— Язычники? Среди католиков?

— Ты что? Не читала ещё историю кантона? Ну ты даёшь. Изучи обязательно. И запомни, здесь католиков и протестантов почти поровну.

— Хорошо. Но, может, расскажешь вкратце?

— Видела мужика у них на флаге и на гербе? — и дождавшись её кивка, продолжил. — Это святой Фридолин. Ирландский монах, который решил повторить подвиг святого Патрика, и у него это получилось.

— А святой Патрик — это кто?

— Мда. Хотя да, откуда тебе это знать. Патрик, это английский монах, который привёл Ирландию к христианству, научил их варить виски и изгнал всех змей с острова.

— Зачем? Ну, змей?

— А фиг его знает. Ну и в итоге, ирландцы почитают своего Патрика самым крутым святым. И вот этот вот Фридолин тоже отправился бродить по Европе в поисках своих язычников. Ну, и нашёл их в этой долине. Он, как и Патрик, научил местных гнать самогон и через это походу, доказал что Христос круче чем их языческие божки. И, попутно, несколько праздников привнёс в их жизнь. День всех святых здесь больше похож на ирландский Самайн* и, ещё празднуют день рождения святого Фридолина шестого марта. В этот день благодарные жители кантона сжигают на больших кострах его чучело.

— Сжигают своего святого? Зачем?

— Ну, мы тоже в конце зимы сжигаем масленицу.

— Но у нас это чучело масленицы обозначало зиму, голод, страдания. А у них тогда что?

— А фиг его знает! Может местные так мстили ему за страдания от головной боли при похмелье.

— Ха-ха-ха. Ну, ты как придумаешь, хоть стой, хоть падай.

— Ну, а что? Чем моя версия плоха? Так, что там еще огненного было? А, Страстная пятница в апреле, единственный по-моему кантон в конфедерации, где устраивают ночные факельные шествия.

— А из-за чего всё это? Зачем они выделяются?

— Ну, долина всё-таки довольно обособлена, и особых развлечений народу не хватает, вот и хватаются за всякое разное. Наш Суворов здесь на втором месте после их святого. Своими войнами им по закону нельзя хвастаться, вот и хвастаются походами Суворова. Хотя у них и своих воинских подвигов хватает.

— Да, я видела в Эльме, дом-музей Суворова. Я еще тогда удивилась, вроде бы крупный посёлок, а ни одной аптеки нет. Слушай, а давай ты под разъездной автомобиль свой джип оставишь? А я тебе новую машину куплю. Два миллиона это много мне. Здесь, в Гларусе, один местный автодилер переделывает машины под марку «Suworow».

— Не, видел я эту шнягу. Там всей переделки только добавление шильдика с фамилией полководца. Я до Цюриха на поезде доеду, а там куплю себе что-нибудь. И правда, давно надо было машину поменять. А ты давай, занимайся аптеками. Деньги я тебе перевёл, теперь дело за тобой.

— Хорошо. Я попробую, — кивнула супруга, но уловив мой недовольный взгляд, поправилась. — Ладно, ладно, я это сделаю, — и добавила ехидно. — Мой господин.

…..

Отвёз Александра в Россию, а заодно поменял свой советский паспорт, на российский. И так просрочил почти четыре года, пришлось штраф платить. Но поменяли без проблем. Толку мне от него никакого, но, на всякий случай, пусть лежит.

Вернувшись в Берлин, обнаружил в почтовом ящике два письма из Тюрингии. В письме земельного министерства образования нашлась копия свидетельства об окончании средней школы на имя Эрика Фокса. Одни тройки и единственное «А» по физкультуре. А вот свидетельства об окончании полной средней школы — не было. Вместо него, была справка, в которой говорилось, что Эрик Фокс закончил народную школу-интернат Штюнцхайма на средние оценки и получил полное-среднее образование. В приписке на обратной стороне справки значилось, что выдача свидетельства невозможна из-за утраты архива.

Фух. Прям гора с плеч. Справка о смене имени из паспортного стола у меня сохранилась, а значит я теперь могу приступить к получению высшего образования.

Рано радовался. Второе письмо меня напугало. Пришло оно из юридического отдела Альтенбурга, от некоего герра Таубе. В письме настойчиво предлагали срочно приехать в город для урегулирования наследства. Какое наследство у сироты, коим и являлся Эрик Фокс? Что за бред? Или это такая ловушка от БНД? Просчитали меня после моего запроса документов об образовании?

