Смотрю, как Саша несколько теряется, но быстро берет себя в руки и ответно обнимает мать. Надо же… Этой девушке всё же не чужды нормальные человеческие ценности.

— Артур, здравствуйте, — внимание слегка полной женщины уже направлено на меня. — Рада, снова приветствовать Вас в нашем доме, — суетится она.

— Добрый вечер. Можно, как и раньше, на «ты», — улыбаюсь. Когда я был здесь прошлый раз, подобной официальщины не было. Всё происходило намного проще.

— Хорошо. Вы проходите. Скоро Ангелиночка с Вадимом придут. Ужинать будем.

— А Мишка? — спрашивает Саша. — А папа?

— Папа сегодня на смене. А Миша… — лицо женщины грустнеет. — Он разве не позвонил вам? — смотрит на нас поочередно. — Какая-то внезапная проверка… В последний момент пришлось отменить поездку. Буквально два часа назад сообщил, что не прилетит. Возможно, только на следующей неделе получится.

— Жаль, — Саша тоже грустнеет.

— Так бывает. Саша, проходите с Артуром. Что в дверях стоим? Развлеки пока гостя, а я на кухню — картошку поставлю.

— Идем, — девушка кивает мне, чтобы я шел за ней.

Направляемся в гостиную. По пути понимаю, что приехал абсолютно зря. Но Мишку не виню, служба у него такая. Самое обидное, что и обратно уже нет смысла ехать. Путь неблизкий. Разумнее остаться. Посетить завтра свадьбу, как и планировал, подарить подарок и уже потом, не задерживаясь, уехать.

— Я завтра с тобой обратно, — Бессонова словно читает мои мысли.

— Можешь побыть несколько дней дома. Даю тебе пару выходных.

— Нет уж. Не нужно мне такого счастья, — с язвительным смехом отказывается Саша.

Не понимаю такой реакции. С матерью вроде нормальные отношения, хотя раньше я думал, что с семьей у неё совсем нет взаимопонимания. Ошибся. Тогда почему не хочет остаться, отдохнуть в родных стенах?

Однако позже, когда мы все, в том числе пришедшие Ангелина и Вадим, родители Вадима, садимся за стол, идеальная семейная картинка несколько размазывается. Внимание Жанны Петровны сосредоточено почти полностью на младшей дочери. Нет, о других гостях она тоже не забывает, но если брать конкретно дочерей, то сразу понятно, кто является явной фавориткой. «Ангелиночка, возьми то… попробуй это…»

«Саша, принеси то… подай это…»

Разница чувствуется очень сильно. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Сашу мать видит редко, и большее внимание сейчас должно было бы уделено именно ей, а не Ангелине.

Но лезть в чужие семейные дела не собираюсь. Поужинав, говорю, что мне пора.

— Оставайтесь, — предлагает Жанна Петровна. — Комната Миши свободна.

— Нет. Я уже забронировал номер в гостинице. Спасибо.

— Я провожу тебя, — Саша тоже поднимается из-за стола.

Не противлюсь, так как понимаю, что она просто хочет сбежать отсюда. Вообще даже удивительно, но за столом она вела себя вполне прилично. Хотя, зная Бессонову, могу представить, какой «цирк» она могла бы устроить. Скучно никому бы не было.

— Гостиница недалеко, — говорит Саша, когда мы выходим на улицу. — Можно пешком пройтись через дворы.

— Хорошо. Только сумку из машины возьму, — соглашаюсь.

— Оставишь мне ключи от машины? — пытается шутить Бессонова. — Покатаюсь ночью по городу. Парня какого-нибудь сниму. На такую тачку, уверена, многие поведутся.

Но, заметно, что самой ей несмешно от этих шуток. Еще одна новая сторона Саши для меня… Одинокая. Потерянная. И при этом всём отчаянно делающая вид, что всё классно.

— Зачем тебе парень? У тебя же есть.

— Что? — непонимающе смотрит на меня.

— Парень… Есть… — произношу с паузами, не в силах увести от Саши взгляд. В свете уже включившихся фонарей она выглядит как-то особенно необычно. Непривычно. Хрупкая. Маленькая.

Лоб девушки морщится.

— Какой парень?

— Нету?

— Не твоё дело, — огрызается вдруг.

Привет, Бессонова. С возвращением.

