— Насколько я помню, ты уже пыталась при помощи меня убедить его в том, что…

— Это было неверным ходом. Сейчас я просто хочу поговорить с ним.

— Думаю, что у тебя есть все шансы полететь на Бал, Люси.

— И у тебя, Юль. Если оно тебе нужно, конечно.

Как только наступили вторые сутки игрового тайма, Игроки-Участницы, как это и было заведено, признались партнёрам в своих квестах. Все уже немного изучили друг дружку и атмосфера в парах в целом стала менее напряжённой.

Конечно стоит отметить шок Анатолия, когда он узнал, что Маша, которую он так неловко кадрил, изображая из себя важного человека и с которой до сих пор ни разу даже не поцеловался, хотя она, судя по поведению и голосу, совершенно не была против, не "бедная провинциалка из Волгоградской области", а владелица четырёх ювелирных салонов в Москве и Петербурге и собственной торговой марки. После того, как он это узнал, он и вовсе стал её побаиваться, совсем оробел и только и делал, что заикался в разговорах с ней.

А вот Борис, узнав, что Людмила вовсе не лесбиянка-буч, а вполне себе гетеросексуальная женщина, набросился на неё, как лис на куропатку и, несмотря на её, мягко говоря, неказистую внешность, только и делал, что шептал ей страстные комплименты. Она действительно оказалась очень страстной и ласковой женщиной и возможно как раз потому, что не пользовалась у противоположного пола особой популярностью. Накопила, так сказать, тонны нежности и вывалила их на Бориса, как только поняла, что симпатична ему. Эта пара только и делала, что трахалась — это даже было скучно наблюдать, особенно с учётом того, что ни Борис, ни Людмила ни внешностью ни поведениями ни разу не были похожи на порноактёров. Часто скрытые одеялом, они что-то возились там, вздыхали сладко, пыхтели, как барсуки в период спаривания и вообще вели себя так, что можно было заснуть, несмотря на это порно в прямом эфире. Ставок предлагалось мало, потому что всё было дико предсказуемо — они вставали с измятых простынь на постели только для того, чтобы слямзить что-нибудь из холодильника, покурить на балконе или смотаться ненадолго в душ, который предпочитали принимать раздельно. А потом снова возвращались под одеяло и принимались пыхтеть, кряхтеть и постанывать, ворочаясь под хлопковой тканью. Причём в комнате всё время стоял полумрак, даже днём — доступ свет почти полностью закрывали тяжёлые шторы.

Что касается Евгена и Альбины — тут творилось вообще чёрте что. Они устроили покатушки на велосипедах по стадиону и умудрились, уехав в какие-то кусты заняться там петтингом и оральным сексом, затем забрались на крышу девятиэтажного дома через люк в подъезде и громко трахались там, пока их не прогнала бдительная пенсионерка. Вращая глазами, она вылезла со скалкой на крышу и пытаясь догнать ржущего Евгена, который надевал на бегу трусы и штаны, совершенно упустила из виду Альбину, сбежавшую вниз, во двор. Евген всё-таки умотал от разгневанной старушенции, воспользовавшись незакрытым люком в другом подъезде, но этого видно не было, потому что линзы Альбины демонстрировали только край крыши и окна этого дома ровно до тех пор, пока Евген не выбежал из другого подъезда и со смехом не рассказал ей, как он смог спастись от длинной деревянной скалки. Они вообще вели себя, как пятнадцатилетние подростки — валяли дурака, обливались водой из фонтана, ели бургеры в "KFC" и то и дело забирались в какие-нибудь укромные уголки в городе, чтобы обжиматься и целоваться, будто им квартиры не хватало для этого. Судя по Альбине, она втюрилась в Евгена по уши — её чуть придурковатая внешне счастливая улыбка и ясный, умиляющийся взгляд, когда они стояли перед зеркалом и она смотрела на него — просто кричали об этом. Да и по голосу и тону, которым она с ним общалась, было понятно, что Евген таки подцепил эту рыбку на крючок. Она уже вовсю предлагала ему варианты проживания с ней на условиях полного пансиона и множества прекрасных преференций, если он на это согласится. Евген отвечал уклончиво, флиртовал, как бог и вообще крутил женщине мозги, как хотел.

