Разворачиваюсь и чувствую, что кривлю губы.
Я никогда не трогал женщин и детей. Видел в них Риту с моим сыном. Не хотел опускаться до уровня последней мрази, да и не поднималась у меня на них рука, даже если были виноваты.
За это Мурат называл меня благородным мстителем.
Теперь я вижу, что глаза друга блестят. Вот так он обычно смотрит на врагов.
То есть, я ему теперь враг? Правая рука сжимается в кулак сама по себе. Ненавижу предателей.
Срать я хотел на то, какая возжа ему под хвост попала. Кто он такой чтобы я перед ним оправдывался?
— Садись в машину, — приказываю.
— Ее надо в госпиталь.
Где все обложили люди Карского. Ну конечно!
Еще раз смотрю на Эльвиру. Глаза полуприкрыты, кровь размазалась по лбу и щеке. Я не могу отдать врагам женщину, которая меня обыграла.
Еще раз смотрю в ее лицо и понимаю, что чувствую только жгучий азарт. Хочу заставить ее сбросить все маски, подмять под себя, узнать, из чего сделана эта девочка.
Она мой первый достойный противник и я хочу с ней долго играть.
— Я все сказал, — стряхиваю руку Мурата.
Я приглашу ей моего личного врача. Эльвира не выйдет из моего дома, пока я ей этого не разрешу. Еще я буду давать такие козыри врагам!
— Ты едешь с сыном, — приказываю Мурату, сообразив, что окровавленная женщина заставит мальчика меня по-настоящему возненавидеть.
А с другом я Эльвиру оставлять не хочу. Что-то он странно взбрыкивает.
Локальный бунт начальника моей охраны так и не выливается в бурю. Наш кортеж двигается и когда мы выезжаем за пределы области, я чувствую, что расслаблюсь.
Наша машина направляется к морю, на юг, покидая пределы центральной России.
Мы с Ритой родились в Ростове-на-Дону. Там я потом и начинал карьеру хозяина подпольного игорного бизнеса. Там же развязал криминальную войну, которая чуть не стоила мне жизни. И, как выяснилось, о ней слышали в Воронеже, на много километров севернее.
Даже Эльвира знала, кто я.
Усмехаюсь, перебирая ее волосы. Шелковые. И пахнет она приятно.
— Верни моего мальчика… — шепчет едва слышно.
На меня как будто невзначай поглядывает один из охранников: почему мы не везем в больницу раненую женщину?
Этот новенький. Он мало про меня знает.
Жизнь в Ростове напоминала сплошные боевые действия, но денег я скопил прилично в этой подпольной войне. Я напоминал полевого командира — у меня были сокровища и пещера, в которой я их хранил.
Подвернулась возможность запустить казино и мы с Муратом дернули на юг. Молодые, блин, инвесторы. До сих пор смешно от того как мы договаривались с важными дядьками. Но все в конечном счете решают деньги.
Меня привлекала ночная жизнь, полная угара и разврата. Это было то, что нужно, чтобы с размахом отпраздновать падение моих врагов. Я наслаждался и как-то незаметно стал полулегальным организатором развлечений для этих самых толстых денежных мешков.
Без комплексов, без обязательств, без привязанностей. Всем нравилось.
Но здесь-то, в центральной России, меня еще помнят как принципиального бандита. Поймают мою женщину…
Пальцы запутываются в длинных шелковистых волосах, перед глазами снова мертвое лицо жены.
Почему я назвал Эльвиру моей женщиной?
В этот миг раздается трель сотового.
Я опускаю руку в карман и вынимаю мобильный.
— Услышала от Марата, что ты едешь на виллу, — звучит бархатный голос Инги. — Буду ждать в спальне.
Она отключается, не дав мне ответить на провокацию.
Усмехаюсь, представляя себе шикарную блондинку, прекрасно смотрящуюся в дорогущем белье.
Красивая стерва, обладающая огромными связями. Дочь очень серьезного чиновника. Я трахнул ее ради спортивного интереса, желания добиться и одержать верх. Завертелось. Не знаю, почему промолчал ее папа после того как я ее на своем члене вертел. И, кстати, продолжаю.
Я чувствую, как у него подгорает пониже спины. Но счастье дочери дороже.
