Дядя Боря тяжело вздыхает, и мы проходим к его рабочему столу. Присев на край стола он окидывает нас поочерёдно взглядом и останавливается на мне.

— Амнезия Юлианны Сергеевны не вызвана автокатастрофой, — качает дядя Боря головой. — Она уже ничего не помнила к тому моменту.

— В смысле? — внутри начала накатывать волна неизведанного страха и непонимания.

— Её амнезия была кому-то нужна так как добились её искусственным путём. Ей ввели особую сыворотку. Её клетки блокируют доли мозга, отвечающие за память, но, судя по всему, формула плохо проработана и работает эта система не должным образом. Юлианна Сергеевна может вспомнить. Если брать тактильно, как она сама описывает в карте своё состояние, так вообще помнит почти всё.

Внутри меня что-то рухнуло и меня окатило этой надвигающейся волной. Шум в ушах, а перед глазами плывущая пелена. Я оглох и ослеп в один момент.

Кто-то стёр ей память. Стёр. Память. Заставил Лию забыть абсолютно всё. Мою Лию. Которая даже не помнит, что она моя. Кто-то просто взял и лишил меня её. Отнял самое дорогое что у меня было. Волна начала уходить, а на её место приходила злость, которая росла до огненной ярости.

Вцепившись в волосы, я осел на землю. Хотелось рвать, метать, разбить что-нибудь, сломать или кого-нибудь убить. Нет! Ни кого-нибудь, а ту гниду, которая решила, что может отнять у меня самоё ценное и незаметно уйти. Нет уж! Я выпущу этой твари кишки и во всей красе наслажусь своей местью. Первый раз в жизни мне захотелось кого-то убить.

Чьи-то руки отняли мои от головы. Марина. Она осторожно обхватила мое лицо ладонями и заставила посмотреть в её сторону.

— Петь, ты меня слышишь? — слышу её голос, но он как в тумане. — Посмотри на меня.

Пытаюсь сфокусировать взгляд на напарнице и пробираюсь из этой пелены. Я старался дышать ровно, пытался прийти в себя, но меня предательски трясло.

Формула. Память. Разработки.

— В нашем реестре данные разработки имеются? — спрашиваю я потерянным голосом всё еще не придя в себя.

— Да, Петь. Имеются, — мягко отвечает Марина, не сводя с меня свой обеспокоенный взгляд. — Твой отец зарегистрирует дело. И нам правда будет нужна Лия. Всё будет хорошо.

— Значит я виноват в том, что с ней случилось. Я во всём виноват. Это из-за меня, — я всё никак не мог прийти в себя от произошедшего. — Если бы…

Собирался начать я, но Марина меня прерывает.

— Без если бы. Ещё одно обвиняющее слово в твою сторону или любая другая фраза, напоминающая мне самобичевание и тебе несдобровать. Это могло произойти с кем угодно, просто выглядело бы иначе. Да может Лия и причастна к этому оказалась из-за вашего знакомства, но это не значит, что винить нужно себя. Мы со всем разберемся. Все вместе разберемся. Никто не застрахован. Мы просто сделаем свой дело на высшем уровне, как и всегда. Понимаю, что тебе больно, но ты со всем справишься. Ты чёрт возьми Павлов Пётр Александрович или нет?

Начинаю приходить в себя, слова Марины звучат как освежающая пощечина.

— Да, — киваю я, осмысление возвращается. — Вроде он.

— Ну вот! А как именуют в народе этого прекрасного парня?

— Мистер хладнокровие, — отвечаю я, Марина уже полностью фокусируется в моих глазах.

— Так мы все вместе с нетерпением ждём встречи с мистером хладнокровие, без него мы не разгадаем это дело.

Я молча притягиваю Марину к себе и обнимаю её.

— Спасибо. Правда спасибо.

Мы распускаем объятия, и она улыбается.

— Придется Лии всё рассказать и с ней поработать, — подытоживает напарница.

— Хоть какая-то хорошая новость, — неуверенно смеюсь я.

Марина подхватывает, и мы оба заливаемся смехом, правда я точно знаю, что он скорее истерический. Подышав на счет, встаю на ноги и помогаю подняться Марине.

— Я уже передал все документы Александру Владимировичу. Твой отец знает всю серьёзность дела, — говорит мне дядя Боря.

— Спасибо огромное, — киваю в ответ.

