Рафаил погрузился в воду, и Мария пристроилась за ним. Взяв мочалку, она начала отмывать пот с его спины. Рафаил склонил голову, пока она мыла каждый участок его покрытой шрамами плоти. Опустив руку в воду, она очистила и оболочку на его члене.
Рафаил даже не отреагировал на ее прикосновение. Кровь Марии бурлила в ее жилах, подстегиваемая отвращением к Бретренам и человеку, которого она считала своим другом.
И отцу Куинну. Он совершил то же самое по отношению к Гавриилу. Кто еще из священников причинял боль остальным Падшим? Знала ли она их? Как им удавалось так долго оставаться незамеченными?
В животе Марии образовалась яма, когда она задалась вопросом, происходит ли это до сих пор. Существует ли еще Чистилище? Неужели невинных, но трудных детей насилуют и пытают во имя Бога, который никогда не поощрил бы подобные злодеяния?
Мария вынырнула из своих мыслей, когда Рафаил положил руки на ее бедра. Мария замерла и позволила ему прочувствовать этот момент. Когда Рафаил обернулся и его затравленный взгляд столкнулся с ее, она увидела любовь… почувствовала, как та исходит от него волнами. Но она не осмелилась произнести слово из пяти букв, которое вертелось у нее на языке. Не была уверена, что он готов это услышать.
― Ты позаботилась обо мне, ― наконец произнес Рафаил, хриплым от бурных эмоций и криков из ночного кошмара голосом.
Он сглотнул, и Мария с восторженным вниманием следила за тем, как подрагивает его адамово яблоко. В этот момент перед ней был не сильный мужчина, а израненный и покрытый шрамами мальчик, затерявшийся в теле взволнованного мужчины.
― Никто… ― он прочистил горло. ― Никто никогда не заботился обо мне раньше.
Если бы сердце Марии было выполнено из стекла, оно разбилось бы от этих скорбных слов. Мария опустила мочалку и взяла лицо Рафаила в свои ладони.
― Я буду заботиться о тебе. Я буду заботиться о тебе до тех пор, пока я здесь, с тобой.
Эти слова дались ей с трудом, но Мария знала, что конец ее жизни не подлежит обсуждению. Она примирилась с тем, что сделает такой подарок Рафаилу. Покажет ему, что он может быть любим настолько, что кто-то готов принести высшую жертву, чтобы продемонстрировать ему свою любовь. Мария улыбнулась, чтобы развеять смятение на измученном лице Рафаила.
― Давай уложим тебя в постель.
Рафаил позволил Марии вытереть себя и отвести в кровать. Он обнял ее и положил голову на ее обнаженную грудь. Они молчали, и Мария решила, что он уснул.
Но вдруг, прижав ее ближе к себе, он зашептал.
― Я никогда не позволю тебе покинуть меня.
Через несколько секунд она услышала его тихие вдохи и выдохи и почувствовала его теплое дыхание на своей коже.
Но Мария не могла уснуть. Она смотрела на гроб. Мария знала, что Рафаил стал таким по вине Ордена. Они забрали память о смерти его матери и сделали это частью его самого, заставили действовать так же, как и ее убийца.
С каждой минутой, проведенной Марией в постели, в объятиях Рафаила, ее гнев все возрастал. Их нужно было остановить. Нужно было рассказать церковникам о монстрах, которые прятались в их приходах. Мария начала дрожать от ярости, которую вызывали их действия. Она перевернула Рафаила на бок, чтобы не разбудить его своим негодованием и, пройдя через всю комнату в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Внезапно, она поняла, что ей нужно делать. Она сможет справиться с собой, только если поможет остановить их. Если разоблачит их перед церковью и обществом.
Она не могла допустить, чтобы пострадали другие дети.
Проскользнув в гардеробную Рафаила, Мария переоделась в свитшот, толстовку и кроссовки, которые он разрешил ей надеть в розарий. Затем подошла к его столу, достала лист бумаги, ручку и написала Рафаилу записку.
Она оставила ее на столе, чтобы он мог легко обнаружить ее.
Тихонько, чтобы не разбудить его, она прижалась поцелуем к его щеке.
― Я вернусь, мой господин. Обещаю тебе, я вернусь к тебе… ― Мария боролась со слезами. ― Ради тебя.
