— Давно она здесь стоит?

— Примерно год, — хмуро глядя перед собой, ответил Роман.

— И на ней не плавали всё это время? — удивлась я.

Он покачал головой.

— Ты её правда её назвал так потому, что я — Юля?

Он кивнул.

— Ты чего такой молчаливый? — на ходу заглянув ему в лицо, спросила я.

— Непривычно себя чувствую.

— Поделишься? — попросила я.

— Не одиноким.

— Нравится?

— Да.

Он обхватил меня рукой за плечо, прижал к себе и дальше мы шли молча и в обнимку. Так было уютнее и теплее.

На пристани, под фонарём стоял крупный короткостриженный мужчина в тёмно-синем костюме и чёрной рубашке. В руках он держал две ветровки. Как только мы подошли, он протянул их нам. Накинув их на себя, мы направились по дороге к замку. Мужчина, на вид ему было около сорока, шёл впереди и катил мою дорожную сумку, а мы с Романом, по-прежнему в обнимку, следовали за ним.

Эту дорогу на холмистую насыпь и вниз, к замку, я хорошо помнила. Она не раз снилась мне за прошедший год. Но сейчас, идя по ней, я чувствовала себя совсем иначе, нежели тогда, когда ещё не знала, кто на этом острове реальный хозяин.

Замок встретил множеством огней на чёрном фоне. Вокруг зашторенных окон виднелись барельефы, лепнина и статуи. Несмотря на ночь и таинственный лунный свет, замок теперь не казался мне мрачным и в отличие от эмоционального состояния в котором я приехала на Остров, теперь я хотела туда, внутрь. В тепло, свет, красоту и уют.

Мы миновали ворота и подошли вплотную к этой громадине. У дверей нас встретил незнакомый мне швейцар — суховатый и усатый пожилой мужчина. Он распахнул перед нами двери и, входя, я прищурилась из-за ударившего в глаза яркого света.

Спустя десять минут я уже переодевалась в "домашнюю одежду" — мягкую, тонкую и любимую мною пижаму, стоя у высокой и широкой кровати, а Роман сидел в кресле, стоящем поодаль от потрескивающего поленьями камина, служившего единственным освещением комнаты, и, подперев рукой подбородок, внимательно смотрел на меня.

Переодевшись, я подошла к нему и провела пальцами по мягким, чуть взъерошенным волосам, чуть посеребряным сединой. Роман обнял меня рукой за талию, чуть подтянул к себе, взял другой рукой за руку и нежно, неслышно поцеловал мои пальцы.

— О чём ты думаешь? — склонив голову набок, спросила я.

— О том, что хочу, чтобы это повторялось.

— Что именно?

— Такие ночи. Эта нежность. Твоя грация. Чувство, что я не одинок. Трудно формулировать — много эмоций. Тебе хорошо сейчас?

— Очень, — сказала я и склонившись к нему, обвила его шею и поцеловала в губы.

— Мне это очень приятно. Приятно, когда тебе хорошо благодаря мне. И поцелуи твои.

Я села на его бедро и поцеловала его ещё раз. На этот раз он очень чувственно ответил мне. Будто оттаял немножко, но всё равно был ещё напряжён.

— Сейчас принесут ужин, — тихо сказал он. — Надеюсь, ты останешься довольна. Он приготовлен специально для тебя, с учётом твоих вкусов.

— Ты останешься со мной? — глядя ему в глаза, спросила я.

— А ты хочешь? — спросил он.

— Очень, — кивнув, ответила я. — Очень хочу. Спать с тобой вместе. Устроиться поуютнее в твоих объятьях и заснуть, чувствуя твоё тепло. И проснувшись, увидеть тебя рядом.

— Значит, так и будет, — сказал он. — Чудесная ночь, Юль. Спасибо тебе за неё.

Мы сидели на скамейке неподалёку от водопада. Сюда от замка вела одна из извилистых мощёных дорожек, которых оказалось тут великое множество. Остров был продолговатым и большим, и я вряд ли обошла бы его, потому что в нескольких местах береговой край прерывался нагромождениями камней и отвесными скалами у самой воды.

