– А можно мне немного понежиться в ванной? – улыбнулась я девушке. – Я продрогла до костей, только Доре не говори, – заговорщически подмигнула белокурой девчонке.

– Если я мешаю или надоедаю, ты скажи, – потупила взгляд Нина, проведя рукой по длинным волосам. – Иногда меня действительно заносит. Не стесняйся ставить меня на место.

– Все в порядке, – я дотронулась пальцами ее щеки. – Ты нисколько не мешаешь. Я недолго. Просто помоюсь и надену этот костюм. А ты пока посмотри остальные обновки. Можешь выбрать и себе что-нибудь, – я подмигнула ей, хватая новое розовое полотенце.

Девушка заметно оживилась и плюхнулась на мою кровать, высыпая содержимое многочисленных пакетов с логотипами довольно дорогих магазинов.

Через сорок минут я уже стояла у небольшого зеркала в том самом костюме, что выбрала Нина, ловя на себе ее восхищенный взгляд.

– Ты настоящая красавица, Тина. Ох, боюсь, Коннор не устоит, – хихикнула девушка, заставив густо покраснеть.

Даже имя этого парня вдруг вызвало трепет во всем теле.

– Глупости, – рассмеялась я, надевая на ноги домашние сапожки белого цвета с красным новогодним орнаментом. – Пойдем? Я готова! И жутко голодна, – изображая чавканье, я надвигалась на смеющуюся Нину.

Сегодня я уже не боялась вылететь с работы. А странное предчувствие чего-то невероятного лишь усилилось.

В маленькой, но по-домашнему уютной кухне горела тусклая лампа. Дора и Сара уже сидели за столом и о чем-то тихо, почти шепотом вели беседу. Нина приложила палец к губам, призывая меня к тишине. Девушка хотела подслушать, о чем говорят две женщины, и, если быть откровенной, я и сама заинтересовалась тихим разговором пожилых подруг.

– Хорошая девочка, эта Тина. Такой бы была моя дочь. Просто чувствую, – всхлипнула Дора, смахнув слезинку с щеки. – Сейчас редко встретишь девушку скромную и покладистую, – почти шепотом говорила моя крестная фея. – С трудом удалось заставить ее купить куртку. Все твердила, что и старая хороша. Видела б ты ее обувь. Подошва до дыр истоптана. Куртка совсем не грела. Бедный ребенок.

Я проглотила ком, что застрял в горле, и уже хотела войти в помещение, но Нина шикнула, хватая за руку, и потащила на себя.

– Ты куда? Давай послушаем. А вдруг Дора расскажет тайну? Слыхала? Она говорила, что у нее была дочь.

– Она этого не сказала, – отмахнулась я от девушки. – Лишь предположила, что я могла бы быть на нее похожа. А даже если и была, то нас это не касается, – я сверкнула глазами, и Нина виновато потупила взгляд. – Любопытство – неплохо. Когда оно не нарушает слишком личных границ.

– А письменный стол Филиппа не является такой границей? – съязвила она, но тут же виновато заглянула мне в глаза. – Прости, ты права. И как нам зайти? Есть хочется. С утра ношусь по кухне, а слопать ничего не удалось.

Я дважды постучала в дверной косяк, привлекая внимание двух женщин. Обе сразу же притихли. Дора смущенно отвела взгляд и уставилась в небольшое окно. Сара принялась накрывать на стол.

Сегодня она решила устроить воистину королевский пир. На вязаной скатерти цвета спелого персика появилось блюдо с мясным рагу и небольшими рулетиками из колбасы. Сыр, овощной салат и только что выпеченный домашний хлеб.

Нина подбежала и потянулась рукой к аппетитному рулету, но тут же схлопотала по спине полотенцем от матери.

– Сколько тебя учить? Если мы не одни, то веди себя, как взрослый человек. Двадцать два года девке, а ума так и не нажила, – бурчала под нос кухарка.

– Да ладно тебе, ма, – смеялась девушка. – Мы в кругу семьи, а это значит, что можно вести себя так, как хочется.

Стало чуточку больно. Сразу вспомнила забавные перепалки с собственной мамой. Она также по-доброму ругала меня. Но чаще говорила, что я должна проводить время со сверстниками. Ходить на вечеринки, танцевать и хоть разок влюбиться. Чтобы бабочки порхали в животе, а глаза светились счастьем. Для нее я была самой красивой, но не для одноклассников.