С другой стороны, если бы возникли подозрения, меня взяли под белы ручки прямо в в аэропорту или здесь, дома. Зачем приглашать в Альтенбург? Вот же хрень какая! Прям как у Шекспира — ехать или не ехать, вот в чём вопрос. А вдруг это, и правда, простое наследство. Какая-нибудь дальняя родственница что-то оставила сироте, а я тут возвожу турусы на колёса. Как нашли меня-то, понятно. Пришёл мой запрос, появился и адрес.

Придётся ехать. Я не смогу ждать и терзаться что произойдёт или не произойдёт из-за моей неявки туда. Пока семья далеко, надо урегулировать этот вопрос.

Новую машину я купил себе не в Цюрихе, как говорил Оле, а в Берлине. Вовремя вспомнил о своей красавице «Suzuki Samurai» из прошлой жизни и загорелся идеей приобрести такую же машинку. А в Цюрихе салона «Судзуки» не нашлось, зато он нашёлся в Берлине. Классических самурайчиков восьмидесятых годов с брезентовой крышей никто там конечно не продавал, зато я приобрёл новенький, переделанный, леворульный «Suzuki Samurai SJ413» с коробкой автоматом и отличной акустической системой от «SONY». Вот на нём и поехал, на так сказать, «родину».

…..

Всё оказалось банально просто. А я трясся от страха перед неизвестностью. Моя первая прописка. Герр Майер, как тогда и говорил, внёс меня и мои данные в домовую книгу, а выписать так и не смог из-за того что был пристрелен старшим прапорщиком Кузьминым.

Дом стоял брошенным и никому никакого дела до него не было. Все коммуникации обрезаны, никто не живёт, и где искать владельца никто не знает. А земельный налог потихоньку капал и накапал на очень приличную сумму. Всё бы ничего, просто списали бы, а дом забрали в городской фонд, но как назло, по документам, там был один прописанный, я. Плюс автомобиль «Жигули» во дворе дома и, по последним данным так же принадлежал Ойгену Фоксу. Гадский Майер, оказывается, оформил на меня не только доверенность, но и владение. А тут, внезапно, появляется живой адрес владельца всей этой недвижимости.

С домом разобрались очень быстро. Владельцем его я не был, просто был прописан как жилец, поэтому и земельный налог в сумме восемнадцати тысяч марок я платить был не обязан. Написал заявление на выписку меня из домовой книги, подписал бумагу что не против передачи дома в городской фонд и думал, что всё.

Как бы не так. Гадские «Жигули». Меня обязали в течение недели убрать моё транспортное средство с территории уже муниципальной недвижимости. Пришлось искать эвакуатор с погрузчиком, договариваться о вывозе на свалку и оплачивать сбор на утилизацию этого металлолома.

За годы стояния под открытым небом, автомобиль превратился в развалину и практически врос в землю. Приехал к «своему» дому, с ностальгией постоял, посмотрел и повспоминал, но в дом, так и не рискнул войти. Обошёл вросший в землю автомобиль и вспомнил про тайники. Оружейный, в салоне, был пуст. Задний диван отсутствовал как вид и в углублениях под денежные мешки тоже ничего не было. Оставался маленький тайник под запасным колесом в багажнике, в котором я хранил всякие мелочи.

Открыть багажник получилось только с помощью монтировки, а вот запасное колесо похоже приросло к полу багажника. Пришлось использовать всякие подручные железяки, чтобы отодрать его. С громким скрежетом и куском обшивки пола оно всё-таки отошло, и в открывшемся проломе стал виден серый ящик с ручками. Такого тут раньше и не было. Между моей последней поездкой, болезнью и смертью напарников прошла всего неделя. Кто-то, а скорее всего герр Майер, что-то припрятал здесь.

Вытащенный мной ящик был похож на пулемётный цинк от «MG-34», который я видел во множестве музеев. Опять, с помощью монтировки, отщёлкнул замки и обнаружил какую-то ветошь. А вот под ней желтели кружочки денег. Золотых денег. Услышав шум приближающегося автомобиля, скорее всего, заказанного мной эвакуатора, я поспешил спрятать найденное в свой новенький самурайчик. Потом считать буду.