Уходит Марина, а с ней и моя самооценка. Я чудовищный человек. Что со мной не так?

Петя

Стоя в жуткой пробке, я барабанил по рулю в ожидании, когда впереди стоящие машины тронуться дальше. Угораздило же меня отправится по делам в час пик. Обычно в такие моменты, чтобы скрасить потраченное от дороги время удобно предаваться мыслям. Только сейчас голова мне нужна пустой и холодной. Поэтому мыслями остается только медитировать, чтобы отчистить сознание и не думать ни о чем.

Медитация была чем-то естественным в моей жизни, словно зубы почистить. Жить в семье Павловых значит следовать определенным правилам. С самого рождения было предопределено кто я есть, а это всегда изрядно меня раздражало. Ощущение словно у тебя никогда не было выбора, не самое приятное чувство на свете.

Наконец машины тронулись с места, и я мог с головой окунуться в дорогу. Правда окунаться то уже было некуда, ехать осталось минут десять-пятнадцать если не меньше.

Раздался телефонный звонок. Маринка. Нажимаю на зеленую трубку и в наушнике раздается голос.

— Она меня бесит! И ты меня бесишь! Вы оба меня бесите!

ет. — Не злись на нее. Не

— Правда, что ли?! — раздается в наушнике саркастический смех.

— Без что ли, — что ж теперь мне нужно раскладывать все по полочкам в ее голове. — Смотри. Она тебя не знает. Никого не знает. Ничего не помнит. Я забрал ее прошлое. Стер ее с лица земли, если выражаться утрированно. Ей не за что зацепиться. Соответственно она везде чувствует подвох и недоверие. У нее ни фото, ни видео, ни переписок. Да она даже ни одной песни своей не слышала. Хотя раньше каждый день их пела.

— Ладно. Ее можно понять. Ты прав, — судя по голосу Марина успокаивается. — Просто… Просто она никогда так себя не вела.

— Первое — вела. Второе — сейчас сложные обстоятельства. Я поступил с ней жестко, конечно, тем что оборвал все ее связи, но и она вляпалась по-крупному.

— Ну да, — подытожила Марина. А что ей еще сказать? — Ты сейчас где?

— Еду в клинику. Уже почти приехал… Ты пойми ей сейчас очень страшно и одиноко. И самое обидное, что я не могу быть рядом, — тяжело вдыхаю я, сосредотачивая внимание на дороге.

— Ты как?

— Нормально.

— Честно?

— Волнуешься или в качестве работы спрашиваешь? — ухмыляюсь в ответ.

— Если бы я спрашивала в качестве работы, то вопрос был другим. Зачем в клинику едешь?

Я шумно выдыхаю на очередном красном светофоре, уже слава богу последнем.

— Попытаюсь разговорить Светлану Александровну.

— Лечащего врача Лии? — так и слышу, как у нее челюсть отваливается.

— Да. У меня с ней распрекрасные отношения, проверенные годами, так что я надеюсь она пойдет ко мне на уступки и сольёт нужную информацию, — время строить розовые замки. Может где-то повезёт, а не как со светофорами.

— Можно промолчу?

— Не можно, а нужно! — смеюсь я в ответ и заезжаю на парковку. — Ладно отключаюсь. Присматривай хорошенько за нашей звёздочкой. Звони если что.

— До связи.

— До связи, — с привычным для нас прощанием я бросаю трубку.

Мысленно желая себе удачи выхожу из машины.

Светлана Александровна, подруга моего отца для меня всегда была близким человеком. Я очень надеялся на её чуткость и понимание. Хотя знал, что в данном вопросе если она пойдет мне навстречу, то это уже будет перечить законодательству, а вот здесь нарушений не позволит даже мой папа.

Я вошел в клинику и отправился на ресепшен.

— Добрый день, Юлия, — здороваюсь я, быстро прочитав имя сотрудницы на бейдже, — Светлана Александровна в каком кабинете?

— Она сегодня не принимает, — строго смиряет меня пара глаз выглядывая из-за очков.

— Но она тут, на работе, в своём кабинете. Изучает бумаги. Как и обычно в это время, — я облокачиваюсь о стойку и заглядываю ей в глаза. — Так в каком она кабинете?

— Вы кто такой вообще? — теперь её глаза выражают неприкрытое удивление.

