Поначалу «Меркурий» считали сектой. Пси высмеяли Кэтрин и Арифа Аделайа, которые заявили, что знают, как спасти расу от безумия и приступов неконтролируемого гнева. До сих пор быть Пси значило балансировать на грани помешательства. С этим смирились. Это приняли. Лечения нет.

Но потом «Меркурий» явил миру двух Пси, прошедших обучение ранней версии протокола — сыновей-близнецов Аделайа. Тендайи и Найим хранили ледяное спокойствие: ни намёка на ярость или помрачение рассудка. Но, как оказалось, временно. Эксперимент, в конце концов, провалился. Братьев неожиданно накрыло лавиной подавленных эмоций, и через шестнадцать лет после начала обучения оба символа нового будущего покончили с собой. Будучи сильнее, Тендайи убил сначала брата, а затем себя. Решение, вне всякого сомнения, было обоюдным и добровольным. Они оставили записку: «Мы — порождение скверны, чумы, которая истребит нашу расу изнутри. «Безмолвие» ни за что не должно проникнуть и утвердиться в ПсиНет. Простите нас».

Но слова братьев не были услышаны, и никто не узнал, какой ужас они пережили. Служители «Меркурия» обнаружили тела и похоронили их в безымянных могилах. Смерть объявили несчастным случаем. К тому времени Аделайа улучшили методику, доработали способы подавления нежелательных эмоций и искоренения зачатков безумия и начали обучать протоколу уже второе поколение детей-Пси. Однако главное дополнение скрыли от посторонних глаз — меркурианцы заручились поддержкой лидеров своего народа — Совета Пси.

Вместе с тем «Меркурию» требовалась помощь и другого рода — замолчать любые ошибки и упущения, прежде чем они станут достоянием общественности… и скептически настроенного Совета. Если лидеры прознают про новые смерти, протокол запретят, а Аделайа не могли вынести мысли о том, что их идею отправят на свалку истории. Потрясённые гибелью сыновей, Кэтрин и Ариф, тем не менее, продолжали верить в «Безмолвие». Как и их старший сын Зейд. Кардинал-телепат с потрясающими способностями в области ментальных атак, Зейд тоже прошёл обучение, но не в детском возрасте, а уже подростком, что не помешало ему всем сердцем принять систему. Протокол усмирил его внутренних демонов, и ему хотелось разделить этот дар с другими, избавить свой народ от мучений. Зейд принялся подчищать результаты программы и устранять тех, кого сломила экспериментальная версия «Безмолвия», уничтожая информацию о них так же надёжно, как их тела.

Кэтрин называла сына своей боевой стрелой.

Вскоре Зейд собрал команду единомышленников, которые тоже верили в протокол. Никому не известные одиночки, незаметные, как тени, мужчины и женщины, чьей единственной целью стало устранение всего, что мешало успешному воплощению мечты Кэтрин и Арифа.

Прошли годы. Десятилетия. Зейд давно умер, но «Стрелы» по-прежнему передавали эстафету от одного последователя другому… пока сам «Меркурий» и память о нём не канули в Лету, а покойных супругов Аделайа не окрестили фантазёрами.

Протокол «Безмолвие» утвердили в тысяча девятьсот семьдесят девятом году.

Совет проголосовал единогласно. Мнение общественности разделилось, но большинство высказывалось за. Пси убивали себя и друг друга с не виданными у других рас яростью и жестокостью. «Безмолвие» казалось последней надеждой, единственной возможностью восстановить порядок. Но решились бы члены Совета на такой шаг, если бы прочитали предсмертную записку близнецов Аделайа? Некому было ответить на этот вопрос.

Равно как и на другой: почему протокол, призванный прекратить убийства, спровоцировал насилие иного рода — чудовищное, холодное и расчётливое, и потому намного более опасное? Сопровождавшие обучение слухи о «Стрелах» подпитывались страхом тех, кто шёл под программу. Поговаривали, что особо недовольные просто исчезали.

