— Мой сын… — срывается с губ. — Руслан.

Мальчик только крепче льнет к груди на этих словах и я его крепче прижимаю, глядя полицейскому в глаза.

Если Сафонов хочет — пусть забирает мужа и мстит, но этих двух — Руслана и Владика я никому не отдам.

— Помогите. Эти люди хотели похитить нас!

— Что ты несешь, Эльвира? — шипит Эдуард. — Майор, она просто… бабские загоны, ПМС.

Полицейские переглядываются. Я вижу, что явно подкинула блюстителям закона задачку, которой они не ожидали.

Вглядываюсь в лицо майора и оно кажется мне знакомым. Да, это тот самый человек, которому я приносила заявление на мужа.

— Не хочу к ним, — говорит Владик, упираясь носом мне в грудь.

— Сделайте что-нибудь, — смотрю в глаза полицейскому. — Ведь он… — киваю в сторону мужа, — в этот раз может нас убить.

Глаза полицейского вдруг становятся холодными и я не знаю толком, подействовало или нет. Остается надеяться на то, что в мире еще есть совестливые люди или, по крайней мере, на то, что полиции только что звонил Сафонов.

Впрочем, последнее маловероятно. Вряд ли олигарх так быстро пришел в себя после выпитого. Меня словно холодом пробирает потому что я не знаю, кому сейчас требуется сын Сафонова и мне страшно за мальчика.

Майор в это время вытаскивает дубинку.

— Ты чего? — хмурит брови Эдуард и с угрозой в голосе давит. — Не слышал, что я тебе сказал? Чей я родственник не знаешь?

Полицейский поигрывает дубинкой и хищно скалится.

— Я слышал, — размеренно произносит он. — Что ты кому-то там крупно поднасрал. Эй, Радик!

Делает знак товарищу. Эдуард пятится к машине и я понимаю, что это мой шанс.

Точнее, наш с Владиком и я готова поклясться, наверняка единственный.

Мальчик нужен кому-то, кто звонил по телефону.

Я успешно подныриваю под дубинку и бросаюсь прочь.

— Эй! — летит вслед. — Лови бабу!

Похоже, что я не ошиблась, но бежать с ребенком на руках почти нереально, даже учитывая то, что я не забывала про фитнес.

Приходится поставить мальчика наземь.

— Бежим? — поправляю его куртку и сама оглядываюсь назад, где сцепились полицейские и бандиты.

Владик тоже смотрит туда, его глаза расширяются. Кивает.

На наше счастье кругом все еще снуют люди, напуганные сигналом тревоги — персонал аэропорта вперемежку с неудачливыми пассажирами, тащащими свой багаж. Кто-то материт шутника и обещает задницу надрать. Ах, если бы он знал, что я не шутник и что я так близко.

Мы с Владиком теряемся в общей суматохе в основном потому, что наряд полиции и приспешники Эдуарда пытаются остановить друг друга.

Похоже, Владик это что-то, что стоит целое состояние. Я слышу возгласы о деньгах.

Так мой муж все-таки решился торговать сыном олигарха? От этого конечно становится чуть спокойней на душе — он не убийца, как я подумала сгоряча, но полнейший отморозок при этом. Как можно так обходиться с детьми?

Мы останавливаемся у машины, той самой, которую я украла со стоянки отеля. Правый бок подбит, вдоль корпуса по свежей краске тянется уродливая полоса — из меня так себе водитель и я бы в жизни не подумала бы, что сяду за руль с ребенком.

Но выбора нет. Смотрю в том направлении, откуда мы с Владиком ушли, и понимаю, что я единственная похоже сейчас, кто видит в ребенке не фишку на игральном поле, не денежный эквивалент, а просто маленького несчастного человека.

Хотела бы я думать, что кто-то сможет так же позаботиться и о Руслане.

Владик вытирает нос, всхлипывает и смотрит на машину, которую я открываю.

— Куда мы? — спрашивает он.

— Отвезу тебя к папе.

Он долго глядит на меня.

— Врешь.

— Что? — я даже застываю от этих слов, сказанных так уверенно, забываю о том, что сзади остались те, кто видит в нас добычу.

— Папы у меня нет, — Владик забирается в машину.

Как бы странно ни звучала эта реплика, я понимаю, что получила утвердительный ответ: он едет со мной.

