Юрий Егорович смотрит на меня то ли с подвохом, то ли с удивлением.

— Вот теперь понятно, как тебе удалось построить так быстро и успешно свой бизнес, — хлопает по-родительски по плечу. — Не каждый имеет способность видеть людей так глубоко. И не припомню, чтобы кто-то отзывался о Саше подобным образом. Всех она обычно быстро доводит своими проделками и словечками. Что было в школе, что потом в университете. Да и нам с её матерью, стоит признать, доставалось… Волос на себе вырвали немало. То пропадет куда-то, то разобьет что-то, то под глаз фонарь кому-то поставит.

Заметно, что Юрий Егорович с особой теплотой относится к дочери, несмотря на всё то, что сейчас говорит. А вот Жанна Петровна… Нахожу женщину в толпе. Совсем не удивлен, что она рядом с Ангелиной.

Тамада в очередной раз призывает гостей поднять бокалы за молодоженов. Предоставляет слово крестным родителям невесты. Естественно, в адрес Ангелины звучат длинные дифирамбы. От льющейся в уши патоки становится откровенно приторно.

Обвожу взглядом гостей. Все рассыпаются в аплодисментах, смеются, кричат «горько».

И лишь один человечек не разделяет общего веселья. Саша… Она стоит в тени, неспешно пьет шампанское. На её лице ни намека на улыбку.

— Скучаешь? — подхожу к девушке со спины.

Дергается от неожиданности. Поворачивается ко мне. Залпом допивает искрящийся пузырьками напиток.

— Уже почти нет, — салютует мне пустым бокалом. — Принесешь мне ещё?

— Конечно.

Пара минут, и я протягиваю Саше собственноручно наполненный до краев бокал.

— Мерси, — жеманничает. — Вы очень любезны, Артур Георгиевич.

— Вы сегодня тоже очаровательны, Александра, — не могу удержаться от комплимента.

— Сисек давно не видел? — грубит, ловя мой мимолетный взгляд на своем декольте.

— Ну, ты же хотела, чтобы на них смотрели, если так выставила. Не в монашеском наряде же пришла.

— Черт… — смеется. — Гениальная идея! И почему раньше не подсказал мне? — делает несколько глотков шампанского.

— Ты бы поосторожнее… — пьяную Бессонову я еще не видел, но почему-то мне кажется, что это может быть опасно для окружающих.

— Мы не на работе. Нечего мне указывать.

— Я не указываю. Просто советую.

— В советчиках не нуждаюсь. Не нравится — не смотри.

Нравится. В том то и дело. Потому и стою рядом, потому и прощаю все эти хамские выпады.

— Посмотри, сколько вон подружек невесты скучает, — пытается привлечь мое внимание к стайке молодых девушек. — Хочешь, познакомлю с кем-нибудь из них, чтоб не было одиноко? Не бойся, Ане твоей ничего не расскажу ни при каких обстоятельствах.

— Я никого не собираюсь бояться, — раздражаюсь. — И если захочу с кем-то познакомиться, то сделаю это сам. Без сопливых.

— Как знаешь! — злится. Допивает шампанское, снова сует мне в руки пустой бокал.

— Еще?

— Нет. Пора переходить на что-то более крепкое. Это, — кивает на бокал, — уже не лечит. Отец уже угощал тебя своим божественным напитком из-под стола.

— Самогонкой? Неплохая…

— Согласна. Лучше многого покупного дерьма. Даже элитного.

— Ты тоже пробовала?

Хмыкает, как будто я спросил несусветную глупость.

— Еще в одиннадцатом классе. С одноклассниками. Было весело.

— Не сомневаюсь.

— Идем… — Саша тянет меня за руку.

— Куда? — отставляю ненужный бокал и крепко перехватываю тонкую ладонь. Что-то приятно-острое тут же пронзает кожу и проникает густым хмелем в кровь.

— Будем пытаться исправить этот вечер.

Усаживаемся за один из полупустых столов. Большинство гостей сейчас весело отплясывает какой-то дикий поп-хит.

— Ты самогонки хочешь? — уточняю.

— Да, Козырев! Не тупи, — кривится Саша.

— Подобное общение ты имела в виду под вежливым? — напоминаю о нашем договоре временного перемирия.

— Извини.

— Тебе хоть можно? — рассматриваю батарею бутылок, пытаясь найти нужное зелье.