Вот некоторые и считают, что надо Ингу окольцевать, пока она так течет от меня. Или, что еще хуже, заделать ей ребенка. Билетик в легальный бизнес, высшие круги власти.
Да чтоб я делал такое за счет женщин…
Поправляю воротник и понимаю, что галстук я сегодня не надевал. Но как будто ведь что-то мешает.
Мурат как видит ее, постоянно говорит “нет”.
Он-то знает, что у меня в месяц бывает до десяти баб и никого из них я своей женщиной еще не называл. В последнее время я раз за разом просыпаюсь с Ингой — такое чувство, что она наизусть Камасутру знает, да и папашу ее мне злить нравится.
Сносит башку от адреналина.
Только сейчас уже не весело.
Беру трубку и набираю сообщение:
“Я занят”
Пальцы сами набирают продолжение, когда я вспоминаю как она подставляет попку. В последний раз у нас был шикарный анал.
“Позову сам”
Когда очень захочу трахаться.
Смотрю на Эльвиру. Я уже нашел себе источник адреналина.
Глава 7
Когда мы прибываем ко мне домой, Эльвира так и не просыпается. Она лежит у меня на коленях, а я продолжаю гладить ее по волосам. Правда, офигительный запах. Смесь восточных пряностей и ладана. Я балдею и чувствую себя так как будто увез какой-то трофей, персидский ковер.
Как раз собираюсь повесить его на стену.
Живу я в получасе езды от Сочи, между горами и морем. В одной уютной бухте и я тут чувствую себя как у Христа за пазухой.
К побережью ведет единственная дорога и на ней как раз стоит пост моей охраны.
Теперь действительно можно расслабиться.
Моя ноша наконец-то шевелится. Кровь из раненой брови уже не течет, разбитая нижняя губа чуть-чуть припухла.
Я наклоняюсь ближе, ловлю ее дыхание.
Хочу попробовать ее на вкус. Меня пьянит ее запах.
Провожу ребром ладони по ее щеке. И в задницу Ингу с ее искусными ласками, сейчас я хочу восточных сладостей.
Касаюсь ее губ языком, просовываю руку под кофту, намереваясь нащупать грудь и понимаю, что все это время как бешеный ее хотел — пока она бегала с моим сыном.
Вот она мне вроде бы враг и одновременно первая женщина после смерти жены, которая зацепила так, что думать о других толком не получается.
А все дело в том, что я перестал верить в отношения после Риты — ведь все они прогибаются.
И тут я чувствую резкую боль и солоноватый привкус во рту.
Она меня укусила!
Очевидно, что все кроме этой. Глаза застит ярость, страсть и бешеный азарт. Сердце стучит о ребра.
Мать-перемать! Да я еще никого так в жизни не хотел! И вроде бы я должен быть аккуратен, но кажется, что я ее сейчас тут прямо разложу и сделаю то, что давным давно собирался и похеру.
Я отрываюсь, чувствуя, как кровь скользит по подбородку. Вот это она меня прикусила!
Кидаю ее на сидение. Эльвира отбивается.
— Пусти! — кричит, я притормаживаю.
Я никого ведь раньше не брал силой. Пытаюсь осмыслить, что во мне сейчас говорит громче: мозги или член.
Позади открывается дверь.
— Валер, твой мальчик… — слышу голос Мурата.
Оглядываюсь и все мысли о том, чтоб трахнуть Эльвиру как по волшебству выскакивают из головы потому что я читаю по глазам сына единственную фразу: “Урод и маньяк”.
Фа-а-ак!!!
Ты все не так понял!
Эльвира тем временем отползает к противоположной двери.
Я выхожу на улицу, запахиваясь. У меня редко бывают случаи, когда мне нечего сказать.
Сегодня как раз один из таких.
Смотрю на мраморную лестницу, ведущую в дом. На ступенях уже стоит мой личный доктор.
— Заберите ее, — говорю охране, кивая в сторону медика.
Эльвира сопротивляется, когда ее выволакивают из машины, тогда я оказываюсь рядом, сжимаю в объятиях, придавливаю так чтоб убедится: у нее исчезли последние силы. Сейчас я не боюсь быть сильнее — ведь это для твоего же блага, дуреха.
Шиплю ей на ухо:
