— Изабелла де ла Шаллен, — он выпрямился на постели, почему-то прижимая левую руку к груди. — Сударыня, что же вы там стоите?

— Я не могу войти, пока меня не пригласят, — дёрнула плечом та, и Эжени, догадавшись, с кем имеет дело, ахнула и отступила ещё дальше.

— Вы вампирша! — она метнулась к столу и схватила заряженный пистолет.

— Уверяю вас, она наша союзница, — подал голос Леон. — Я освободил её из плена и привёл сюда, чтобы сражаться против общего врага. Есть некий де Сен-Жермен, вампир, и это он-то и виновен в происходящих здесь нападениях. Он охотится за Изабеллой.

— Хорошо, вы можете войти, — Эжени не отрывала от переступившей порог вампирши подозрительного взгляда и крепко сжимала оружие. — Но не обижайтесь, если я не буду доверять вам.

— Это ожидаемо, — вздохнула Изабелла. — На вашем месте я бы тоже не стала доверять вампирше в местах, где на людей нападают и высасывают из них кровь.

— Что у вас с рукой? — Эжени, поспешно заперев дверь, вернулась к столу и перевела встревоженный взгляд на Леона.

— Пустяки, — тот махнул здоровой рукой.

— Небольшой укус, — одновременно с ним ответила Изабелла. — Я отведала немного его крови.

— Немного? — усмехнулся Леон. — По моим ощущениям, вы не отрывались от меня целую вечность!

— Вы укусили его? — Эжени закричала бы, если бы могла, но горло у неё перехватило, и из него вырвался лишь свистящий шёпот. — Какого чёрта? — она без колебаний направила на Изабеллу пистолет. — Леон, зачем вы её привели?

— Тише, тише! — он поднялся с кровати, примирительно вскинув руки. — Я сам разрешил ей выпить мою кровь!

— Но зачем?

— Изабелла провела почти весь день в плену, несколько дней не пила крови, очень обессилела и устала. Ещё немного, и она бы потеряла человеческий облик и стала кидаться на людей или животных. Я позволил ей укусить меня, чтобы поддержать её силы.

— Именно так, — кивнула вампирша, не сводя настороженных глаз с дула пистолета.

— Это заразно? — Эжени чувствовала, как кровь стучит у неё в висках. — Он теперь тоже станет вампиром?

— Боже, разумеется, нет! — возмутилась Изабелла. — Чтобы стать вампиром, человек должен, находясь на грани смерти, отведать вампирской крови, потом умереть, и лишь тогда он восстанет вампиром. От простого укуса такого не бывает, иначе весь мир бы уже кишел вампирами!

— Покажите руку, — Эжени медленно опустила оружие. Леон пожал плечами, снова сел на кровать, стащил перчатку и закатал рукав, обнажив левое запястье, перемотанное чем-то, похожим на покрытый засохшей кровью кружевной платок.

— Изабелла любезно поделилась со мной своим платком, — объяснил бывший капитан, разматывая повязку. Под ней обнаружился след укуса — впрочем, уже не кровоточащий, не гноящийся и без малейших следов воспаления. Эжени протянула руку, чтобы коснуться его, но потом резко отдёрнула кисть, боясь причинить боль. Она могла бы залечить рану, но не хотела проявлять свои способности при Изабелле. Леон, похоже, понял это — он едва заметно кивнул, взглянув в глаза Эжени, и принялся вновь заматывать платок.

— Любопытно, — вампирша, стоя у двери, с интересом рассматривала их, склонив голову набок. — Вы друг другу не просто госпожа и её слуга, не так ли? Вас связывает нечто большее, я угадала?

— Неужели это так заметно? — усмехнулся Леон.

— Это вас не касается, — одновременно с ним сухо ответила Эжени.

— Нет, не заметно, но я неплохо разбираюсь в людях — за пятьдесят три года научилась, — Изабелла улыбнулась, обнажив белые ровные зубы — пока что совершенно человеческие. — И разумеется, это меня абсолютно не касается.

— Вам пятьдесят три? — Леон приподнял брови. — По вам не скажешь.

— Я была обращена в двадцать три и пью кровь вот уже тридцать лет, — ответила она, проходя по комнате и опускаясь на стул. — По мне, так это не самая большая цена, которую приходится платить за вечную молодость.

— Особенно если учесть, что платите её не вы, а другие, — резко ответила Эжени. — Люди, у которых вы пьёте кровь!