— Можно, не переживай. Я уже взрослая, если ты забыл.

— Для наших родителей мы всегда дети, — говорю, наливая в две рюмки слегка мутную жидкость.

— Родители заняты любимой дочкой, — иронично роняет Саша, наблюдая за танцующими вокруг Ангелины родителями. Но тут же, видимо, сожалеет о вырвавшихся искренних эмоциях. Пытается переключиться на другую тему. — За твой бизнес, Козырев. Пусть всем нам приносит достаток.

— Что у вас за война с сестрой? — спрашиваю, отправив внутрь самогонку. Мне всё сильнее хочется разобраться в том, почему Саша так реагирует на происходящее.

— Нет никакой войны.

— Вы практически не общаетесь с Ангелиной. А вчера при встрече поздоровались так, словно едва знакомы, — делюсь наблюдениями.

— Тебе это действительно интересно? — щурится, впиваясь в меня своими темными бездонными глазами.

— Я бы не спрашивал, если было бы иначе!

— Пойдем, подышим, — предлагает Бессонова после еще одной рюмки крепкого алкоголя.

Крепкая девчонка. Даже я несколько опьянел от этого самобытного напитка, а по ней особо и не скажешь.

Выходим на улицу. Я думаю, что Саша хочет просто постоять на крыльце, насладиться свежим воздухом, но она спускается по ступеням и идет куда-то дальше.

— Далеко собралась? — иду следом, удивляясь, как быстро девушка умеет перемещаться на таких высоких каблуках. Хотя заметно, что иногда она чуть пошатывается. Всё-таки переоценил её выдержку. Да и неудивительно. Шампанское и самогон… Такая смесь и мужика собьет с ног — не то, что хрупкую девчонку.

— Идем в скверик, — кивает на противоположную сторону дороги, где и расположена цель её кратковременного путешествия. — Там скамеечки, посидеть можно. Ноги гудят.

Людей практически нет, поэтому найти место для отдыха не составляет никакого труда.

— Фух… Как же здесь хорошо, — с наслаждением вытягивает длинные ноги. — Зато там, — смотрит на ресторан, — задохнуться можно.

— Там кондиционеры работают, — возражаю. — То, что тебя душит, связано лишь с твоим внутренним состоянием.

— О-о-о… Занудный психолог пожаловал.

— Так расскажи про сестру, — сам не понимаю, почему так прицепился к этой теме. Какое мне дело до их семейных распрей?

— У тебя есть родные братья или сестры?

— Нет. Я один в семье.

— Значит, тебе повезло, — смеется.

— А мне всегда казалось, что наоборот.

— Поверь мне… — смотрит на меня взглядом опытного человека, который прошел огонь, воду и медные трубы. Ещё бы в грудь начала себя бить для большей правоты.

— Поверю… Если расскажешь, приведешь доказательства. Возможно, ты преувеличиваешь?

— Молодой человек, — Саша проворно вскакивает на ноги, когда возле нас проходит парочка. — Не угостите сигаретой?

Бессонова курит? Смотрю, как она с наслаждением затягивается, снова опускаясь рядом со мной. Не раздумывая ни секунды, протягиваю руку, вырываю сигарету из пухлых губ и отшвыриваю в сторону мусорки.

— Ты охренел, Козырев? — Бессонова даже на миг теряется от моего поступка. Зыркает на меня раздраженным взглядом.

— Это ты охренела. Увижу еще раз…

— И что?

— И ничего… — усмехаюсь, пытаясь сгладить ситуацию. Да, наверное, в теории мне должно было быть безразлично, что Саша курит, но… в действительности, как оказывается, мне далеко не безразлично. — Не знал, что ты куришь.

— Я и не курю, — фыркает.

— А сейчас что было?

— Стресс снимаю.

— Как ты только сегодня его не снимаешь… И шампанским, и самогоном, и сигаретами… И, судя по всему, ничего тебе не помогает.

— Помогло, если бы мы просто уехали отсюда.

— От твоих родителей трудно сбежать, — вспоминаю несколько своих неудачных попыток.

— Главное, захотеть, — Бессонова явно в своих мыслях.

— Возможно. И ты, наверное, прямое тому подтверждение. Сбежала в другой город. От кого бежала?

— От всех! Козырев, ты меня бесишь… — не сдерживает эмоций девушка. — Честно. Как никто другой бесишь!