— На шашлыки! Поднимайся! — Руслан виртуозно махнул шампуром перед самым Димкным носом.

Недовольный, Димон отошел от девушек.

Почему один-единственный вопрос, заданный Олесей, разбудил в душе столько воспоминаний? Кристина ушла ото всех в дом, сославшись на нездоровье. А ведь ей казалось, что она уже давным-давно приняла и поняла всю ситуацию с разводом родителей… Обижалась… Она обижалась? Почему это так затронуло ее? Потому, может быть, что она сама себе в этом никогда не признавалась?

Кристине вспомнился душный солнечный майский денек. Пять лет назад… Пять лет назад в школах Петербурга прозвенел последний звонок… Кристина закончила девятый класс. Впереди — экзамены, потом — лето, потом — еще два года обучения в школе… Девушка была полна самых радужных надежд и планов…

А они все разрушили.

Честность это? Смелость, говорит Олеся? А скорее — самый настоящий эгоизм!

Кристина помнила, как кричала своим родителям, когда они сообщили ей эту новость:

— Предатели! Вы предатели!

Помнила она и то, как круто развернулась и, не видя ничего перед глазами от какой-то непонятной пелены, натыкаясь на углы шкафов и дверные косяки, вылетела из квартиры на улицу…

А потом, ощущая странную разорванность мира, словно небо поплыло в одну сторону, а земля — в другую, бегала, не разбирая дороги, по своему району…

Ноги сами принесли ее к школе… А вот дальше воспоминания становились уже менее отчетливыми. Каким-то образом она оказалась в компании одиннадцатиклассников, отмечающих на школьной дискотеке (а Кристина-то даже и забыла, что был праздник!) свой последний звонок… Ребят этих она, конечно, знала, но близко никогда не общалась… Помнила, как танцевали они чуть ли не до упаду… Потом бешено, до одури, целовалась на подоконнике в полутемном школьном коридоре со светловолосым парнишкой Мишей… Следующий обрывок воспоминаний — и они уже в темном закутке под лестницей, где стояли несколько старых парт… И голос Мишки (вот почему-то помнился!):

— Если не хочешь… я не буду…

Но Кристина позволяла ему все больше и больше… Да за кого он ее принимает? Она уже взрослая девочка! Но, когда обнаружилось обратное, Кристина, жмурясь от боли и, видимо, ступив на путь мазохизма, прошептала:

— Не останавливайся…

Домой она, конечно, в тот вечер не вернулась… Осталась у Мишки, не зная еще, что останется у него на пять лет…

Но, пока Кристина таким образом перечеркивала и вычеркивала свою прошлую жизнь, родители искали ее чуть ли не с собаками… Даже хотели подавать заявление о пропаже… Шутка ли, домашняя паинька-девочка и не пришла домой!

Девочка оказалась дома ближе к вечеру. И то, потому что Мишка уговорил. На все расспросы и угрозы родителей она показала вытянутый средний палец и скрылась в своей комнате.

И — понеслось. Дома она уже практически не бывала. Ее то и дело увлекала какая-нибудь мрачная компания. Хорошо, что Мишка, чувствуя ответственность, вовремя уводил ее от дальнейшего спуска по наклонной. Все лето она психовала и протестовала таким образом. Осенью, когда начался учебный год, Кристина даже не ходила на занятия…

Только своими подростковыми выходками она не добилась ничего. Родители все равно развелись и разъехались. Она лишь немного отсрочила дату их развода… Случилось это в декабре. Кристина помнила, это ужасное горькое невыносимое чувство разочарования… тяжелое чувство неоправданности собственных надежд…а потом — холодное опустошение… Но в новый год она шагнула уже спокойной и равнодушной… Затем снова взялась за учебу. И постепенно привыкла к мысли, что не всегда люди, являющиеся для тебя половинками мира, остаются рядом…

Небо было высокое и ясное, светило солнце, воздух казался еще прозрачнее и чище, легкий, совсем легкий ветерок осторожно играл последними не опавшими листьями.

Дачный участок был небольшим, но на нем все компактно размещалось: и место для шашлыков, и небольшой цветник перед домом, где, наверное, мать Руслана, выращивала цветы, и банька, и даже еще оставалось пространство, чтобы весной вскопать грядки. С другой стороны от дома лежали кучи кирпичей и прочего строительного материала. Было ясно, что совсем недавно здесь кипела работа.

