— Ты не думаешь, что твое отношение к Михаилу несправедливо?

Она усмехнулась.

— Ты ведь знаешь все обстоятельства…

— Прошло десять лет, Оля.

Она смотрела в его глаза и думала, что за это время практически ничего не изменилось. Его взгляд так же действует на нее, как десять лет назад. Когда он поцеловал ее запястье, она осознала, что не сможет устоять перед его обаянием.

— Он рассказывал тебе о нашей последней встрече? — спросила она, чтобы избавиться от наваждения. — Когда он прилетел в Стамбул, чтобы уговорить меня вернуться.

— Я хочу послушать твою версию.

Конечно, Петр никогда не скажет, что именно Михаил Лебедев поведал ему о той встрече. Так было всегда. Уваров задавал вопросы, уточнял информацию, но никогда не делился своей.

Она потом поговорит с ним об этом, а сейчас она действительно хотела рассказать ему свою версию. Ольга хотела, чтобы он узнал, на что в самом деле был способен ее отец.

— Когда я отказалась вернуться в семейный бизнес, — начала она, — он предложил мне оклад вдвое больше моего. Когда я сказала, что дело не в деньгах, он спросил, чего же мне еще нужно. И я попросила его извиниться.

— Я так понимаю, он этого не сделал?

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы мой отец извинялся?

Его выражение лица изменилось, но он просто сказал:

— Продолжай.

— Он категорически отказался признавать свою вину. И попутно обвинил Андрея в том, что тот переманил меня к себе. Он назвал его вором, так же как его отца, и вспомнил все, что между ними было, начиная с дня рождения мамы. — Она шумно выдохнула. — Это ведь было тридцать лет назад. Я не могла поверить, что отец до сих пор думает, будто Геннадий Востров украл в тот вечер фамильное ожерелье Лебедевых.

— То есть ты не веришь, что Геннадий использовал тогда шанс вернуть то, что, по его мнению, принадлежало Востровым?

— Нет, — с уверенностью ответила она. — Геннадий не взял бы то ожерелье, даже если бы его преподнесли ему на тарелочке с голубой каемочкой. Он не простил отцу того, что тот отрезал кусок от алмаза, найденного Востровыми, сделал из него украшение и присвоил ему имя Лебедевых. И ненавидел отца за то, что тот устроил шумиху из-за злополучного украшения. Фотографии мамы с ожерельем на шее были во всех газетах.

— Насколько я знаю, твой дед передал алмаз твоей маме. Она могла делать с ним все, что пожелает. И если бы ожерелье не пропало, оно досталось бы тебе.

Ольга усмехнулась и покачала головой.

— Нет, этого бы никогда не случилось. Отец был единственным наследником мамы. И я полагаю, что в его завещании моего имени также нет.

— Он пообещал вычеркнуть тебя из завещания? — тихо уточнил Уваров. — Да, это был весомый аргумент.

— Да уж.

Уваров улыбнулся. Но его взгляд оставался серьезным.

— Ты не думаешь, что он остыл и передумал?

— Может быть. А его остальные угрозы? Он так и не смирился с тем, что я ушла из семейного бизнеса. Обвинил Андрея в том, что тот выбрал удачный момент для сманивания меня на свою сторону. Последнее, что он сказал мне в тот день, было то, что Востров заплатит ему за это.

Ее заявление повисло в воздухе, пока Уваров осмысливал его. Он прищурился.

— Ты думаешь, Михаил закрутил отношения с Региной из мести?

— Я не знаю, но не удивлюсь, если он хотел заставить Андрея так думать.

Она внимательно наблюдала за его реакцией.

— У Андрея был хоть один повод сомневаться в жене?

— Андрей не обсуждал со мной свои семейные вопросы.

— Но такое возможно?

Ольга очень хотела ответить нет и добавить, что их брак был очень крепким и Регина ценила мужа и их ребенка, но не могла. Она отвернулась, и ее молчание стало ответом.

Казалось, они простояли вот так на террасе плечом к плечу целую вечность, осмысливая сказанное. Сейчас уже не важно было, какие отношения на самом деле связывали Регину и Михаила. Если пресса ухватится за эту версию и Андрей поверит пустым домыслам, значит, Михаил Лебедев свое дело сделал. И то, что он не сможет насладиться плодами своей игры, не важно. Он все равно победил.