— Я уже давно не нападаю на людей! — вскинулась Изабелла. — В молодости, когда я только привыкала к своей силе, было всякое, не скрою и не стану изображать из себя святую невинность. Мне случалось опустошать людей досуха. Но вы ведь не станете жалеть толпу мужланов, решивших, что одинокая девица, идущая поздно вечером по улице, станет для них лёгкой добычей?

— Не стану, — покачала головой Эжени, живо вспомнив грубые пальцы и сбитое дыхание навалившегося на неё Антуана де Лавуаля. Будь у неё тогда вампирские клыки вместо магии, она не раздумывая вонзила бы их в горло насильника.

— Если ты вампир-женщина, особенно молодая и красивая, тебе не составит труда найти себе пищу, — продолжала Изабелла. — Раз мужчины смотрят на тебя как на добычу, почему ты должна смотреть на них иначе? Но обескровленные тела вызывают подозрение, начинают ходить слухи, люди вооружаются серебром и осиновыми кольями. Волей-неволей приходится менять тактику. Мне везло — я находила мужчин, которые готовы были отдавать мне свою кровь в обмен за любовь. Но я ни одному из них не давала ложных обещаний! — вновь вскинулась она. — Никого из них я не обещала сделать вампиром — и не сделала. Чем больше будет вампиров, тем труднее нам будет найти пищу, и рано или поздно мы перегрызём друг друга — если, конечно, люди не доберутся до нас раньше.

— Человек, убитый на берегу, был вашим любовником? — спросила Эжени.

— Этьен… — глаза Изабеллы затуманились. — Да, он был моим любовником и моим другом, он отдал мне свою кровь и своё сердце, в конце концов отдал за меня жизнь, а я не смогла спасти его. Он был умнее других, намного умнее — никогда не просил меня сделать его вампиром, зная, что я откажу. Когда за мной начал охотиться де Сен-Жермен, я предлагала Этьену расстаться, но он сказал, что будет со мной до самого конца. Мы прибыли в эти края, прослышав о нападениях вампира. Я решила сама найти своего врага, пока он не нашёл меня, и убить его. И мне ведь почти удалось в ту ночь, когда он напал на мальчишку, но он оказался слишком ловок, вырвался и сбежал!

— Позвольте мне пояснить, — вмешался Леон, заметив недоумение на лице Эжени. — Изабелла была той самой девушкой, которая спасла жизнь Франсуа, кузену Сюзанны.

Он коротко рассказал о своей поездке в деревню, в замок и о своих приключениях в лесу. Услышав о карете с серебряной решёткой и пахучими травами, Эжени недоверчиво покачала головой.

— Столько усилий, чтобы поймать столь опасное создание… Зачем вы нужны де Сен-Жермену?

— Жан-Себастьян де Сен-Жермен — вампир, который обратил меня, — произнесла Изабелла после недолгого молчания. — Тогда я была ещё не знатной дворянкой, а всего лишь дочерью зажиточного купца. Де Сен-Жермен отнял моё сердце, мою невинность, мою жизнь, отдав взамен вечную жизнь и вечное одиночество в сумерках. И он не смог смириться с тем, что я не подчинилась ему. Он думал, что я буду вечно благодарна ему за дар, стану его верной любовницей, служанкой, рабыней, но я хотела большего — стать свободной, иметь собственных слуг и любовников, пользоваться всеми преимуществами, которые мне давала моя новая сущность. И я сбежала от него.

Она склонила голову и надолго замолчала, глядя в окно, за которым уже почти погас закат, и небо укутывало мягкое синее покрывало ночи, а на нём загорались первые звёзды.

— Де Сен-Жермену около сотни лет, но иногда мне казалось, что он нисколько не стал мудрее с годами. Он пользуется своей силой, чтобы соблазнять молоденьких девиц — а иногда и юношей — а потом выпивать их кровь и оставлять их опустошённые тела прямо на земле. Он делает лишь то, что хочет, не заботясь ни о долге, ни о ком-то другом, помимо себя. Де Сен-Жермен думает только о себе, живёт своими желаниями, а я… я не хотела быть такой. Во мне осталась искра человечности, хоть он и пытался её погасить. Именно поэтому я спасла того мальчишку — по крайней мере, мне хочется в это верить. Мне также хочется верить, что мой Этьен был счастлив со мной.