Потому я предпочитала запираться в своей спальне, где чувствовала себя в безопасности и погружалась в чужие жизни, читая строки любовных романов.

Иногда хотелось быть такой же отважной, как Скарлетт из "Унесенных ветром". Этот роман был и останется самым любимым. К сожалению, старый томик стащили в метро с остальными вещами, но сегодня Дора купила мне новую книгу с дорогой и яркой обложкой. И мне не терпелось поскорее забраться под новенький клетчатый плед, включить ночник и снова погрузиться в этот чарующий мир чужой любви.

– О чем задумалась, Кудряшка? – тихо прозвучал голос Доры, возвращая в реальность.

– Не о чем особенном, – смущенно улыбнулась я женщине. – Дора, вы самый добрый человек из всех, кого мне довелось встречать. Спасибо вам. Я всегда буду помнить то, что вы делаете для меня, – теперь я смотрела на Сару. – И вам спасибо, что приняли в свою семью. Я не умею говорить красиво, но за два дня вы смогли показать мне то, чего я не знала. Любовь.

– А как же мама, разве она не любила тебя? – ухватив-таки рулетик, в разговор вмешалась белокурая Нина.

– Любила. Но другие нет, – я улыбнулась ей, но вышло неестественно.

Ужин прошел за веселой болтовней, где я снова была слушателем. Возможно, позже я наберусь смелости, вдохну свежий воздух и смогу стать такой же, как эти люди. Но сейчас я всего лишь Тина. Девчонка с кудрявыми волосами.

В спальню мы с Дорой вошли далеко за полночь. Я тут же разложила покупки и достала плед и книгу. Женщина переоделась в пижаму и легла под толстое одеяло. Но спать она не собиралась. Добрые глаза горничной блестели, словно она вот-вот заплачет.

Отложив книгу, я села рядом с ее кроватью.

– Дора, – несмело завела беседу. – Я, наверное, не должна этого спрашивать, но все же…

– Я знаю, что вы подслушивали у двери кухни, – грустно рассмеялась женщина. – Хочешь узнать о моем ребенке?

Я кивнула.

– Не самая веселая история, – горько усмехнулась она. – Хотя весьма романтичная местами.

Она начала свой долгий рассказ, погрузив меня в пучину собственных воспоминаний.

***

Дора родилась в Канзасе, небольшом городке Парсонсе в округе Лабетт. Население его даже сейчас составляет чуть больше десяти тысяч человек, и потому почти все знают друг друга.

Ей было пятнадцать, когда умерла мать, но отец любил дочь, отдавая ей все тепло огромной души. В округе его уважали, ведь он был довольно богатым и всегда спешил на помощь к тем, кто в нем нуждался.

Отец Доры разводил породистых лошадей. И когда девушке исполнилось двадцать пять, к ним на ферму приехал мужчина из Нью-Йорка с сыном. Парень вызвал интерес у всех девчонок городка. Каждая мечтала покинуть Парсонс и выйти замуж за богатого парня. Чтобы зажить, как принцесса, где-нибудь в Лос-Анджелесе или Чикаго.

Дора была скромной и покладистой. Во всем помогала отцу. Девушка тяжело работала на собственной ферме. Вычищала конюшни, мыла лошадей и заплетала косы в их роскошных гривах. Конечно же, и она хотела выйти замуж, обзавестись собственным домом и родить дюжину детишек, но судьба распорядилась иначе.

Мужчина из Нью-Йорка приехал именно к ее отцу, чтобы приобрести нескольких лошадей. Отец продал ему пару жеребцов и Вьюгу. Белую, как снег, прекрасную лошадь. Любимицу дочери. Девушка проплакала не один день, но перечить родителю не посмела.

Спустя год, отец Доры скончался, и она осталась одна. Ферма и конюшни пришли в запустение. Приходилось продавать любимых питомцев за гроши. И тогда в городок приехал тот самый парень, что вызвал переполох среди местных красоток в свой первый визит. Звали его Филипп. Красавец помог девушке продать лошадей и остался пожить на ферме. Именно тогда между ними вспыхнула некая искра. Наивная Дора влюбилась в темноволосого парня. Он стал ее первым и единственным мужчиной.

***

– А что случилось дальше? – с интересом спросила я женщину, когда она оборвала рассказ на самом интересном месте. – Почему вы не вышли за Филиппа? Как получилось, что вы стали всего лишь горничной?