Как и все прочие ромеи, они были наследниками и языческих, по своему происхождению, развлечений. Проживавшие в столице могли часто посещать ипподром, причем эту привычку перенимали и наемники-иностранцы на византийской службе.
Так, страстным его любителем был король Норвегии Сигурд, отказавшийся однажды ради зрелища от осмотра императорской сокровищницы. О способах провинциальных стратиотов проводить досуг источники не сообщают, но, надо полагать, они были те же, что и у прочего населения этих мест.
Так, известно, что частью весенних торжеств были т.н. русалии, в ходе которых в селах и городах устраивались шумные акции. В столице в это время происходило «мясное действо» (μακελλαρικόν), в ходе которого мясники с большими ножами исполняли весьма агрессивный воинственный танец. Вероятно, тут произошло заимствование гражданским населением весьма популярных у солдат военных танцев с боевым оружием. Примечательно, что эпический герой Дигенис Акрит описывается не только воином, но и поэтом. Мастерски он играет и на кифаре. Его спутники во время праздников и торжеств не считают постыдным петь и танцевать.
Также достаточно распространенным развлечением была охота, которая в глазах авторов военных трактатов должна была служить неплохим подспорьем в тренировке войска.
Все это указывает на то, что нельзя абсолютизировать верность византийских воинов христианским идеалам. Как остроумно указывает Т. Довсон, сам образ жизни солдат, которые, несмотря на все попытки отдельных полководцев и императоров поднять их моральный уровень, слишком часто «имели привычку справляться с тяготами военного времени выпивкой и насилием над местным населением»[475], не позволял питать иллюзии в отношении «благочестивого воинства».
Понимали это и сами стратиоты, чем, возможно, и объясняется отсутствие в византийских святцах праведных воинов. Даже случай канонизации Никифора II Фоки не является исключением. Ведь он был императором, т.е. уже отчасти сакральной, по представлению византийцев, фигурой, кроме того, он вел полумонашеский образ жизни.
Это еще раз подтверждает мысль, что ромеи не считали возможным стяжание святости посредством лишь воинской службы. Соответственно и в их глазах даже война с иноверцами не могла стать священной, гарантирующей венцы святости своим участникам.
Следует помнить, что подразделения византийской армии VIII- XI веков имели разный порядок формирования. Помимо фемного ополчения существовали и регулярные отряды из профессиональных военных. Насколько сильно отличался склад их мировоззрения? Возможно ли, что кадровый состав был более склонен к сакрализации своей профессии? В византийских текстах указанного времени использовались два важных для нашего исследования термина: фема (θέμα) и тагма (τάγμα).
С позиции тактики они оба означали воинское подразделение от 500 до 4000 человек, что примерно соответствовало римским понятиям cohors и ala, хотя могло и заметно превышать их по численности. Однако в вопросе стратегии и логистики эти термины принципиально различались: первая с VII века стала означать территориальную единицу, а тагма — регулярный отряд, не связанный постоянно с какой-либо территорией.
Государство стремилось помогать неимущим стратиотам-ополченцам в обеспечении доспехами и оружием. Однако большая их часть вооружалась за свой счет, что ограничивало и боевые возможности и сковывало экономический потенциал их земельных хозяйств.
Совсем в ином положении оказывался служащий в регулярных частях. Вопреки сравнительно распространенному мнению, лишь меньшая их часть использовалась только как церемониальная и не покидала столицу, а большая часть все-таки принимали участие в военных действиях.
Такие подразделения как scholae palatinae, помимо охраны дворца, могли исполнять разнообразные поручения на местах, будучи личными посланцами императора. Близость к василевсу и отдаленность от реальной военной угрозы делала эти подразделения идеальным местом для амбициозных честолюбцев.
В предшествующий период существовала крайне скандальная практика зачисления в ряды дворцовых схол за деньги, причем иногда на службу записывали даже несовершеннолетних. Поэтому неудивительно, что во время набегов на город эти подразделения действовали неудачно: «На самом деле, однако, они были небоеспособны и не были даже достаточно обучены военному делу, а были из тех воинских частей, которые назначались держать караулы днем и ночью, которых называют схолариями. Они назывались воинами, были записаны в военные списки, но большой частью были горожанами, блестяще одетыми, но подбиравшимися только для увеличения достоинства и великолепия императора»[476].
Кроме того, эти части отличались еще одной крайне печальной практикой — организацией дворцовых переворотов и участием в них. Ведь именно им, а не полевой армии, стало принадлежать почетное право поднимать на щите нового василевса.
Учитывая все это, дворцовые подразделения в VII веке частично расформировываются, частично же уменьшаются в численности. Императоры уже не могли себе позволить содержать дорогостоящие, но не приносящие прямую пользу на поле боя части.
Однако после некоторой стабилизации финансового и военного положения Византии вновь возникла возможность усилить фемное ополчение какими-либо регулярными частями полевой армии, появившимися в ходе реформ Константина V. Обычно выделяют четыре «царских» тагмы: тагма схол (τάγμα τῶν σχολῶν), тагма экскувитов (τάγμα τῶν ἐξκουβίτων), сформированная Ириной тагма арифмов (τάγμα τῶν ἀριθμῶν) или вигла (βίγλα), а также тагма иканатов (τάγμα τῶν ἱκανάτων), основанная Никифором I Геником.
В X веке по их образцу были сформированы и другие регулярные части, к которым можно отнести «тагму стен» — гарнизон Константинополя, «этерию» — иностранные наемники на службе императора и некоторые другие. Служба в этих подразделениях предусматривала выплату жалования не только офицерам, но и рядовым. Государство также обеспечивало их доспехами, оружием и необходимым снаряжением.
Однако денег в казне в кризисное время катастрофически не хватало, и в духе фемной реформы первым тагмам просто выделили для «кормления» земли недалеко от азиатского берега Мраморного моря, сформировав особый округ Опсикий, имевший ряд почетных отличий в административном устройстве.
Несколько позже, во избежание чрезмерного влияния управлявшего им комита, округ разделили на три фемы: собственно Опсикий, Оптиматы и Букелларии. Примечательно, что все три имени произведены от военных терминов, имеющих непосредственную часть с элитными формированиями.
По сравнению с фемными ополченцами они были лучше вооружены и имели лучшую подготовку, а их индивидуальным и групповым обучением занимались более внимательно. Эти подразделения охраняли в бою императорскую особу, и им часто отводилась честь нанесения решающего удара. В любом случае шансов сделать успешную карьеру у них было значительно больше.
В отличие от ополченцев императорские тагмы не распускали после завершения кампании (или, по крайней мере, их старались не распускать), используя их для усиления обороны в опасных регионах[477] или для других аналогичных целей.
Удивительно, но в отличие от своих предшественников, эти подразделения служили достаточно надежной опорой трона. Наличие у василевсов преданных (в известной степени), прекрасно подготовленных и вооруженных гвардейцев, заметно превосходящих по возможностям провинциальные ополчения, служило дополнительным фактором, удерживающим излишне амбициозных фемных стратегов от мятежей.
При определенном успокоении внутренних распрей начиная со второй четверти IX века, регулярные части формируются и в фемах. Обычно они представляли кавалерийские турмы[478], но были и регулярные пехотные части, несущие гарнизонную службу в особо важных крепостях.
