– Нина, – еле слышно окликнула я блондинку. – Может, покажешь мне дом? Я не хотела бы ходить одна.

– Пойдем, подруга, – весело ответила та и хлопнула меня по спине, словно мы действительно давно дружим.

Уже в коридоре настроение Нины немного изменилось. Девушка тяжело вздохнула, проведя ладонью по гладким белым волосам.

– Тебе не страшно в этом каменном склепе? – вдруг спросила она. – Как же я мечтаю уехать отсюда. При матери стараюсь выглядеть счастливой, но когда остаюсь одна…

Блондинка не договорила, но было в ее голосе нечто печальное. Какая-то вселенская тоска. Мне захотелось поддержать ее, а заодно расспросить о хозяевах.

Мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж и вошли в правое крыло здания.

– Значит, ты живешь здесь с мамой? – попыталась завязать непринужденную беседу.

– Да, примерно с десяти лет. И столько же мечтаю сбежать. Не поверишь, но это место, словно проклято. В нем нет жизни. Праздники не отмечают, гостей зовут редко. Странная семейка, – пожала плечами Нина, но затем широко улыбнулась. – Только Коннор классный. Он мне как брат. Увидишь его, сто процентов влюбишься, – звонко рассмеялась девушка и потащила меня в самый конец коридора. – Идем, покажу тебе его комнату, и ты сразу почувствуешь, как сильно она отличается от остальных.

Уже дважды мне успели сказать, что я втрескаюсь в незнакомого парня. Это немного раздражало, но я предпочла молчать. С тех пор, как не стало мамы, я поняла, что молчание – действительно, золото. И если хочешь, спать в чистой постели и есть восхитительный суп, то лучше помалкивать.

Нина толкнула дверь и затащила меня в светлую спальню. И я действительно ощутила нечто странное. В этой комнате даже пахло иначе. Цитрусом, хвоей и улицей после дождя. Девушка плюхнулась на кровать, широко раскинув руки, и прикрыла глаза.

– Ну что? Чувствуешь? – пропела она. – Тут даже воздух чище.

– Не страшно валяться на постели хозяйского сына? – тихо спросила я, осматривая комнату.

– Не-а, – Нина приподнялась на локтях, внимательно изучая меня. – Коннор лучший человек на свете. Жаль, что его визиты в родительский дом стали более редкими. Но я его понимаю. Особняк, словно чудовище, жрет все живое. Я бы посоветовала тебе бежать отсюда, как можно дальше, иначе он поглотит и тебя, – страшно прошептала блондинка, а после громко рассмеялась. – Прости. Но видела бы ты свое лицо сейчас, словно призрака заметила.

– Неправда, – засмеялась я. – Просто задумалась. И как часто приезжает этот великолепный и загадочный Коннор? – спросила ее и потянулась рукой к книжной полке, заметив рамку с фотографией.

– Редко, к сожалению. Но через неделю прилетает Филипп. Тогда и Коннор появится, – мечтательно закатила глаза девушка.

Возможно, она была влюблена в этого парня, просто не хотела говорить мне. С незнакомыми о таком не болтают. Сняв рамку, я взглянула на фото. Красивый брюнет обнимал не менее красивую темноволосую девушку. Парень улыбался, и его глаза сверкали, а вот красавица выглядела недоброй несмотря на то, что была невероятно привлекательной. Даже на снимке ее взгляд был холодным, а улыбка казалась неестественной.

Нина продолжала щебетать, но я уже не слушала ее. Ноги несли к книжным полкам, где стояли такие же рамки. На одном фото Коннор был в снаряжении альпиниста и позировал у подножья какой-то горы. На другом – в смокинге и бабочке все с той же красоткой. И на каждом снимке парень улыбался. Карие глаза искрились неподдельным счастьем. Невольно любуясь молодым человеком, осторожно провела пальцем по стеклу и чуть не выронила рамку из-за шепота у самого уха.

– Понравился? – шептала Нина. – Правда, красавчик? Но, к сожалению, тебе не светит. Знала бы ты его девушку. Демон в роскошном платье, – блондинка забавно скривилась, изобразив на голове нечто, напоминающее рога.

С губ сорвался тихий смех.

– Не понравился, – я показала ей язык. – Но есть в нем что-то привлекательное. Спорить не стану. А ты? Не влюблена в него?