Я молча достаю своё удостоверение. Ах чёрт, как же не люблю им козырять. Глаза девушки за секунду округляются.

— П-простите, Пётр Александрович. Я сейчас сообщу ей, что вы здесь. Она в 213 кабинете, — ее рука мгновенно потянулась к служебной трубке и трясущими пальцами начала набирать номер.

Иногда мне не по себе смотреть на то какое влияние я оказываю на людей, представляя свою истинную личность свету.

— Сразу бы так, — одобрительно кивнув ей я добавляю. — Спасибо за вашу работу, Юлия.

Оставив ее за стойкой с недоуменным взглядом, направляюсь к кабинету с номером 213. Коридоры у них светлые, чистые, система навигации настолько продуманная, что мне хватает одного беглого взгляда на указатели, чтобы понять куда идти. Проходит пара минут, и я уже стою перед её кабинетом.

Тук-тук.

Я захожу и вижу, как Светлана Александровна аккуратно складывает документы в стопку. Кабинет просторный и чистый, в бежевых тонах. Панорамные окна. Все вокруг сразу выдаёт бюджет клиники и показывает, что лечится здесь точно не дешево. Что-то вроде: продай свою почку, чтобы потом её вылечить.

При желании тут мне были доступны любые услуги. Так как эта клиника имела контракт с фирмой отца, и в какой-то степени, они работали на нас. Контрактов и подвязок у нас было огромное множество, да и в разнообразных сферах услуг.

Компания отца была очень большой и важной шишкой. Полусекретная служба безопасности, которая в добавок еще сотрудничала с правительством. У нас на работе очень много отделов и направлений. Но основа концепции заключалась в одном. Мы были чем-то вроде супергероев. Мстителей. Только без суперспособностей и действовали в рамках закона.

— Добрый день, Пётр Александрович, — здоровается она, не поднимая на меня взгляд.

— Тёть Свет, может хотя бы вы не будете называть меня по имени и отчеству. А то уже изрядно подташнивает от полного обращения, — скривился я, присаживаясь за стол напротив неё.

Она в ответ сдержанно улыбнулась и посмотрела на меня.

— До сих пор не принимаешь себя?

Хех. Опять она за своё. Сейчас начнет читать нотации, словно личный психолог. Светлана Александровна, конечно, очень профессиональная и добрая женщина, но её привычка копаться во всех вопросах иногда раздражает. Я закатил глаза, и чтобы не ощущать на себе её прямой и строгий взгляд встал и подошёл к окну.

Пока я рассматривал людей в парке, которых было видно из окна её кабинета, тётя Света решила избавить нас от неловкой тишины своим неловким разговором.

— Почему ты так к себе относишься?

Ай. Ей то какая разница-то?

— Я не сделал в жизни ничего выдающегося настолько, чтобы все обращались ко мне по имени и отчеству и боялись моего присутствия. Вот и всё. Я просто родился в этой семье. Семье Павловых. Больше ничего такого я не сделал, — решаюсь я ей раскрыть часть занавеса моей души, подумал это сейчас необходимо. Да и может она проникнется доверием и разговорить её будет проще.

— А с чего ты решил, что ты ничего не сделал? — мягко спрашивает она. — Может повернешься?

Я нехотя поворачиваюсь к ней и присаживаюсь обратно. Ладно со спины общаться не очень-то вежливо. Она права.

— А что я сделал? — развожу руками.

— Знаешь. Мало родится принцем, куда больше сил приходится приложить, чтобы им стать. Люди всегда говорили, что им везло, они имеют деньги и власть от рождения. Просто по крови. Но при этом всём мало кто задумывается о доли ответственности и ноше, которую несут эти люди, — Светлана Александровна, отложила все свои бумаги и смотрела в мои глаза прямым взглядом. — Петь, твой статус — только твоя заслуга.

— С чего вы так решили? — издаю нервный смешок, в попытке отвлечься нахожу на ее столе визитницу и подцепив одну из визиток начинаю с ней играться. Не люблю разговоры на личные темы.

— Если многие знания и умения кажутся тебе простыми это не значит, что для людей это обыденные вещи. Всю свою жизнь ты отдал обучению и упорным тренировкам. Кто вообще найдет в себе силы хотя бы день продержаться в твоём режиме? Поверь — никто.