Нелирическое отступление о ночных визитёрах, отморозках и ворах
Как-то раз, года за два до описываемых событий, поздней вечерней порой к Березинцеву притащился один из «шанхайских» недавних приезжих, некий Фыркунов. Выйдя к нему, Андрей вместо просьбы подлечить какую-нибудь его животину, услышал, даже, не просьбу, а чуть ли не приказ «подлечить» самого визитёра, жаждущего «добавить». Объяснив «страждущему», что тут ему не шинок, не кабак, тем более, что дома спирт он не держит, Березинцев предложил выпивохе, мягко говоря, удалиться. Но тот упёрся и даже начал угрожать. Андрей попытался выпроводить пропойцу со двора. Но тот, судя по всему, решил «показать характер» и полез в драку. Пришлось и Андрею применить силу. Подрались они крепко. Фыркунов противником оказался не хилым и весьма агрессивным. Но, тем не менее, Березинцев, пару раз хорошо «зарядив» ему в «бубен», выставил наглеца на улицу. Тот, подняв крик, что сейчас приведёт своих «корешей», с которыми «порвёт как Тузик грелку этого хренова коновала», куда-то убежал.
Выбежавшая из дома Ольга была до крайности напугана и растеряна. Такого за всё время, сколько Березинцевы жили в Даниловке, ещё не было ни разу. Да, случались мелкие «наезды» дегенератов, наподобие Кочетка или того раздолбая-дембеля. Но до того, чтобы вот так, нахрапом, учинить настоящий мордобой, местные маргиналы не доходили. Решив завтра же, с утра, «подпрячь» к «разбору полётов» участкового, Андрей обработал пару ссадин на лице и лёг спать. Но около двенадцати в окно раздался отрывистый стук. Проснувшись, Березинцев услышал, как кто-то пьяным голосом орёт:
– Выходи, падло! Поговорим!
Поднявшись, Андрей быстро оделся, намереваясь выйти к расходившемуся пропойце. Но в этот момент из прихожей донёсся звон разбитого стекла и гвалт уже трёх глоток, требующих, чтобы он к ним вышел. Стало ясно, что с сразу троими, да ещё и, не исключено, имеющими какое-то оружие, просто так не справиться. Может, пугнуть ружьём? Но пока его достанешь из сейфа, соберёшь, зарядишь… А тут всё могут решить секунды. Быстро достав из своей сумки длинный, остро наточенный секционный нож, Березинцев подошёл к окну. Разбив наружное стекло, Фыркунов замахнулся, чтобы разбить и внутреннее. Ну а потом, судя по всему, он собирался лезть в дом. И как быть тогда? Тогда придётся пустить в дело свой ветеринарский «кортик»… Однако, в таком случае, Андрей сам рисковал оказаться в роли ответчика! И ещё неизвестно, как на этот его шаг посмотрит суд. Запросто ведь могут припаять весьма двусмысленную статью (гореть бы ей в аду!) о «превышении пределов необходимой обороны».
Вот ведь, действительно, как «здорово» придумал кто-то из законодателей! Когда кровавые беспредельщики глумятсяся над чьей-то семьёй, полосуя ножами, порой, даже грудных, «самый гуманный и справедливый» обязательно учитывает их душевное состояние, даже то, насколько потерпевшие «спровоцировали» своих убийц. Вон, даже статью о «вышке» отменили. Теперь любой чикатило чувствует себя защищённым. Какое бы чудовищное злодеяние он ни учинил, самое большое, что его ждёт – отсидка, пусть и пожизненная, на казённых харчах. А вот тот, кто оборонялся и защищал свою семью, очень даже часто карается «по всей строгости». И – тем не менее! Плевать на возможный срок. Плевать! Чем видеть, как сбрендившая шваль глумится над его семьёй, лучше прикончить всех троих, пусть даже и ценой своей свободы.
Все эти мысли за какие-то секунды пронеслись в сознании Березинцева. Выглянув в прихожую, Ольга, плача, спросила:
– Чего им от нас надо?! Что это за твари? Они в дом не ворвутся?
– Нет! – стиснув зубы, твёрдо пообещал Березинцев. – Они сейчас не ворвутся, а нарвутся!
В этот момент проезжавшая где-то в отдалении машина ярко осветила фарами дом, и отморозки увидели стоящего у окна Березинцева, со сверкнувшим полировкой длинным лезвием в его руке. Как видно, это их отрезвило мгновенно. Схватив Фыркунова за руки, собутыльники поспешно оттащили его от окна, испуганно зачастив:
– Димон, Димон, хорош! Пошли, пошли! Всё! Двигаем отсюда!..
