…Когда Березинцев пришёл домой, Ольга обеспокоенно спросила:

– Что, уже всё? Суд уже состоялся? Что решили?

Известие о том, что на суд Андрей вообще не попал, её очень встревожило.

– И что же теперь делать? За неявку-то, наверное, могут штраф припаять? – расстроилась Ольга.

– Никаких штрафов! Вот этого документа достаточно, чтобы «отмазаться» от любых вопросов. Знаешь, – Березинцев ободряюще улыбнулся жене, – у меня почему-то такое ощущение, что больше уже никаких повесток не будет.

– Да уж хотя бы… – тягостно вздохнула та.

Кстати, и в самом деле, никаких повесток Андрею больше уже не присылали. Может быть, алчущим халявных денег староновским вымогателям свыше тоже был подан какой-то знак?

* * *

Сия простота – хуже воровства, за оную надлежит сечь батогами на базарной площади! (приписывается Петру Первому)

…Прошло ещё несколько дней, заполненных работой: то –прививками, то – исследованиями, то подворныеми обходами… Да и дома работы хватало – лето есть лето. Тем не менее, Березинцев решил выкроить время, и на мотоцикле доехать до второго отделения «Труженика». Ему как воздух нужны были какие-то реальные доказательства того, что именно там, а не в Даниловке, возник очаг сибирской язвы. Раньше в том краю стояло небольшое село, называвшееся Анисимовкой, где в советские времена проживало более полтысячи душ населения. Теперь, не без стараний «передового руководителя» (как его величали на районных совещаниях) Кубердяка остался лишь хуторишко с парой десятков домов, где влачили незавидное существование меньше сотни жителей. Как рассказывали очевидцы, от давно уже закрывшейся начальной школы и медпункта остались лишь руины.

Сразу после обеда, подготовив мотоцикл, Андрей отправился в путь. Где находится Анисимовка, он, примерно, помнил – там когда-то проводился районный семинар по болезням мелкого рогатого скота. И если бы он отправился туда по, так сказать, официальной трассе, то нашёл бы её без проблем. Но в таком случае он неминуемо попал бы в поле зрения кубердяковских «нукеров». А это было очень даже чревато всевозможными проблемами и осложнениями. Поэтому доехать до Анисимовки Березинцев решил по полевым дорогам. Вырулив на ответвление шоссе, ведущее к Филимоновке, на полпути к этому селу он свернул вправо, на полевой просёлок, поросший травой. Пропетляв меж заброшенных полей километров пять, он обогнул давно уже обмелевший, заросший болотной растительностью пруд. Потом дорога потянулась вдоль лесопосадки, потом спустилась на дно балки, потом наискосок потянулась в гору…

Березинцев ехал уже более получаса, но Анисимовки почему-то нигде не было видно – ни прямо по курсу, ни справа, ни слева. Скорее всего, он где-то сбился с пути. Но делать было нечего, надо было ехать дальше. Поднявшись на очередную возвышенность, Андрей огляделся по сторонам. Какого-либо жилья заметно не было, зато справа, в полукилометре от себя, он увидел полуразрушенный корпус, скорее всего, заброшенной кошары. Березинцев свернул в её сторону, и минут через десять был уже подле руин. Он заглушил мотор и обошёл вокруг фермы. Ему почему-то подумалось, что в этом месте тружениковские вполне могли бы организовать захоронение павших овец, например, в заброшенных силосных траншеях. Однако на обозримой территории не было заметно никаких следов пребывания человека – прежде всего, следов автомобильных и тракторных колёс (если овцы у Гасалина дохли сотнями, то не себе же он стал бы их таскать к месту, так сказать, погребения?). Поэтому, с досадой констатировав, что его предположение не оправдалось, Андрей решил ехать дальше. Возвращаясь к мотоциклу, он зацепился ногой за валяющуюся в густой траве борону и едва не грохнулся прямо на торчащие вверх, всё ещё острые, покрытые ржавчиной зубья.