Меня же всё сильнее охватывала паника — вторые сутки игрового тайма подходили к концу, а у меня на счёте было чуть больше пятиста у.е. И было понятно, что либо я рискну более-менее по-крупному, либо десятикратного увеличения первоначального капитала мне не видать. При этом я хорошо понимала, что на данный момент у меня на счёте чуть больше пяти миллионов рублей и проиграть, поставив большие деньги на крупные коэффициенты — означало потерять реально большие для меня деньги.

С Люси мы больше не созванивались и как обстоят дела у неё — я не знала, что, по понятным причинам, спокойствия и уверенности в себе мне совершенно не прибавляло. Я пару раз набрала её, но она первый раз не ответила и потом не перезвонила, а второй — и вовсе звонок и вовсе невежливо скинула. Подумав о том, что она обиделась на меня, я не решилась больше навязываться и звонить перестала.

В ставках с маленькими коэффициентами была своя прелесть — они действительно часто оказывались верными и приносили пусть и небольшой, но всё же ощутимый выигрыш. Другое дело, что достаточно было не угадать один раз из семи-десяти, как я оказывалась без выигрыша, а два проигрыша подряд лишали меня уже значительной суммы.

Больше всего я проигрывала на паре Анатолий и Мария. Красивая, миловидная, очень няшная девушка, явно очень нравившаяся Анатолию, никак не могла завлечь его в свои сети — он робел, краснел и дико стеснялся. Вообще я, наверное, впервые видела столь нерешительного мужчину и даже тогда, когда ну очевидно же было то, что сейчас между ними что-нибудь да будет — ну хоть объятия или поцелуй в щёчку, всякий раз этот балбес сливал мои ставки. В какой-то момент, когда он, робко глядя ей в глаза, спросил о том, нравится ли ей, как мужчина — я громко выругалась матом, назвав её дурнем с набором непечатных эпитетов. Маша тоже была хороша! Вместо того, чтобы сказать ему "Да и очень!", она кокетливо подёрнув плечиком, игриво спросила его "А сам-то ты как думаешь?". Анатолий замялся, покраснел и промямлив какую-то невнятную фразу, перевёл тему.

У меня было чуть больше пятиста у. е и три пары, первая из которых трахалась, как автралийские кролики, вторая гуляла по паркам и набережным, не в силах взяться за руки, а третья носилась по крышам домов, стадионам и трахалась в кустах и каких-то общепитовских туалетах. Какой-то дурдом на экране! При этом я уже третьи сутки мало и плохо спала и только и делала, что пыталась сообразить, на каком событии вообще тут можно заработать.

Предсказуемый Евген с мизерными коэффициентами, практически бесставочный Борис или робкий тормоз Анатолий, на которого ставить уже было откровенно ссыкотно — я слила на нём не меньше ста пятидесяти у.е.

Чуть более чем за три часа до окончания второго тайма на моём счёте светилась сумма в 648 у.е. и в этот момент произошло кое-что такое в паре Анатолий и Мария, что я забыла про обе другие пары и сосредоточила всё внимание на "важном собственнике бизнеса и бедной провинциалке из Волгограда".

Я не понимала, что она в нём нашла, но он совершенно точно ей нравился. И вот, случилось наконец так, что она, привезя его на своём "Порше"-кабриолете в трёхэтажный особняк, укрытый от посторонних глаз обилием высоких сосен и берёз, налила ему виски на первом этаже, а сама поднялась по лестнице на второй этаж, где принялась переодеваться. И судя по тому белому кружевному белью, которое она набросала на кровать, она собиралась его так или иначе соблазнить.

Анатолий стоял у стены меж двух окон и рассматривал под стеклом коллекцию старинных российских монет. Ссутулившись он приблизился к стеклу лицом, отчего оно немного запотело, и явно заинтересованный какой-то монетой или несколькими, даже не услышал, как к нему, спустившись по лестнице сошла в японском шёлковом халатике Мария.