Какое-то время идем молча. Это на Сашу тоже непохоже. Обычно она болтает без умолку. Порой всякую чушь. Еще одно доказательство того, что сейчас ей плохо.

— У вас всегда так? — ступаю на опасную тропу.

— В смысле?

— С сестрой, — чувствую себя сапером.

— Вон гостиница, — Саша резко поднимает руку и указывает на трехэтажное здание чуть правее. — До завтра. Звони, если что.

Ни слова больше не говоря, отворачивается и уходит прочь. Но уходит не в направлении дома. Быстро шагает в диаметрально противоположном направлении.

Саша… Саша…

Возникает абсолютно нелепое желание догнать девушку и пойти рядом, но не делаю этого. Внутри самого себя всё же какой-то ступор. Да и Бессонова не позволила бы. Оказывается, она стесняется быть слабой. Или вовсе не умеет быть такой.

Расположившись в номере, кстати, довольно приличном, продолжаю думать о той, которую взял на работу и которая вдруг каким-то странным образом сумела занять в моей голове не только место подчиненной.

Где Бессонова сейчас? Этот вопрос крутится в мозгу, словно юла. Очередная странность за этот вечер, но я хочу позвонить Саше и узнать, в порядке ли она.

Беру в руки телефон, чтобы сделать это, но не успеваю. Вспыхивает черный экран, и на нем зажигается имя Аня.

Черт… Вот о ней я совершенно забыл.

— Привет! — раздается в трубке взволнованный голос. — Ты добрался? Почему не звонишь?

Принимаюсь объяснять, что сразу сели за стол, что собирался… Но сам понимаю, как нелепо всё это звучит.

Было бы желание, как известно. А возможность всегда найдется. Значит, не было желания звонить Ане.

Уйти со свадьбы практически сразу после начала неофициальной части оказывается проблематично. Бессоновы словно следят за мной. Как только я настраиваюсь уходить, кто-то из старшего поколения оказывается рядом и начинает отвлекать меня разговорами. Может, чувствуют свою якобы вину за то, что сын не прилетел? Понимают ведь, что я здесь только из-за того, что хотел встретиться с Мишей.

А уж после того, как Бессонов-старший уговаривает выпить с ним самогона, приготовленного по его же собственному рецепту, о том, чтобы возвратиться сегодня к привычной жизни приходится забыть окончательно.

— Как Саша? Геморроя много от неё? — посмеивается Юрий Егорович, глядя на дочь, которая в этот миг проходит недалеко от нас.

Тоже провожаю Сашу взглядом. Невероятно красивая сегодня в изысканном платье изумрудного цвета с глубоким декольте. Ловлю себя на мысли, что со мной творится что-то непонятное, когда смотрю на неё. И, главное, понять не могу — почему и когда это началось?

Пытаюсь анализировать. Наверное, что-то перевернулось в тот вечер, когда мы работали вместе на складе. Потом было то утро, когда она опоздала на работу. После вчерашнего я уже и не понимаю, это был тогда её парень, или всё же у неё никого нет. Глупо отрицать очевидное: в тот день я приревновал Бессонову к тому парню.

Ревность…Новое для меня чувство. Чуждое прежде. Даже в глубокой юности не испытывал подобных эмоций. И уж явно не ожидал, что его посеет во мне Саша. Ведьма, которая за прошедший месяц съела не один десяток моих нервных клеток.

Оказывается, вот как бывает.

После того дня старался дистанцироваться, не видеться с ней. К тому же и она словно с цепи опять сорвалась. При наших редких встречах язвила так, что хотелось просто-напросто выгнать её из кабинета. Пару раз едва сдерживался.

Но вчера, когда она из привычной язвы превратилась в веселую девчонку, всё в очередной раз во мне перевернулось.

Сколько ипостасей в Бессоновой? А с виду такая читаемая была. Наглая, дерзкая, языкастая. Вот то, что она показывает, наверное, всем при первой встрече. И только потом понимаешь, что это напускное, что глубоко-глубоко внутри Саша абсолютно не такая.

— Что замолчал? — вырывает меня из собственных мыслей Юрий Егорович. — Говорить даже не хочешь? Неужто всё так ужасно?

— Нормально всё, — усмехаюсь. — Да, порой с ней непросто, но на самом деле она не такая, какой хочет показаться. А в работе вообще очень способная. При желании сможет достичь всех поставленных целей. Главное, мотивировать, чтобы захотела ставить эти самые цели.