я ведь позаботилась о твоем.

Он скалится и я понимаю: не верит ни единому слову.

Сафонов входит в меня единым толчком, придерживая при этом за бедра.

— М-м-м… — вырывается.

Не могу сказать, что я не хотела мужчину. Я молодая, я мечтала о сексе, но учитывая все то, что у нас было с Эдуардом, на близость мне не приходилось рассчитывать.