Березинцев помянул непечатным слогом тех, кто бросил здесь этот металлолом, завёл мотор, и не спеша поехал дальше. Он катил по едва приметной старой дороге, поросшей высоким осотом и пыреём ползучим, даже не представляя, куда именно она может его привести. Ещё через полчаса пути он пересёк глубокую балку и поднялся по её почти обрывистому склону на высокий, бугор. Ещё минут через десять перед ним неожиданно обнаружилась достаточно накатанная полевая, грунтовая дорога. Куда и откуда она вела, было совершенно непонятно. Ясно было только то, что по ней не так уж и редко ездили. Но, кто, куда и зачем? И в какую бы ему сторону лучше свернуть? Вправо или влево? Оглядевшись, Березинцеев заметил, что в отдалении, слева от него, виднеется какая-то зелень, что-то вроде верхушек деревьев.

«Туда, что ль, махнуть? – решил он, немного поколебавшись. – Видимо, там что-то есть… Может быть, Анисимовка?»

Дав газу, он круто повернул влево и помчался в сторону какого-то непонятного степного оазиса. Вскоре дорога пошла на снижение и, переехав очередную балку, Андрей увидел справа от себя обширную чашеобразную долину, поросшую куртинами деревьев. В центре долины синела вода. Судя по всему, там было что-то наподобие озера, которое и давало жизнь этому оазису в степи. Спускаясь в долину, Березинцев заметил меж деревьев какое-то строение с кровлей из тёмно-зелёной металло-черепицы. И его это несколько насторожило. Он вдруг вспомнил про «фазенду» Кубердяка, о которой слышал от Зазнобина. Не она ли это? Не зря ли он сюда едет? А то, ведь, не нарваться бы на охрану этого криминального дельца. Судя по тому, что ему уже рассказывали, встречаться со здешними отморозками было бы очень даже небезопасно…

Испытывая внутренне напряжение, тем не менее, Андрей доехал до ближайших деревьев и, загнав мотоцикл в гущу молодого осинового подроста, оставил его там. Благо, его «драндулет» был тёмно-зелёный, поэтому заметить его с дороги его вряд ли было возможно. Оглядевшись, Березинцев осторожно двинулся в сторону непонятного заведения, откуда доносились отзвуки каких-то голосов, перемежаемых разухабистой попсой. Перемещаясь перебежками от дерева к дереву, вскоре он смог разглядеть, что строение окружено высоким ограждением из зелёного же металло-профиля. Скорее всего, такой цвет был выбран не случайно. Владелец, явно, не желал, чтобы его «фазенда» была слишком приметной и бросалась в глаза посторонним.

Когда до ограждения оставалось менее сотни шагов, Андрей уже мог разобрать доносящийся со стороны «фазенды» преувеличенно-весёлый женский смех, вперемешку с мужскими голосами. Ветерок доносил запахи дыма и жареного мяса. Судя по всему, там жарили шашлыки. Крадучись Березинцев пробрался к ограждению и, найдя щель между листами металлопрофиля, заглянул одним глазом, чтобы рассмотреть, что же там, внутри.

Метрах в трёх от себя он увидел развалившегося в шезлонге пышнотелого, с необъятным животом гражданина вышесредних лет. Тот сидел к нему боком, и Андрей видел его в профиль, но почти сразу же узнал – этот тип был начальником какой-то областной шарашки. Пару месяцев назад он выступал на районном совещании специалистов животноводства. Уж, такую крутяцкую речугу толкнул про развитие животноводства Кипаровского района! Заслушаться было можно! Особое внимание этот чин потребовал уделить работе с племенным поголовьем и искусственному осеменению. Похоже, сюда он прискакал, чтобы практически потрудиться на ниве «племенной работы» со здешними «тёлками».

Как бы подтверждая эту догадку, откуда-то сбоку к ревнителю продуктивного животноводства подскочила шпингалетка лет шестнадцати в микро-купальнике, который ничего не закрывал, с бокалом вина в руке. Отхлебнув вина, деваха плюхнулась «животноводу» на колени, и бойко поинтересовалась:

– Ну, ты как? Готов к труду и обороне? Чего от всех отбился?

– Да-а-а… – замялся тот. – Что-то я не в форме…

– Не в форме? – переспросила та и, оттянув резинку, заглянула ему в трусы. – О! Ты – не в форме. А «оборудование» уже наготове. Пошли! Пошли, пошли! Сейчас ты у меня отпашешь как папа Карло!

Взяв за руку, она утащила за собой неохотно плетущегося «животновода».