Когда на следующее утро Андрей вернулся с фермы домой, Ольга рассказала, что в его отсутствие к ним приходила жена вчерашнего пропойцы, Софья. Проливая обильные слёзы, Фыркунова умоляла Ольгу не заявлять в милицию. По её словам, из-за дурковатого мужа, они уже несколько раз меняли место жительства. Уехали бы и сейчас, да уже не на что. По словам Софьи, из-за бесконечных пьянок «благоверного», иной раз, нечем кормить детей.
– …Она обещала, что он к нашему дому теперь и близко не подойдёт… – как-то непонятно вздохнув, добавила Ольга.
– То есть, ты считаешь, что им можно поверить, и к участковому не обращаться? – намыливая руки, Березинцев вопросительно взглянул на жену.
– Ну, не знаю… Смотри сам… – Ольга снова вздохнула. – Самого этого дебила – пусть бы даже его грохнули, и на грош не жалко. Детишек, конечно, жаль…
Андрей заявлять не стал. Но прибежавшему с извинениями Фыркунову, который изъявил желание немедленно вставить выбитое стекло, указал на калитку и жёстко уведомил:
– Имей в виду! Если ещё раз пьяный появишься вблизи нашего дома, отведаешь картечи. Тебя отсюда повезут не в реанимацию, а прямо в морг! Свидетелей, которые подтвердят, что я от тебя защищался, найду с избытком. Это понятно?
И Фыркунов понял. Поскольку работать его не взяли ни фермеры, ни в колхоз (кому нужен такой «работник»?), он стал ездить на вахту в Староновск. Потом перевёз туда свою семью. А потом стало известно, что после очередной пьянки он куда-то бесследно исчез. Следовало думать, Фыркунов нашёл-таки то, чего так долго искал…
* * *
…Дня через два Березинцеву снова довелось столкнуться с очередным случаем непостижимого умом коллективного дурошлёпства. Утренней порой Андрей на велосипеде отправился на дойку. Когда он уже входил в корпус дойного гурта, откуда-то сзади донёсся голос Марины. Ветсанитарка, догоняя его, была чем-то очень взволнована. С трудом переводя дух, она сообщила, что вчера вечером узнала нечто весьма скандальное. По её словам, семья её дальних родственников по мужу у каких-то пьянчужек купила овцу. Откуда эта овца, была ли она здорова – ничего не известно.
– Вот это новости! Вот это «сюрприз»! – Березинцев снова запрыгнул на велосипед и, что есть духу, помчался по сельским улицам.
Уже через пять минут он остановился у двора Зайнутдиновых. На его громкий стук в калитку к нему вышел глава большого семейства, Рашит Зайнутдинов. Удивлённо взглянув на Андрея, он поинтересовался причинами столь раннего визита заведующего ветучастком.
– Рашит Ахмедович, вы вчера у каких-то людей овцу покупали? – строго спросил Андрей, в упор глядя на своего собеседника.
Тот, пожав плечами, не слишком охотно признался, что – да, минувшим днём он (шайтан попутал!), и в самом деле, приобрёл овцу у знакомых мужиков из соседней Филимоновки. Один из них, его зовут Борька Корольков, заверил Зайнутдинова в том, что эта овца его собственная. А его приятель, Колька Харабаев, эти слова подтвердил, поклявшись милостью Пророка – ну, разве мог человек соврать, сказав такое?!
– …Ну, им я поверил, – Зайнутдинов растерянно хлопнул себя по бокам руками. – Ну, не может же быть, чтобы они меня обманули! А вы считаете, что овца могла быть больной?
– Нет, пока только подозреваю. Алкаши ради выпивки могут поклясться чем угодно, но верить им очень трудно. Согласитесь: там, где есть одна овца с сибиркой, почему не появиться другой? Вы в курсе, что эта болезнь очень серьёзная и опасная? Если у человека разовьётся кишечная или лёгочная форма сибирки, то его уже не спасти. Никакие антибиотики не помогут. У вас здесь живёт пятеро ваших внуков. Вы не боитесь, что кто-то из них может заразиться?
– Ой, что вы, что вы! Не дай бог! – зажмурившись, старик замахал руками. – Конечно, я этого не хотел бы! Овцу я вчера зарезал, мясо положил в холодильник, но его никто не ел. Я даже кошкам и собаке ничего не давал. Нет, нет!