Небольшая дорожка, обсаженная с двух сторон туей и еще какими-то хвойными кустарниками, уводила за дом. Там были видны яблони. На их ветках еще висели плоды. Как стеклянные шары, они светились на солнце, и все деревца были украшены ими, словно елки игрушками. Олеся подошла к ним и взяла в руки яблоко. От него исходил осенний запах, в котором смешивались и легкий утренний морозец, и сырость древесной коры, и остывающий луч солнца. Яблоко оторвалось, упав ей в ладонь.

— Они не очень вкусные, наверно… — голос Руслана раздался прямо за спиной.

— Ты напугал меня… — вздрогнув, повернулась к нему Олеся. Как он подошел, что она не слышала? — Я не собиралась их есть и рвать тоже… А давно у вас этот участок? Дом почти новый…

— Участок давно, я еще мелким сюда приезжал. А дом мы два года назад полностью перестроили, подвели воду и все коммуникации. Там даже планировка другая теперь. Ну и второй этаж, как я и говорил…

— Сам проектировал? — пошутила Олеся, стараясь не думать о втором этаже, вернее, о том, чего там так сильно хотелось.

— Не совсем, — улыбнулся Руслан.

— Хорошо у вас… Это даже не дача. Здесь жить можно, — Олеся стояла и вертела в руке упавший ей в ладонь плод.

— Отец так и планировал. Да брось ты его, — он взял из ее рук яблоко. — Пошли, там уже все готово.

Димон веселил девчонок. Он сидел между Олесей и Кристиной, постоянно нашептывая то одной, то другой анекдоты на пикантные темы. И Олеся заметила, что он слишком часто наклоняется к ней, легонько обнимает за талию и притягивает к себе. Но девушка не поддавалась. Тем более ее, как магнитом, тянуло в противоположную сторону, к Руслану. Так и хотелось положить ему на плечо голову, оказаться окруженной кольцом его рук… И в этот момент, когда Олеся предавалась сладким мечтам о своем соседе, горячая Димкина ладонь накрыла под столом ее колено, скользнула вверх и перебралась на внутреннюю сторону бедра, пытаясь придвинуть к себе. Олеся дернулась, резко убрала ноги и, так получилось, вплотную прижалась ими к Руслану. Он о чем-то разговаривал с Мишкой, но отвлекся, посмотрел на Олесю и положил свою руку позади нее на спинку скамейки. Девушка не решилась взглянуть на него.

— Ты чего испугалась? — жарко прошептал Димон над самым ухом. Олеся ощутила легкое прикосновение Димкиных пальцев у себя под курткой на пояснице, и это заставило ее шарахнуться к Руслану еще раз. Неумолимо захотелось обхватить его руками и тихонько произнести: «Скажи ему, что я твоя». Но Руслана не надо было ни о чем просить. Он обернулся к ним всем корпусом и оборвал Димона:

— Притормозил, Димыч! — это было сказано громко, грубо, тоном человека, который решает здесь все. Даже вопрос Димкиных притязаний. Парни долго и пристально смотрели друг на друга.

Все замолкли и повернули к ним головы. Девушка незаметно отодвигалась от Руслана и желала только одного: провалиться сквозь землю. Димон отвернулся и встал со скамейки, закуривая сигарету. Олеся придвинулась к столу и уперлась подбородком в сплетенные пальцы. На душе было ужасное, поганое чувство, что она только что столкнула лбами двух приятелей. Хотелось утопить саму себя в этом стакане вина, куда она так настырно пялилась.

Анжелка, воспользовавшись паузой, начала рассказывать, как она ездила в Болгарию. И как оказалось, неспроста.

— У Руслана там куча родственников и дед с бабкой, — нагнулась к Олесе Кристина, чтобы прояснить Анжелкины намерения.

Руслан так и сидел, откинувшись на спинку скамейки, и односложно отвечал Анжеле на ее вопросы.

— Русланчик, нам надо было встретиться, мы бы там зажгли! — Анжелка повисла на его плече, пытаясь привлечь к себе внимание, но Руслан отмахнулся от нее как от назойливого насекомого. Анжела надула губки.