– Пф-ф-ф! – фыркнула Нина, смешно закатив глаза. – Коннор мне как брат, помнишь? Никогда не рассматривала его в другом ключе. Да, конечно, он красавчик и всё такое, но не в моем вкусе.

– А кто в твоем? – аккуратно вернув рамку на место, с интересом взглянула на лицо девушки, которое прямо сейчас становилось багровым. – Так, кто? Или это секрет?

– Есть у Коннора друг, – блондинка мило улыбнулась. – Паркер. Довольно взбалмошный, но очень классный. Вот о нем мои мечты! – рассмеялась Нина и поднялась с кровати. – Ладно, пора. Мне еще картошку чистить, да столовое серебро натирать. А тебе, между прочим, аванс тратить, – подмигнула она мне, выталкивая из комнаты.

Обернувшись, я в последний раз взглянула на дверь. Почему мне так хочется снова войти туда?

Девушка отправилась на кухню к матери, а я вернулась в спальню, где меня уже ждала Дора. В шапочке и пальто женщина напомнила мне маму. Глаза моментально наполнились слезами. Стараясь не заплакать, я отвернулась и сняла с трехногой вешалки свою тоненькую куртку. Тут же вспомнила холодные улицы и даже вздрогнула.

– Не дрожи ты, Кудряшка моя, – нежно погладив по голове, Дора слегка приобняла меня. – Эх, бедное дитя. Сколько же тебе пришлось пережить. Ну, ничего. Все наладится. Теперь ты со мной, а я в обиду тебя никому не дам. Даже поганке Флоранс. А теперь поторопись. Водитель уже заждался. Купим тебе самую теплую куртку и модные сапоги. Будешь самой красивой.

Женщина достала из кармана довольно толстую пачку шуршащих купюр.

– Ничего себе! – воскликнула я. – Это где ж такие авансы выдают?

– Это не только твои деньги. Тут немного из того, что я накопила, – потупив взгляд, ответила Дора. – Не отказывайся, не обижай старуху. Мне эти деньги ни к чему, а тебе обновки нужны. Дай мне почувствовать себя матерью.

Теперь уже глаза женщины блестели от слез. Я обняла ее так крепко, насколько хватило сил в слабом теле. Мне показалось, что вернулась мама. И я знала, что Дора станет важным человеком в моей никчемной жизни. А я однажды стану немного богаче и заберу ее из этого дома. А пока буду работать. И пусть мне будет тяжело, но я выстою. Жизнь ударила меня, поставив на колени, но однажды, я все-таки поднимусь с них. Пусть через пять лет или десять, но я стану счастливой.

Вечерний Нью-Йорк светился миллионами разноцветных огней. Несмотря на метель, на улицах было многолюдно, и не все торопились попасть домой. Ребятишки лепили снежки и, весело смеясь, бросали их друг в друга. Молодые влюбленные, держась за руки, кружились, подставляя лицо снежным хлопьям. Наблюдая за ними, невольно улыбнулась. Быть может, однажды и я буду танцевать с кем-нибудь вот так же, переплетая пальцы. Но пока это были лишь мечты двадцатилетней девчонки.

Дора не сводила с меня взгляда. Женщина тащила пакеты и забавно пыхтела, пробираясь сквозь сугробы.

– Кудряшка, ты бы шарф потуже завязала, – хрипловато рассмеялась моя крестная фея, что потратила сегодня пару тысяч на мои обновки. – Погляди, совсем замерзла.

– А вот и нет, – рассмеялась я и, наклонившись, набрала полную ладонь пушистого снега.

Сжимая в руках холодный комок, бросила его в Дору. Та звонко захохотала и, бросив пакеты на снег, повалила меня в огромный сугроб. С тех пор, как не стало мамы, я впервые смеялась.

Собрав покупки, которые рассыпались на белоснежный асфальт, подхватила женщину под руку и потащила в сторону парковки, где нас ждал водитель семейства Брайтонов.

Молчаливый угрюмый мужчина, худощавый и неприятный наблюдал за нами из окна. На лице этого человека невозможно было прочесть ни единой эмоции. Хотелось ткнуть в него пальцем, дабы убедиться в том, что он вообще живой.

Багажник открылся автоматически, издав неприятный скрежещущий звук, от которого вдоль позвоночника пронеслась волна мурашек. Поморщившись, я помогла Доре загрузить многочисленные пакеты. Сейчас я мечтала оказаться в особняке, подставив руки к камину в огромной гостиной. Хотя отлично понимала, что в этих комнатах мне не место.