Как-то она вляпалась с арендой земли так, что заключая договор не осмотрела сам участок. В итоге, ей достался узкий и длинный кусок земли, шириной три с половиной метра, а длиной почти десять. И, согласно договора она должна была использовать весь участок. В противном случае через год договор аннулировался, участок изымался, а предоплата не возвращалась. Ну, очередной, привычный, лоховской поступок бабули.
На месте участка, между ларьком Союзпечать и будкой часовщика, располагался раньше проход, но так как место это было в самом центре рынка, то администрация решила его сдать. Причём хитро сдать. По-началу, вникнув в суть проблемы, я хотел где-нибудь выкупить и установить морской контейнер. Но как оказалось, это был страшнейший дефицит. Строительные будки или кунги от грузовиков тоже было найти почти нереально.
Мой знакомец из пароходства уже убыл на новое место работы в Одессу, но на всякий случай оставил координаты одного портового кладовщика. Вот к нему я и обратился в попытке найти свободный контейнер. Но даже он не смог ничем помочь по этому вопросу. Но зато предложил за пятьсот рублей купить у него дом-бочку ЦУБ-2**.
Понимая, что других вариантов может долго не представиться, я согласился на его предложение. Пришлось еще дополнительно нанимать автомобильный кран, грузовик с полуприцепом-платформой, хорошо хоть стропальщики взяли за работу водкой.
Зато эта бочка встала идеально по размерам участка. И после проводки туда электричества, покраски, небольшой перепланировки и навешивания на окна решёток, получился вполне себе приличный магазинчик, с торговым залом, складом и даже удобствами.
…..
В середине апреля прошёл медицинскую комиссию вместе с остальными призывниками весеннего призыва. Медики подозрительно на меня косились, видя мою дату рождения в обходном листе, но тем не менее, исправно визировали мою годность к службе.
Павел Дмитриевич провёл все необходимые мероприятия с документами и даже продемонстрировал мне мой новенький военный билет.
— Отдам тебе в день отправления, а то потеряешь ещё, — и что-то уловив в моём взгляде, пояснил. — Ну, положено выдавать его перед отправлением. А паспорт твой мы в паспортный стол передадим на хранение, вернёшься — получишь.
Паспорт забрали при оформлении в военкомате, военник на руки не выдали. Ну, ничего, из документов у меня есть ещё комсомольский билет и водительские права.
…..
Ко дню рождения Оли, я собрал всю оставшуюся у меня наличность вместе из всех своих многочисленных тумбочек, тайников и захоронок. Исключением стали четыре четвертака с редкими номерами. Мой самый первый клад в этом времени. Их я оставил в тайнике до лучших времён, хотя уже и подозревал, что никогда их не продам, оставив в качестве талисмана.
Собранных денег, с лихвой хватило на выкуп у одного соседа по гаражному кооперативу продаваемый им Москвич 2137***. Семь тысяч рублей и зелёненький универсал 1983 года сборки, поменял своего владельца. Пришлось еще заплатить пятьсот рублей знакомому капитану из ГАИ, который на себя взял проводку сделки через комиссионный магазин и оформление документов на Ольгу. И пятьсот рублей комиссии самому магазину.
Жуть короче. Новенькая восьмёрка стоила с 1 января 1991 года — восемь тысяч триста рублей. Но ты её ещё найди, эту восьмёрку, да за государственную цену. А так, дал слово жене про автомобиль, нужно держать. Да и им проще будет с колёсами, тесть нашу-свою копейку вообще где-то потерял. Зато быстро реабилитировался, найдя где-то старенький и даже немного ржавый, сборный гараж, который мы с ним и с парочкой нанятых мужиков быстренько собрали на участке моего дома. Пол и фундамент сделали кирпичный, благо битого и целого кирпича на участке была целая горка, явно бывшие владельцы что-то хотели построить.
После моего призыва в армию ходить за машиной в гаражный кооператив жене будет далеко и не удобно, особенно зимой. А так, будет место хранения в шаговой доступности и под охраной собаки. А в кооперативе мотоцикл постоит до моего возвращения.