В свете дня замок вдалеке утопал в зелени — видна была лишь его верхушка с рядом острых башенок. Отсюда, с площадки его и вовсе не было видно из-за высоких, шелестящих на ветру крон. То тут, то там слышались странные, непривычные птичьи крики и посвисты, шуршало что-то в траве и ночью, конечно, мне не было бы здесь спокойно. К этому обилию сокрытой в зелени и неизвестной мне животной жизни нужно было привыкнуть. Временами я видела над цветами в траве крупных и ярких порхающих бабочек, а солнце пекло так, что тень в которой располагались лавочки к моменту прихода на площадку, казалось спасением от жары.

Лавочек на площадке было пять — и все они располагались в небольших нишах, так, чтобы люди смогли укрыться в тени от знойного фиджийского солнца. Воздух был тёплым и каким-то тягучим и каждое дуновение ветра воспринималось, как освежающее нежное удовольствие. К этому климату нужно было привыкнуть.

Кроме нас на площадке, в центре которой на клумбах росли диковинные яркие цветы, было ещё шестеро человек. Вообще все люди, которых я видела утром и теперь, днём, гуляли парами — мужчина с женщиной и о чём-то тихо беседовали между собой. Я видела улыбки, восторг в глазах, когда гости осматривались в этих полудиких садах за замком и изредка до меня доносились обрывки их разговоров.

Романа все они явно воспринимали, как одного из приглашённых на Бал гостей и он, судя по расслабленному поведению, был этим вполне доволен. Его волосы, воздушная голубая рубашка из лёгкой ткани с коротким рукавом и белые свободные штаны трепетали на ветру, когда мы гуляли между редкими пальмами по витиеватым дорожкам, выходили к берегу и смотрели сверху, с высоты холма на спокойный голубой океан.

Нагулявшись, мы пришли сюда, к плодовым деревьям, цветам и небольшому водопаду, который был оснащён двумя параллельными покачивающимися подвесными бревенчатыми дорожками. Они позволяли смотреть на водопад вблизи и на узенькую речку внизу, журчащую среди камней узкого скалистого прохода, заросшего по краям травой и кустами. Было приятно стоять там в прохладе мелких капель воды и мочить ладони в воде этого водопада, до которого, благодаря ближней подвесной дорожке, перекинутой через глубокий ров, можно было дотянуться кончиками пальцев.

Те, кто долго стояли там, намокали из-за наполненного крохотными каплями воздуха, а потом шли гулять дальше, пили из фонтанчиков чистую родниковую воду и терялись в глубинах зелёного острова, уходя по дорожкам под кроны высоких деревьев. А кто-то, как и мы, садился на лавочки, чтобы дать ногам отдохнуть и пообщаться в уединении затенённых кронами ниш.

Иногда можно было увидеть молодых людей и девушек в синих футболках и белых штанах и юбках, которые носили на сверкающих в солнечном свете серебристых подносах прохладительные напитки, мытые фрукты и маленькие воздушные пирожные в миниатюрных корзиночках, скрытые под металлическими купольными крышками.

Я, одетая в футболку и шорты, сидела, вытянув белые ноги, подставив их солнечному свету, пробивающемуся среди ветвей, чтобы они хоть немножко загорели и Роман, глядя на это, спросил меня:

— Хочешь на пляж?

Я улыбнулась и закивала.

— Чуть попозже, ладно? — ответил улыбкой Роман. — Зной более-менее спадёт и солнце будет греть помягче. А то обгоришь.

— Хорошо, — ответила я.

Мы немного помолчали, разглядывая из своей ниши прогуливающихся гостей и я спросила:

— Ты давно купил этот остров?

— Семь лет назад.

— И всегда жил тут один?

— Ну, во-первых, я не один. Тут всегда есть необходимый минимум персонала и охрана. А, во-вторых, первые года три я здесь редко бывал. В основном жил на вилле в Италии, иногда тусовался в своём доме в Индонезии и периодически останавливался на неделю-две в Москве. На тот момент, когда я принял решение переехать сюда, у меня в России было одиннадцать домов и квартир.

— Ни фига себе…

— Но, ты знаешь, я нигде до этого острова не чувствовал себя дома. Мне, видимо, нужно было как-то отделиться от окружающих людей, которые не имеют ко мне отношения.

— Зачем тебе столько денег? — удивилась я.

— Они просто сопутствуют профессиональному успеху. Игра — не единственный мой проект. У меня было много бизнесов. И потом, деньги — это возможности.