Мария крадучись вышла из покоев Рафаила. С каждым шагом прочь от него, на сердце становилось все тяжелее. Он был настоящим магнитом ― ей приходилось заставлять себя не возвращаться. Мария понимала, чего хочет от нее Бог. Она должна умереть, чтобы исцелить тьму в душе Рафаила. То, что Иисус сделал для человечества, она могла сделать для одного сломленного мужчины.
Мария нашла дорогу через дом к задней двери. Выйдя в холодную ночь, она побежала через прилегающие к поместью поля, ориентируясь на звуки дороги вдалеке.
Она бежала. Бежала так быстро, как только могли ее ноги, и ее легкие горели, вдыхая и выдыхая холодный ночной воздух. Она вырвалась через ворота в высокой стене и побежала сквозь лес, пока не выбралась из-за деревьев, оказавшись на дороге и пустилась в путь, молясь, чтобы кто-нибудь проехал мимо и остановился. Она не знала, в каком направлении идет, но молилась, чтобы это была дорога обратно в Бостон.
Мария шла, казалось, уже несколько часов, когда услышала громкий звук шин и увидела ослепительный свет фар грузовика. Она протянула руку, надеясь, что машина остановится. Визг тормозов заставил ее сердце подпрыгнуть в груди.
Грузовик остановился, и окно опустилось. Пожилой водитель склонился через пассажирское сиденье.
― С вами все в порядке, мисс?
Мария обхватила себя руками. От ее дыхания в морозном воздухе образовывались белые клубы пара.
― Вы случайно не направляетесь в Бостон?
― Да, ― ответил водитель.
Он осмотрел пустынную темную дорогу вокруг них.
― Вы уверены, что с вами все в порядке?
― Можете подвезти меня до центра города?
Водитель кивнул, и Мария открыла дверцу и залезла внутрь. Когда грузовик отъезжал, она постаралась запомнить дорогу к особняку, пусть даже никогда и никому не сообщила бы, где он находится. Когда они проезжали вдоль густого леса, скрывавшего поместье, она поняла, почему никто не догадывался о его существовании.
Водитель вел светскую беседу, но Мария отвечала кратко и расплывчато. Она знала, куда ей следует отправиться и не хотела отвлекаться от своей цели. Небо начало светлеть вдали, окрашиваясь в розово-красные тона. К тому времени, когда грузовик остановился возле резиденции епископа, уже наступило утро.
Мария поблагодарила водителя грузовика и направилась к входной двери. Когда она стучала по дереву, все, о чем могла думать, были Падшие. И Рафаил. При мысли о том, что он проснется и не найдет ее рядом, у нее свело желудок. Особенно после прошлой ночи. После того, как она увидела, как его разрывает на части его прошлое.
«Все потому, что ты упомянула отца Мюррея за трапезой. Ты напомнила ему обо всех ужасах прошлого».
Дверь открылась, отвлекая Марию от ее чувства вины. На пороге стояла женщина.
― Чем могу помочь?
― Мне нужно поговорить с епископом МакГинессом. Это срочно, ― сказала Мария.
Женщина уже собиралась закрыть перед ней дверь, когда Мария выставила вперед руку.
― Речь идет о священниках, совершающих насилие в приюте Невинных младенцев. Я сестра Мария Агнесса из монастыря сестер Милосердной Богоматери, и не уйду, пока меня не выслушают.
Мария почувствовала, как ее грудь наполняется мужеством и чувством того, что все правильно и справедливо.
― Или же я могу обратиться в прессу. У меня есть все основания полагать, что многие журналисты захотят услышать то, что я им сообщу.
Женщина огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их, после чего пригласила Марию внутрь.
― Заходите и прекратите угрожать. Я поговорю с епископом и узнаю, что он скажет.
Мария вошла. И дверь за ней захлопнулась.
― Ждите здесь.
Женщина скрылась из виду. Уверенность, которую Мария обрела за время пути, немного ослабла. Но она стояла и ждала, что произойдет. Через несколько минут женщина появилась снова и провела Марию в кабинет. Мария села за стол и стала ждать епископа. Она думала, что будет нервничать. Волноваться при встрече с важным человеком. Но все было не так. Она была уверена в себе и готова разоблачить священников, которые так далеко отклонились от пути церкви.
