— Еще спросят. Дело пойдет. Сейчас в дознание передадут. Не волнуйся, раскрутят. На личном контроле оно. И у Лехи, и у меня.
— Что там серьезно до двенадцати лет?
— А ты думал! Шуточки? Так это еще не все! Знаешь, у них же эта хата не простая. Наркоту там держат. В общем, если их подергать, можно и на кого-то покрупнее выйти… а это уже двести двадцать восьмая. Пусть следствие разберется. Сейчас сидят все в обезьяннике. Вместе с Анжелкой. Но за ней папаша явится. Будет отмазывать. Я Лехе сказал, держи до последнего. Вообще, она психически нездорова, мне кажется, — скривил губы Никита.
— Вот под этим предлогом она и избежит наказания, — пророчествовал Руслан.
— Все может быть.
В комнату вошла Ольга. Ее бледное лицо и большие карие глаза еще больше оттеняли длинные, распущенные темно-русые волосы и темный домашний костюм.
— Как Олеся? — сразу же обратилась она к Руслану. Ей уже рассказал о случившемся Никита. — Я так переживаю за нее. Бедная девочка! — с материнской заботой сказала Ольга. Она была старше Олеси на пять лет, но, став совсем недавно матерью, она испытывала почти ко всем схожие чувства.
— Держится. Ей дали успокоительное, она быстро уснула.
— Это хорошо. Это ведь такой шок! Я бы, вообще, не знаю, что с собой сделала… Ни в коем случае ее нельзя оставлять одну…Она может начстворить все, что угодно, — озабоченно покачала головой Ольга. — Как можно было решиться на такое? Что за нелюди у вас там учатся! Что делать будешь, Руслан? Может, ей перевестись к нам в универ?
Она училась заочно на схожей специальности, только в другом университете.
Где-то в кармане куртки звякнул мобильник. В квартире было очень тихо. И этот звук было слышно даже из прихожей. Руслан сбегал за телефоном. Сообщение от Кристины.
«Олеся завтра собралась уезжать. Поезд в двенадцать дня!!!»
— Все понятно, — парень нахмурился.
— Рассказывай, — дернул его за руку Никита.
— Она собралась уезжать.
— Куда?! — в один голос чуть не вскричали муж с женой.
— Обратно. В Смоленск, откуда приехала два месяца назад. Ты права, Оль, нельзя было оставлять ее одну.
Глава 22
Олеся не отвечала ни на один звонок. Вика не могла найти себе места. Двенадцатый час уже. Едва она приехала домой, тут же нашла Олесин номер мобильного и принялась звонить. Одни гудки, никакого ответа… Девушка в полнейшем отчаянии осела на пол. Что делать? Кому звонить? Ничего не соображая, она набрала номер Руслана. Навряд ли он ответит…
Парень долго не брал трубку.
— Слушаю.
И Вика задохнулась, не зная, как и что сказать.
— Руслан… — начала девушка в наигранно спокойной манере, — ты не знаешь, где Олеся?
— Вика…и у тебя еще хватает наглости звонить?!
— Руслан… — с отчаянием прошептала Виктория.
Он перебил ее:
— Да если б ты не была женского пола, я бы тебе уже морду набил!
— Руслан, Руслан…это не я… не я… не я… это все она… она, Анжелка… — со слезами в голосе стала оправдываться девушка.
— Так ты еще и глупее в два раза! Если собственных мозгов не хватило! Что ты себе придумала, Вика, черт возьми? Что ты себе придумала?! Разве я не предлагал мирно разойтись?!
— Руслан… но я же обижена была… — залепетала Виктория, захлебываясь слезами и стыдом.
— Вика, ты сама себя обидела! И сама себя наказала! И чтоб я не видел тебя возле Олеси больше никогда! И не звони ей! И мне тоже! — рычал в трубку разозленный Руслан. — И да, если ты интересуешься, то ваш идиотский план не удался!
— Я не хоте…
Он бросил трубку.
— …ла, — закончила девушка свою фразу уже в пустоту и, встав с пола, бессильно рухнула на кровать. Самое главное, что с Олесей все в порядке… Вика уткнулась носом в подушку, и слезы раскаяния и облегчения намочили наволочку с нарисованными розовыми цветами шиповника… Конечно, Олеся сейчас очень обижена на нее и не хочет выслушивать извинения, но, потом, попозже, Вика обязательно попросит прощения. Нет, подругами им снова не стать. Но хотя бы врагами, возможно, они не останутся.
