«Ну вот и хорошо», — подумала она, стараясь не обращать внимания на смутную тревогу, которую вызывали у неё остальные данные — температуры и уровня динамики биологической жизни на поверхности.

Встала и направилась к лифту.

Ровеналь не расслышал её приближения. Он стоял в просторном помещении, которое можно было бы назвать задней палубой, и смотрел на огромный, во всю стену, монитор. В мониторе проплывало, постепенно удаляясь, облако сиреневого газа.

Эллера некоторое время стояла и смотрела на его обнажённые плечи, на широкую спину и лёгкие бугорки лопаток…

Она не сразу поняла, а поняв, не сразу поверила: Ровеналь пел.

Голос его был негромким и слегка хрипловатым, а слова незнакомого языка, облечённые в песню, таили в себе протяжные нотки грусти.

Даже заметив контуры отражения Эллеры в глади монитора, Ровеналь не обернулся. Ему нужно было ещё полминуты, чтобы закончить свою печальную песню, и он сделал это — и только потом оглянулся через плечо и произнёс:

— Я почтил их память. Кто-то должен был.

Эллера кивнула. Подошла к нему и, глядя в монитор, тихо сказала:

— Пусть звёздные ветры не тревожат вашего сна.

Она всё ещё не была уверена, что Ровеналь прав в своей догадке, но, если тот и ошибался, Эллера его понимала.

Оба замолкли, глядя в черноту звёздного неба.

— Твой мир мёртв, — Эллера наконец решилась озвучить свою догадку вслух.

Ровеналь долго молчал, прежде чем собрался с силами и принялся отвечать.

— Не совсем так, — произнёс он. — Мой мир ни жив ни мёртв. Время застыло в наших городах. Они решили, что это — единственный способ нас остановить.

Он сделал глубокий вдох. Прикрыл глаза, и теперь картины прошлого вставали перед ним как наяву.

— Мой мир выступал против Эквилибриума. Сыграл в противостоянии с ним значительную роль. И я был среди тех, кто…

— Среди тех… — медленно повторила Эллера. — Но Эквилибриум ушёл в тень… пал… двадцать пять лет назад! Ты тогда едва родился…

Ровеналь некоторое время молчал, позволяя Эллере сопоставить факты самой. Та задумчиво смотрела на его ключицу — Ровеналь с самого утра свободно работал рукой, хотя каждое движение должно было вызывать невыносимую боль.

— Ты не человек, — повторила она. И Ровеналь в подтверждение этих слов качнул головой.

— Дело в том, что моя раса обладает определёнными преимуществами… Перед многими из тех, кто населяет Конфедерацию. Но мы не всемогущи. Чтобы сила пробудилась в одном из нас, он должен… обрести целостность. Скажем так.

— Целостность?.. — в недоумении переспросила Эллера.

— Мы рождаемся половинчатыми. Мы — те, кого в древних легендах называли драконами. У нас холодная кровь и… Впрочем, о деталях я расскажу тебе потом.

Ровеналь развернулся и пристально посмотрел на Эллеру, стоявшую напротив.

— Чтобы обрести тело и силу, дракон должен слиться с той, кто составляет половинку его души. И, — без паузы продолжил он, — моя половинка — ты.

Олсон молчала. Слова ударялись о её сознание и проходили мимо. Она хотела бы съязвить, но лицо Ровеналя было столь серьёзным и печальным, что Эллера не решилась с ним спорить.

— Ты понимаешь, как странно это звучит? — спросила она.

— Да, — Ровеналь кивнул и подался вперёд. — Я ничуть не сомневался, что ты мне не поверишь. Поэтому подобрал для тебя материалы… Может быть, они что-то тебе объяснят. Взгляни…

Ровеналь извлёк откуда-то инфокристалл и протянул собеседнице. Эллера стояла, глядя на носитель, как на ядовитую змею.

— Если я возьму его в руки, — уточнила она, — меня не объявит преступницей ещё кто-нибудь?

— Объявит.

Эллера вздрогнула и с укоризной посмотрела в чересчур честные глаза собеседника.

— Если ещё не объявили, — уточнил Ровеналь. — Наша раса вне закона. Вся до одной особи. И знания о нас тоже было приказано забыть.

Эллера сглотнула. Всё, что было приказано забыть, с детства неумеренно притягивало её к себе.

— Я искал тебя пять лет, — продолжил тем временем Ровеналь. У Эллеры дёрнулось веко. — Искал, потому что таков мой долг перед моей планетой. Но… — он рвано вздохнул и ещё чуточку подался вперёд. — Когда я исполнял свой долг, я и представить себе не мог, что испытаю, когда увижу тебя наяву. Ты… — Ровеналь умолк и, оборвав себя на полуслове, спросил: — Тебе смешно?

Эллера медленно покачала головой. При всём своём скептицизме над некоторыми вещами она смеяться не привыкла.

— Мне просто… — она запнулась, подбирая слова, — просто нужно время, чтобы разобраться и придумать, что тебе сказать.

Ровеналь медленно кивнул.

— У нас его немного, — признался он. — Но я тебя понимаю.

Эллера сделала глубокий судорожный вдох и, не давая себе передумать, схватила с руки Ровеналя кристалл.

— Я пойду… — буркнула она, — у себя посмотрю.

Ровеналь кивнул, но Олсон уже не смотрела на него — она отвернулась и почти что бегом направилась к лифту.

Она долго сидела в кают-компании, не решаясь вставить кристалл в планшет. Эллере казалось, если она сделает это, то уже не сможет повернуть назад. Что-то внутри неё изменится навсегда.

«Звёздный океан! Да неужто ты влипаешь в чужие неприятности в первый раз?» — одёрнула она себя наконец. Это увещевание помогло слабо, но, поскольку Эллера не любила отступать и не хотела признаваться себе, что прямо сейчас отступить ей очень хочется, она твёрдой рукой вставила кристалл в соответствующий паз и замерла, глядя в монитор…

Кристалл запустил видеозапись сам, но не это удивило Олсон.

Она смотрела на города, увенчанные узкими шпилями. В облака утыкались верхушки башен. Летящие контуры арок соединяли их между собой. Немногим ниже, под арками, располагались посадочные площадки, формой напоминающие скалистые утёсы.

Этот город был прекрасен. За всё время своих путешествий Эллера не встречала ничего подобного.

И этот город был абсолютно неподвижен. Ни единого человека на улицах. Ни единого флаера в небе.

Камера замерла над центральной площадью и медленно поплыла над скульптурной группой.

Сложив серебряные крылья, на камнях примостился гигантский дракон. Шея его изогнулась, голова склонилась в поклоне.

И прежде, чем Эллера сумела осмыслить вопрос, что за могущественное существо достойно того, чтобы ему поклонился дракон, камера показала ей лицо старика с длинной бородой, замершей в порыве ветра.

— Звёзды… — прошептала Эллера.

Она поняла, что уже видела это лицо.

Эллера пошла к Ровеналю, когда немного справилась с чувствами и закончила изучать материалы, находившиеся на кристалле. Там были история, легенды, музыка и фильмы, а также данные о местонахождении планеты драконов, но закодированные в такую систему счисления, что при всём своём опыте Эллера не сумела сопоставить их с данными официальных систем. Всё вместе это говорило о том, что планета, с которой прибыл Ровеналь, действительно существовала и, более того, имела весьма древнюю цивилизацию. Быть может, более древнюю, чем самые старые из миров Конфедерации.

«И она перестала существовать», — думала Эллера и удивлялась тому, как печалит её эта мысль.

Собравшись с мыслями, она вспомнила, что так и не сказала Ровеналю об их небольшой проблеме, и, отыскав на корабле красную точку, обозначавшую положение второго путешественника, направилась туда.

Ровеналь находился в спальне. Заглянув внутрь, Эллера поняла, что тот лежит на спине с закрытыми глазами и, видимо, спит.

Она осторожно присела на широкую кровать с того края, где лежал попутчик. Протянула руку, поддаваясь иррациональному желанию убрать с виска прядку чёрных волос. Прядка завивалась. Она промокла от пота — видимо, полёт через астероидное поле дался Ровеналю не так уж легко.

Эллера убрала руку и какое-то время сидела молча, разглядывая правильное лицо с длинным носом и тонкими, плотно сжатыми губами. Во сне Ровеналь стискивал зубы, как будто видел перед собой не самые приятные вещи.