Неожиданно звонит телефон. Отец. Беру трубку.

— На связи, — коротко здороваюсь.

— Завтра вечером прилетаю. Пока не закроешь это дело, месячные квоты с тебя снимаются. Все думают, что я еду побаловать партнеров, так что пусть мои люди начнут постепенно готовить официальный прием, — четко и по делу начинает папа.

— Хорошо, отец.

— Как ты?

— Как ты учил, всё нормально.

— Скоро буду, — с этими словами он обрывает связь.

Заставить моего отца прилететь сюда, задача не из легких. Не повезло тому человеку, который связался с династией Павловых. Ох как не повезло.

Лия

Я сидела в гримерке и смотрела в своё отражение. Стараясь думать только о музыке и о Стасе, пыталась сконцентрироваться на предстоящем выступлении. Не верится, что меня ждёт выступление на большой сцене. А вдруг не справлюсь? Вдруг онемеют связки, что тогда делать? Петя бы скорее всего знал, что делать. Петя. Интересно, как он? Как-то подозрительно затих, что мне аж позволено выйти на сцену и никто не кричит о безопасности.

Дверь резко распахивается в гримерку заходит Петя и смотрит на меня через зеркало. Вот блин. Накаркала. Неужели он решил, что имеет право запретить мне выступать?

— Вижу по взгляду ты обо всём догадалась, — Петя скрещивает руки на груди и опирается о дверь. — У тебя минута, чтобы собраться. Мы уходим.

Заливаюсь смехом.

— Серьезно? — даже не думаю оборачиваться, меня и через зеркало устраивает лицезреть его недовольную мордашку. — Ты уходишь, а я нет.

Демонстративно прихорашиваюсь перед зеркалом, чтобы его позлить. Пусть даже не думает, что может меня утащить куда-нибудь.

— Да ты что, — теперь он саркастически ухмыляется. — Наручники то у меня с собой.

Петя достает наручники перекручивает их в руках и затем машет мне ими в зеркало.

— Тебя силой тащить или на добровольной основе? — спрашивает он, задумчиво рассматривая наручники.

— Ты не имеешь никакого права… — взрываюсь я, резко вскакиваю со стула, оборачиваюсь и подхожу к нему. — Это моя жизнь! Дай мне хоть немного в ней разобраться.

— Право то я имею. Твой отец любезно предоставил. А в жизни разобраться я помогу. Пойдешь со мной расскажу всё, что пожелаешь, — Петя был серьезен.

— Ага. Знаю, как ты рассказываешь. Три слова — ответ готов. Ничего не понятно и только больше вопросов. С тобой идти только голову засорять, — хмыкаю в ответ.

— Ты смотрю меня не поняла. Во-первых, ты идёшь со мной в любом раскладе. Во-вторых, я расскажу тебе всё, во всех грязных подробностях, о которых ты только попросишь, — любезно предлагает Петя и его губы растягиваются в ухмылке.

— Прям всё? — спрашиваю и подхожу к нему близко-близко пытаясь рассмотреть в глазах истину. — Врешь?

— Нет.

Затем Петя прерывается на телефонный звонок, подняв трубку и не сводя с меня взгляд он отвечает.

— На связи.

Из телефона доносится четкий голос, в котором перемешаны нотки беспокойства. Вслушиваюсь и узнаю голос Марины, а вот слов разобрать не могу.

— Марк отвратно работает, думаю нет причин для беспокойства, — спокойно отвечает Петя. — Чего? Ты серьёзно? Ну да, ты права. Во всяком случае это подтверждает только то, что он абсолютно точно не умеет работать.

Раздаются выстрелы и у меня пробегает холодок по коже. Внутри всё сжимается от страха. Обнимаю себя в поисках поддержки. Связки снова свело, поэтому я не могу ничего спросить у Пети, а просто смотрю на него вопросительным обеспокоенным взглядом. Он же напротив спокоен, хотя явно немного нервничает.

— Слышу-слышу. Уже уходим, — с этими словами Петя кладёт трубку хватает меня за руку и тащит за собой. — Не могла сразу со мной пойти? Знаешь иногда секунда всё решает.

Несмотря на то, что мне явно не по себе, ощущение моей руки в его почему-то успокаивает.

— Ты хоть знаешь куда идти? — даже связки немного расслабились и осилить вопрос вышло.