И весь оставшийся месяц до моего отбытия мы находили час каждый день для Олиной практики в вождении. Скидывали Сашку на это время бабушке или прабабушке, и Оля возила меня по городу и пригородам, оттачивая своё водительское мастерство. Не меньше времени потратили и на практику парковки и уверенного заезда автомобиля в гараж, как впрочем и выезда.
…..
Время до моего отправления пролетела как одна секунда. Отпраздновали майские праздники и справили дни рождения. Бабулин, мой и полгода Сашки. Пацан хоть и рос тихим, но был очень активным физически, вовсю уже ползал по-пластунски и даже делал попытки усесться.
А 24 мая, в тихом семейном кругу за чаем с тортиком справили мои проводы.
— Всё у вас как не у людей, — ворчала бабуля. — Свадьба без гуляний, проводы в армию без пьянки. Вот у твоего отца были проводы как проводы, десятки друзей, накрытый стол и гулянья до утра. А тут тортик с чаем…
— Нашла кого мне в пример ставить! Уже забыла как он тебе дом спалил по пьяни? Или как меня лупцевал и крушил всё здесь в твоей квартире? Ну, извини, что водку не пью и веду себя как человек.
— Прости меня дуру грешную, — уже почти канонически заголосила бабушка.
— Да тише ты. Сашку разбудишь, — я подошёл и обнял заплакавшую старушку.
С другой стороны нас с бабулей обняла Оля и тоже пустила слезу. Я высвободил одну руку и притянул её поближе к нам. Так я и стоял в обнимку с моими любимыми женщинами.
— Ну, всё, хватит. Поплакали и будет. Через два года вернусь. Время пролетит и не заметите.
— Это тебе будет незаметно, — утирая слезы, попрекнула меня Оля.
— Я припомню тебе эти слова как вернусь. Вот тогда и сравним.
— Ты, главное, пиши почаще внучек, — успокоилась и бабушка. — Не забывай нас. Хоть раз в месяц.
— Каждую неделю буду писать, честное слово, — пообещал я.
…..
Рано утром 25 мая я уже завтракал на кухне, одетый в форму и обутый в сапоги. Сапоги я, кстати, разнашивал с момента получения. Ну и чтобы опробовать свои подстилки и предать обуви духовитость, для меньшего желания досмотра.
Собранный сидор, стоял в прихожей. Вещей я много не набирал, всё, что будет нужно, выдадут. Но комплект гражданской одежды на всякий случай прихватил. Старенькие и довольно сильно поношенные варёнки из германской «Монтаны», такие же старые чешские кеды и польская ковбойка****. Пара трусов, плюс пара маек и, подаренные на днюху тестем и тёщей, полосатые носки. Кусочек туалетного мыла, помазок, бритвенный станок и пачка лезвий «Нева». Привыкнув бриться машинкой, мне прям заново пришлось учиться бриться станком. Взял также маленькие ножницы, несколько английских булавок и пару иголок с нитками. В последний момент вспомнил про зубную пасту и щётку.
Ну и небольшой тормозок*****, который мне собрала Оля в дорогу: несколько пирожков и парочка бутербродов. Вода у меня есть во фляжке. Не пропаду. На всякий случай прихватил пару десятков брикетов железнодорожного сахара из домашних запасов, который я когда-то купил во дворце пионеров у нашего фотографа-бониста. Вроде бы и давненько это было, а сахар пока даже и не думал заканчиваться.
Павел Дмитриевич приехал ровно в восемь. На служебном газике с водителем. Я чмокнул в щечку спящего сына, обнял и расцеловал по очереди жену и бабушку. И, под начинающиеся их тихие всхлипы, вышел из квартиры, по пути чуть не забыв прихватить приготовленный и лежащий на комоде бушлат.
Дорога до военного аэродрома «Северный» в Ростове-на-Дону заняла почти два часа. Всю дорогу я провёл, молча пялясь в окно с заднего сидения. Подполковник и сержант-водитель тоже не болтали. Водитель явно знал куда ехать, а дядя Паша не горел желанием скрашивать беседой мой досуг.
На аэродром нас после проверки документов пропустили без проблем. Но дальше мне пришлось подождать полчаса, пока посланный сержант не нашёл место сбора моей команды. Дядя Паша, сдав документы на меня бровастому майору, похожему на покойного Брежнева, пожал мне руку и сказал:
