– А на станции?

– Тоже легко понять. Альянсу, например, нужно убить людей, которые, предположим, слишком много знают, или мешают ему каким-либо другим способом. Что говорит Альянс майору Домби? Истребить всех замешанных в том-то и в том-то? Нет, это сделает свидетелем уже самого майора. А вот если ему сказать, что станция инфицирована, тогда чем заняты гориллы? Проводят дезинфекцию и никого из людей ни о чём не спрашивают. Да и морально намного легче уничтожать опасно инфицированные организмы, чем – просто людей…

– Для солдат Альянса это уже давно несущественная разница, – прервал Родригеса Чинчес, и стажёр понял, что говорил несколько дольше, чем следовало. Эх, надо было сперва выделить главную мысль…

Родригес поневоле замолчал и смешался. Увы, беседа в кают-компании снова ушла в то русло, в котором наличие эпидемии на станции принималось за истину в последней инстанции. Почему он выступил так неубедительно? Хотя, с другой стороны, зачем ему продвигать идею, что эпидемии нет?

Предчувствие? Предчувствие не аргумент.

У Родригеса не было сильных аргументов, чтобы вторично встревать в общую дискуссию. Повторить уже звучавшие другими, более убедительными словами? Нет, это путь к тому, что тебя и вовсе слышать перестанут.

Коммодор Гуттиэрес внимательно выслушивал всех, время от времени кивая – впрочем, как вскоре догадался Родригес, кивки адресовались не высказываниям членов экипажа, а ходу собственных мыслей.

Эпидемию обсуждали, пока на экране не взорвался прикреплённый к системе «Карантин» Жилой модуль.

– Радикально! – оценил Эстебан.

8

Всё время, пока в кают-компании шла дискуссия об инфекциях, Алонсо в рубке занимался по-настоящему важным делом: пытался наладить связь с Гаррисом и Трентоном. Парни внезапно замолчали. Напрашивалось опасение, не поймали ли их гориллы.

Лишь после взрыва Жилого модуля Гаррис первым вышел на связь. Алонсо, уже не спрашивая, вывел его голос в кают-компанию.

– Жилого модуля больше нет.

– Да. Мы видим, – мрачно кивнул Гуттиэрес.

– Десант начал облаву по всем модулям системы, где сохранился воздух. Боюсь, уже накрыли почти всех, кто пытался бежать. Наше прошлое место тоже рассекретили…

– Как вы спаслись?

– Забрались в подсобку. Нашли там гермокостюмы. Ну а теперь заперлись в отсеке, изначально непригодном для жизни. Здесь нас точно не вычислят.

– Что вы знаете об инфекции на станции?

– Инфекции? – Гарриса это слово явно поставило в тупик.

– Впервые слышим, – сказал и Трентон.

– Майор Домби, который ведёт десантников, сказал, что на станции эпидемия, перекинувшаяся с планеты Эр-Мангали.

– Врёт, – определил Гаррис.

– Пытается оправдать свои преступные действия, – пояснил Трентон. – С планетой Эр-Мангали ни наша смена, ни все предыдущие, ни разу не контактировали. Откуда же взяться инфекции?

– Так и думал, – закрыл тему коммодор. – Остался один вопрос. Перед тем, как расстрелять ваше начальство в зале совещаний, Домби распорядился куда-то вывести Уотерфилда и ещё двенадцатерых. Что вы думаете на сей счёт?

– Они пошли к Пусковому модулю, – с уверенностью объявил Трентон.

– Почему вы так решили.

– Двенадцать человек. Они нужны для запуска системы «Карантин».

– Целых двенадцать? В чём смысл такого количества?

– Там пульт по-особому устроен. В нём двенадцать ячеек для операторов-статистов. Такова ксенотехнология. Доискиваться земного смысла бесполезно.

– Ладно, там увидим, – коммодор согласился повременить с разгадкой. – Гаррис, ваше переносное оборудование позволяет вывести оттуда картинку?

– Из Пускового модуля? Да. Без труда.

Спустя несколько секунд кают-компания вновь узрела старых знакомых – Домби с Уотерфилдом. Оба стояли у какого-то глубоко ксенотехнологичного пультового столба, испещрённого гроздями мигающих лампочек и экранов старого, ещё доголографического образца. В центре одного из экранов располагалась планета. Наверное, Эр-Мангали.

В глубине помещения находился ещё один столб с лампочками, намного шире первого. У подножия этого столба можно было заметить ниши с операторскими креслами. На креслах сидели какие-то люди – очень недобровольно сидели, судя по запястьям, примотанным жгутом к подлокотникам. Не оставалось малейшего сомнения – это те двенадцать.

– Что это? – охнул доктор Гонсалес. – Никак, человеческие жертвоприношения?

И действительно, очень напоминало.

9

– Может, попросить Гарриса переключить связь на двустороннюю? – предложил Алонсо.

– Зачем?

Монарро подсказал:

– Объяснить, что включение системы «Карантин» сделает его же самого пленником прилегающей к планете области пространства.

– Не вижу смысла, – возразил коммодор. – Домби всё равно выполнит принятую им задачу, что бы мы ему ни сказали.

– Тем более, – мрачно усмехнулся пилот Мадейрос, – ему явно согреет душу тот факт, что и наш «Антарес» окажется в плену.

– Глупо, что вовремя не улетели, – вздохнул Монарро.

– Глупо, что полетели сюда, – фыркнул Альварес.

– Тихо! – приказал коммодор.

Родригес подумал, что сейчас всем будет разъяснено, что не полететь на Эр-Мангали вообще означает немотивированное невыполнение приказа, а «вовремя» улететь – отказ от попытки спасти хоть кого-то из смены, за которой «Антарес» формально послан. Однако коммодор не стал повторять этих самоочевидных банальностей. Он призвал к тишине, чтобы лучше слышать происходящее там, на станции.

Между Домби и Уотерфилдом тоже шёл диалог. И надо же: в нём фигурировала тема эпидемии. Кажется, бывший начальник бывшей смены вдруг догадался, к чему идёт. Он запоздало пытался выторговать хоть бы свою жизнь, да где там! Дезинфекция не знает исключений.

Гаррис, а может, Алонсо, прибавил громкости.

– …Уотерфилд, вводи уже свой долбаный код! – тут же рявкнул майор на всю кают-компанию.

– Это фатальная ошибка, господин майор, – приглушённо заблеял Уотерфилд. – Информация насчёт инфекции на станции неправдива! Я об этом и вашему шефу генералу Кларку уже отписывался. Мы не имели с заражённой планетой никаких сношений! Нас привезли на транспортнике Альянса и на нём должны были увезти. Генерал проверил мои аргументы и счёл их обоснованными…

– У меня другие сведения, – широко улыбнулся Домби. Стекло гермошлема, преломив его улыбку, превратило её в гротескно оскаленную демоническую пасть. Ну, или проявило до поры скрываемую внутреннюю суть предводителя зверей Альянса.

Уотерфилд, только взглянул в его лицо – и отшатнулся настолько резко и далеко, что мигом выпал за пределы кадра.

Домби поглядел ему вслед, ещё раз нехорошо улыбнулся и с наслаждением раздельно произнёс четыре слова:

– Код. Вводи. Сию. Секунду.

В промежутках между словами подручные Домби где-то там, за кадром, с несчастным Уотерфилдом что-то совершали. Иначе зачем бы ему так громко стонать и вскрикивать? Зачем полностью подчиниться, наконец?

Израненный бывший снова нехотя вполз в кадр. Отыскал на пультовом столбе довольно необычного вида клавиатуру.

– Ввёл?

– Да. Процесс запущен. Но вы пожалеете, господин майор. Пожалеете, что вовремя меня не выслушали, прежде чем запускать систему. Не знаю, откуда и какие у вас данные по эпидемии, но принцип работы «Карантина» вы точно не представляете, иначе бы так не спешили. Как только система заработает, отсюда никто уже не скроется. Ни один живой человек! Ни наша смена, ни ваш отряд, ни имперский крейсер – никто! «Карантин» всех пропускает к планете Эр-Мангали, никого не выпускает…

– Код неправильный! – бросил кто-то из горилл.

– Простите великодушно: переволновался, – лебезил начальник смены.

– Ты обманул меня! – зарычал Домби и лично звезданул Уотерфилда рукоятью тяжёлого бластера.

Надо же, любопытное какое дежа вю… Точно такое движение Родригесу запомнилось ещё с зала совещаний, где ворвавшиеся солдаты ускоренно устанавливали свой порядок. Это что, стандарт поведения космодесанта, который специально отрабатывается в учебках?