Эта мысль привела Ольгу в ужас. А ведь речь идет о ее отце, человеке, которого она обожала в детстве. Она обхватила себя руками.

— Как я могу горевать по такому подлецу? Как вообще хоть кто-то может?

Уваров не ответил, но она почувствовала, как он положил руку ей на плечо. Ольга повернулась и тут заметила тетю Зою в дверях. Слышала ли она ее последние слова?

Ей стало дурно. Она ни в коем случае не хотела обидеть тетю, которая всегда стояла на стороне ее отца. И делала это до сих пор. За последние годы было много слухов об их отношениях, но Ольга верила тете, когда та говорила, что интимной близости между ними не было никогда.

Конечно, нет, говорила тетя Зоя, он ведь мой зять. И обижалась, что Ольга спрашивала о таком. И сейчас Ольга была уверена, что тетя станет оплакивать отца как никто другой.

— Я так понимаю, вы оба сегодня ничего не ели, — в своей заботливой манере произнесла тетя Зоя. — Поэтому я предлагаю поужинать пораньше. Ты останешься, Петя?

— Спасибо. С удовольствием.

Тетя Зоя уже повернулась, чтобы выйти, но остановилась.

— Твоя комната готова, если решишь остаться. Сегодня мы будем рады любому обществу.

Твоя Комната?! Ольга удивленно моргнула. Она перевела взгляд с тети на бывшего мужа, который, судя по всему, успел стать членом ее семьи.

— Я никуда не уезжаю, — с улыбкой ответил Уваров тете Зое, хотя взгляд его оставался холодным.

Уваров остался до пятницы. Он отлучился только один раз, после важного звонка из своего офиса. Прежде чем уехать, он убедился, что Игорь вернулся.

— Неужели он думает, что мы не сможем обойтись без постоянного присутствия кого-то из мужчин? — удивленно спросила Ольга у Алевтины во время завтрака.

Игорь проводил все дни на террасе с телефоном в руке и мрачным выражением лица.

— Игорь должен ходить на работу, — шепотом произнесла Алевтина. — Так он хотя бы будет думать, что занимается чем-то полезным.

— Как раз этим он и занимается.

На пороге стояла тетя Зоя с кофейником в руках. Она продолжила.

— Игорь отвечает на звонки. Пока его не было, этим занимался Петр. Как мне кажется, я бы сама не справилась. И если полицейские захотят поговорить с нами, они придут именно сюда.

С присущей ей сдержанностью она собрала посуду и вышла. Вчера вечером Ольга узнала, что тетя Зоя отпустила всю обслугу. По совету Уварова.

Хорошо, сейчас им нужно соблюдать меры предосторожности. Особенно после слов Уварова, что кто-то был в курсе ее прилета в Стамбул. Она все это понимала, но не могла отделаться от недовольства тем, как властно Уваров ведет себя в ее доме.

Десять лет назад она обвинила Уварова в том, что он женился на ней с целью войти в семью Лебедевых. Она даже ехидно поинтересовалась тогда, собирался ли он сменить фамилию, учитывая, что ее отец относился к нему как к родному сыну. Она тогда чувствовала себя пешкой в его игре.

Чтобы избежать еще большего унижения, она ушла от него. И сейчас ей казалось, что Уваров извлек максимум выгоды из ее ухода. Он не только сделал блестящую карьеру в «Диком аметисте», но и стал членом ее семьи. У него даже была своя комната в Пегасе.

Она могла только предполагать, что их отношения с ее отцом дойдут до такой стадии. Она помнила довольное лицо отца, когда они с Уваровым вернулись из поездки в Крым. Когда они, держась за руки, сообщили о помолвке, Михаил воскликнул: — Добро пожаловать в нашу семью, — и крепко пожал руку будущему зятю. — Ты не подвел меня, Петр.

Уже тогда Ольга поняла, как ничтожна ее роль в семье Лебедевых.

Она встала и принялась собирать посуду.

— Пойду помогу тете Зое.

Алевтина удивленно приподняла бровь.

— Ты умеешь мыть посуду? Ты меня удивляешь.

Оказавшись рядом с тетей, Ольга не выдержала.

— Алевтина только что сказала мне, что я изменилась, — сказала Ольга, встретившись взглядом с тетей. — Но, видимо, я до сих пор сначала говорю, а потом думаю. Мне жаль, тетя Зоя. Я обижена на Игоря. Но я бы не стала давать волю эмоциям, если бы знала, что ты услышишь.