— Димочка, ну как же ты один тут справишься? Давай, я тебе приготовлю хоть что-нибудь, и вот, да, давай-ка одежду в стиралку засуну, — щебетала Кристина, по-хозяйски осматриваясь в Димкиной квартире-студии.
— Не надо, я и сам могу, — запротестовал он и хотел встать с дивана.
— Лежи, лежи, я читала в интернете, резаные раны плохо заживают. Лежи, тебе покой нужен. Почему тебя так рано выписали?
— Потому что я настоял. Потому что мне уже стыдно там валяться, когда моим приятелям придется отвечать за какую-то глупость!
— Некоторым приятелям не стоило эти глупости делать, — отозвалась Кристина из ванной, где включала стиральную машину.
— Я разругался к чертовой матери со своей мамашей, потому что она там задавила уже всех! И куда пропал Мишка? Я ему звоню, звоню, он трубку не берет.
— Ну, я ему точно звонить не буду, — буркнула Кристина, разбирая принесенные продукты. Еще днем она узнала, что Димку выписали, и он уже приехал домой.
— В общем, я сказал мамаше, что если она не прекратит этот скандал, я с ней общаться больше не намерен, — категорически заявил Димка. — Кристин, будь другом, принеси воды, а?
— Ну вот, а говорил, справишься. Сейчас, Димуль!
Шатилов был похож на зверя, предчувствовавшего надвигающееся ненастье. Еще ни один листик не шелохнулся на дереве, еще ни одна капля с неба не упала на его напряженный лоб, еще не задрожала земля, не вспыхнули предвестницы бури — зарницы… а Шатилов уже ждал, прислушивался, предощущал… И дождался.
У самых дверей университета, куда он сегодня приехал в немыслимую рань, его настиг звонок мобильного телефона. Да, это было оно! Нужные люди сообщили об инициативе финансового аудита его предпринимательской деятельности.
Ну, что ж, как известно, предупрежден, значит, вооружен. С финансовой отчетностью у него там и так все более-менее, но некоторый порядок он все же наведет…
Так-так, Анна… Значит, вот, что ты затеяла… Ну-ну…
Размышляя и все больше сосредотачиваясь на своих планах, Шатилов поднимался в кабинет кафедры. Мысль о поиске компромисса с женой не приходила ему в голову. Наоборот, в его мозгу созревала, уплотнялась, тяжелела от собственной гнусности другая идея. Он продумывал ответные удары. Думаешь, Аня, крепко сидишь в своем удобном адвокатском кресле? Так ведь можно тебя из этого кресла и выбить…
Шатилов уверенно вошел в помещение кафедры и, не заметив, здоровающуюся секретаршу, прошел в свой кабинет. Остановился у стола, невидящим взглядом посмотрел в окно, потом развернулся и стал торопливо снимать пальто. Да, за это дело можно взяться и сейчас… Он спешил.
Полностью поглощенный мыслями, Шатилов уселся на свое место и включил компьютер. И вдруг Леонид Юрьевич застыл от неожиданности. Прямо на столе лежала студенческая работа. И ни чья-нибудь… а с именем Кудряшовой Олеси Александровны…
— Что?! — вдруг взревел профессор. — Что… что этакое?!
И вся его сдерживаемая злоба вылилась в этом крике.
Шатилов немедленно позвал секретаршу. Но та понятия не имела, откуда взялась на столе у начальника эта работа.
И то, что снова всплыло имя этой распроклятой девчонки, из-за которой он теперь вынужден решать столько проблем, и то, что он прекрасно помнил, как вышвырнул, даже не читая, эту работу в мусорную корзину, и то, что секретарь отрицала свою причастность к появлению этой папки у него на столе, всю это вдруг вызвало в нем иррациональный страх.
Шатилов сел на кресло.
— Не волнуйтесь, — увещевала секретарша, — я сейчас все выясню…
— Леонид Юрьевич! Доброе утро! — возник на пороге его кабинета молодой преподаватель. — Это я нашел сегодня с утра в мусоре эту работу. Представляете? Наверно, случайно упала, а уборщица и не смотрит, что выкидывает. Вот, хотел, чтобы вы посмотрели.
