– Я уже не плачу.

– Я вижу. Не плачешь, только доплакиваешь, – Сергей подошёл, присел на край дивана и положил ладонь на её руку. Она прикрыла глаза, они помолчали. Сергей стал легонько поглаживать её руку, боясь спровоцировать новый приступ слёз и одновременно понимая, что от него, к сожалению, ничего не зависит.

– Иногда я думаю, как бы мы зажили втроём или вчетвером…

Он подавил невольный вздох. Всегда так начиналось, сценарий никто не отменял.

– Мариш, я очень люблю тебя.

– Ты не заслуживаешь такого. Я тоже люблю тебя и хочу, чтобы у тебя была полноценная семья.

– Мне хорошо и вдвоём с тобой.

– Это не так. Я же знаю, ты любишь детей и всегда хотел своих.

Врать не хотелось. Она права. Он мечтал о детях, мечтал о том, как они шумят, носятся мимо и доставляют массу хлопот, но таких приятных и весёлых, не позволяющих заскучать и расслабиться.

– Ну, ничего, значит, у нас по-другому. И это другое мне нравится ничуть не меньше, – он и сам не ожидал от себя такой резкости. Слова вырвались сами и вдруг оказались правдой. Марина даже замерла, на секунду забыв о своём горе и искренне недоумевающе, смотрела на мужа.

– Возможно, это больно слышать, но я устал надеяться и привык к нашей спокойной и размеренной жизни. И мне она вполне подходит. Я не хочу другой жизни, – язык справлялся сам и говорил только от себя, в то время как мозг тихо обалдевал от такой смелости и наглости.

Да, ему жалко её и жаль, что их мечты о большой и дружной семье так и остались лишь мечтами, но, боже, сколько можно? Да, она не смогла забеременеть и родить, и они оба знают почему. Да, ошибка молодости больно ударила её, но это всё в прошлом.

Тогда ей пришлось избавиться от нежелательной беременности. Этот поступок поставил жирный крест на надежде стать матерью. Это было так давно, и она была ещё так молода и неопытна, и будущий потенциальный отец ребенка так старательно настаивал на аборте и столько радужных перспектив рисовал впереди, что она пошла у него на поводу. Конечно, потом их роман быстро закончился. Конечно, и без сомнений Сергей взял бы её и с ребёнком, но тогда они не были знакомы. Она рассказала ему всё честно и без утайки, только это не помогло. Ребёнок не получился. «Сейчас она скажет, что работа с больными детьми – это её плата за свои ошибки».

– Моя работа… – она не успела начать, Сергей резко обнял ее и крепко прижал к себе. Слова застряли где-то в районе его плеча, она ещё пыталась что-то выдавливать из себя, но он прижимал ее все крепче, и она сдалась, обмякла, протяжно вздохнула, подняла слабые руки и тоже обняла мужа.

Мужчина был шикарен, другого слова у Маши не возникало, от него просто неприлично несло властью и деньгами. Вот как смотрится богатство! Он выглядел красиво и величественно. Красиво не значит подобно гламурному образу с обложки журнала, его красота заключалась в той ухоженности и утонченности, которые присущи наследным принцам и которая передаётся потомкам, как необходимая данность.

Выглядел он лет на пятьдесят, возможно, с хвостиком, но возраст придавал ему ещё больше шарма и пикантности, скромно намекая на большой опыт и умение смаковать жизнь. Он был высокого роста, крепкий, но не полный, с широкими плечами и подтянутой, спортивной фигурой, с холодным, пронизывающим взглядом тёмно-синих глаз. Его шикарная шевелюра чёрных с проседью волос, откинутых назад, спадала крупными волнистыми прядями почти до плеч. Он излучал магнетическую силу, казалось, сам воздух вокруг него накалялся и начинал искрить.

Большими шагами мужчина вошёл в дом, по пути кивая встречающим его домочадцам и почти не обращая на них внимания, будто отсутствовал всего несколько часов и не намерен тратить время на приветствия и пустые разговоры. А они, замерев, выстроились вдоль стен у входа, преданно ожидая своего властелина. Маша вместе с другими выстроилась и ожидала. Её захлёстывало любопытство, ведь о нём было столько разговоров, его так ждали и, похоже, соскучились все жители дома. Вокруг его образа витала тайна, сложившаяся из недосказанных слов и намёков.

– Марго, загляни ко мне через десять минут, – обронил он на ходу и скрылся в кабинете. Только глухой стук захлопнувшейся огромной двери подтвердил его присутствие.

Мария смотрела во все глаза, пытаясь прочитать что-нибудь во взглядах остальных присутствующих, которые, конечно же, собрались всем скопом, чтобы встретить и поприветствовать хозяина дома. «Не в духе», – одними губами беззвучно подала ей сигнал Оксана и скрылась в недрах своей кухни, широко распахнув дверь и тут же закрыв ее. Сразу же потянуло такими божественными запахами, что у Маши почти потекли слюнки.

Все остальные так же тихо и незаметно растворились в пространстве дома, благо его размеры это позволяли. Народ занялся своими делами, и никому не было до неё дела. В просторном, начищенном и сверкающем холле она осталась стоять одна. Жгучее любопытство, клокочущее у Маши в груди, так и осталось неудовлетворённым, ответов она не получила, а вопросов стало ещё больше, дедукция подвела, и великий сыщик в её лице потерпел фиаско. А ведь она так надеялась, что, увидев виновника этой суеты последних дней, разгадает все загадки. Что за загадки она и сама толком не могла сформулировать, но то, что они были – это непреложный факт.

Впервые за последние дни, она осталась без дела и страшно заскучала, не зная, куда себя применить. Постаралась засмотреться в огромное блестящее окно, делая вид, больше для себя самой, что сильно занята и нужна всем вокруг. У всех остальных обитателей дома образовались срочные дела, по которым они и разбежались. Мимо быстрым шагом в направлении кабинета прошла озабоченная Маргарита Павловна, в руках она несла поднос с заварным чайником и большой фарфоровой чашкой. Она даже не взглянула в сторону Маши, и это было обидно.

– И что, у вас совсем нет дел? Прохлаждаетесь, пока другие работают? – прозвучал сзади скрипучий голос.

Мария чуть не захлебнулась от возмущения, она открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла, поджав губы и гордо подняв подбородок.

– Пойдёмте, – произнесла спина Григория, уже двигающаяся к кабинету. «И как это у него получается?», – подумала Маша, тут же сорвавшись с места и дёрганой походкой пытаясь догнать его, ноги вдруг стали ватными и плохо слушались.

Она даже не успела обидеться на то, что он первым вошёл в кабинет, игнорируя все правила хорошего тона и вежливого отношения к женщине, то есть, не пропустил её вперёд.

Мужчина, сидящий за столом, поднял от бумаг свои ярко-синие глаза и слегка улыбнулся, по крайней мере, один уголок губы у него точно приподнялся:

– А вы, видимо, Мария? Я не видел вас, когда приехал. И где же вы были? – и он выжидательно посмотрел на неё.

Маша опять открыла рот, буквально так же, как и две минуты назад, и … закрыла. Мысли, кувыркаясь и перегоняя друг друга, неслись с бешеной скоростью.

– Ну, скажите уже что-нибудь? – похоже, его это забавляло.

В третий раз Мария попыталась открыть рот и выдавить что-нибудь из себя.

– Вгхл, – только и смогла выдохнуть она.

– Понятно. Меня зовут Антон Алексеевич и у нас с вами впереди много дел, – тон его стал серьезным – Я оценил проделанную вами предварительную работу. Неплохо, вижу, что вы старались, по крайней мере, хочется так думать.

«Да что же это за наказание!» – вздохнула Маша.

Последнее время работы как будто прибавилось, но и выполнялась она быстрее, веселее и без напряга, не было привычного нагнетания важности процесса и амбициозного давления руководства. Дни текли, дела делались, заказы поступали и выполнялись, работа исполнялась настолько хорошо, что Олимпия тихонько недоумевала: «Неужели это моё агентство? Такое слаженное и серьёзное? И люди так хорошо работают, на совесть и на результат? И где они были раньше? А, может, это я где-то была и ничего не видела?»