— Пристегнись! — командую, заведя мотор и сдаю задом.

У меня нет времени проверять, как там Влад — впереди уже показались полицейские.

Я не очень-то рассчитываю давление на педаль и машина сдает назад как бешеная. Рычит мотор.

Я чудом избежала того чтобы не сбить ограждение задом. Машина разворачивается с визгом покрышек — я думала, такое возможно только в фильмах, и мы с Владиком покидаем аэропорт по загородному шоссе.

Магнитола все еще играет, как бы я ни пыталась ее заткнуть. Руки у меня подрагивают и я вспоминаю о том, что под передним пассажирским сидением по-прежнему лежит телефон Сафонова-старшего, а младший тем временем спокойно едет сзади и смотрит в окно.

Отследить нас дело пяти минут.

Крепче вцепляюсь в руль.

Адреналин понемногу проходит и я начинаю понимать, что натворила, точнее осознавать это. Мой мальчик так и остался у чужих людей. Хочется биться головой о руль, но я не могу. Сейчас я отвечаю уже за две жизни.

Поэтому просто выдыхаю.

У меня есть примета, быть может глупая, что когда все ходы исчерпаны и кажется, что жизнь завела в тупик, остается только прислушаться ко вселенной — она как будто шепчет ответ.

— А ты правда везешь меня к папе? — вдруг говорит Владик.

Я приподнимаю голову, ловлю его отражение в зеркале заднего вида и не могу признаться, я сказала это сгоряча. Узнав, что Влад просто предмет торговли, я захотела вернуть его отцу. Не думала, что покажусь Сафонову, зная о нем все то, что рассказал Эдуард.

— Да, — я вдруг понимаю, что так правильно.

Если олигарх действительно живет по законам мести, пусть поит меня снотворным, если думает, что так правильно. Но он поможет моему сыну. Сильнее жму на педаль.

Почему-то в глубине души у меня теплится другая надежда. Если потеря семьи сделала этого человека зверем, то возвращение хотя бы части сможет его отогреть?

Слепит фарами идущий навстречу грузовик и я отвлекаюсь от этих мыслей.

— А почему он ко мне раньше не приходил? — продолжает Владик.

— Понимаешь, малыш, — вздыхаю, — плохие люди захотели тебя спрятать. А папа тебя искал. Поэтому он стал немного страшным. Он очень зол на тех мужчин…

Владик поднимает голову.

— Они мне тоже не понравились, — он отворачивается к окну. — Сказали, что отвезут меня к родителям. Я им не поверил.

Перевожу дыхание, потому что вижу как навстречу нам едет карета скорой помощи. Маркировка мне знакома — это частный медицинский центр, где мы с Сафоновым уже бывали. За ней мчится кавалькада из черных машин.

Я чувствую себя так, словно меня только что ударили током.

Это. Был. Он — олигарх и его охрана.

Вот же… Вот же блин. Нет, не так.

Твою мать!

И они меня не узнали — слишком спешат выяснить, что с Сафоновым. У меня так сильно холодеют пальцы, что руки едва ли не сваливаются с руля.

Так это не Сафонов звонил. А я, я же не могла… убить олигарха? Не могла же поставить совсем не ту точку в этой трагедии?

— Они везли меня в Германию, — говорит Влад. — А я не хочу уезжать. Здесь живет моя мама.

Мимо нас пролетает последний автомобиль охраны Сафонова, я чуть-чуть сбрасываю скорость, но уже понимаю, что не сумею развернуться на этой трассе. Теперь мне надо искать широкое место — заправку или развилку.

Да и кто знает, что будет ждать ребенка Сафонова, если его отец умрет.

Не хочу думать в таком ключе. Вжимаю голову в плечи. Не хочу знать, что я… Черт, сейчас я отчетливо понимаю, что хотела бы еще раз заглянуть в глаза олигарху и задать ему прямой вопрос: “Ты что, в самом деле, забыл, что такое любовь?”, хотела бы дать ему чувствительную пощечину.

Мне ясно представляется Сафонов. Сердце екает. Ведь я хотела бы спасти его.

Но все надежды рушатся сейчас. Я убежала не с тем мальчиком из аэропорта, я отравила единственного за последние четыре года мужчину, к которому почувствовала что-то.