Сейчас, в конце две тысячи семьдесят девятого, «Стрелы» превратились в миф, предание, а сам факт их существования стал предметом бесконечных споров в ПсиНет. Скептики считают членов Совета, сформированного после утверждения протокола, непогрешимыми. Совет не станет втайне нанимать убийц, чтобы избавляться от врагов. Но те, кому довелось пересечься с тёмным разумом воина, летящего сквозь сеть, и ощутить ледяное, как лезвие меча, прикосновение, думают иначе. Они, разумеется, молчат. После встречи со «Стрелами» выживают единицы.

Сами же «Стрелы» не обращают внимания на сплетни и не считают себя тайным отрядом убийц. Они верны делу своего основателя, преданы «Безмолвию» и полностью отдают себя его сохранению.

Потери на этом пути неизбежны.

В скулу врезался кулак. Джад едва заметил: он пытался скрутить соперника. Автоматически замахнулся в ответ. В последний момент Тай попробовал уклониться, но не успел: челюсть громко хрустнула — скорее всего, перелом. Однако волчонок не отступил. Он оскалился окровавленным ртом — верхняя губа была рассечена — и бросился на Джада в надежде прижать того к каменной стене, пользуясь преимуществом в весе. Но вместо этого сам влетел в стену спиной и невольно ахнул, когда от удара из лёгких вышибло весь воздух.

Джад вцепился в глотку второму противнику.

— Мне ничего не стоит убить вас, — произнёс он, сдавливая шею Тая так, что тот начал задыхаться. — Хочешь умереть? — Голос звучал ровно, даже дыхание не сбилось. Спокойствие объяснялось полным отсутствием эмоций: Джад, в отличие от обоих Веров, ничего не чувствовал.

Тай попробовал выругаться, но получился лишь задушенный хрип. Сторонний наблюдатель решил бы, что сила на стороне Джада, но тот не расслаблялся. Пока Тай не признает поражение, он опасен. Второй Вер тут же подтвердил эту мысль, частично перекинувшись: выпустил когти, которые легко пропороли куртку на подкладке и кожу под ней. Но Джад не позволил парню серьёзно себя ранить — надавил на точку на шее Тая, и тот отключился. Убедившись, что противник без сознания, Джад отпустил его, и мальчишка осел на землю, свесив голову.

— Нельзя пользоваться способностями Пси, — послышался от дверей хрипловатый женский голос.

Джаду не нужно было оборачиваться, он и так знал, кто это, но всё равно оглянулся. Тонкое лицо, странные карие глаза, коротко стриженные светлые волосы. До исчезновения глаза были обычными, а волосы — длинными. Бренну похитил серийный убийца. Пси.

— Мне нет нужды задействовать ментальные способности, чтобы справиться с маленькими мальчиками.

Бренна подошла ближе. Она едва доставала ему до груди. Джад не замечал, что она такая крошечная до того дня, когда её спасли. Она лежала в кровати, едва дыша, и вся жизненная энергия в её теле сжалась до размеров горошины. Джад тогда не сразу понял, что она жива. Но рост ей не помешал. Бренна Шейн Кинкейд, как он позже узнал, обладала железной, несгибаемой волей.

— Четвёртая драка за неделю. — Она подняла руку, и Джад с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть. Веры часто касаются друг друга и делают это легко, не задумываясь. Для Пси прикосновение — нечто недопустимое, то, что может спровоцировать опасную утрату контроля над собой. Но на Бренну напал выродок из его народа. Если ей нужно дотронуться до Джада, что ж, пускай.

Едва ощутимое тепло на щеке.

— Синяк будет. Идём-ка, приложим лёд.

— Почему ты не с Сашей? — Саша — тоже беглянка-Пси, но не убийца, а целительница. Это у Джада руки в крови. — У тебя вроде с ней сеанс в восемь. — Было уже пять минут девятого.

Ласковые пальцы задержались на щеке, прошлись по подбородку и исчезли. Бренна взглянула на него из-под ресниц. Цвет глаз изменился через пять дней после того, как её вызволили. Прежде тёмно-карие, они вдруг преобразились — подобного Джад никогда и ни у кого не видел: ни у людей, ни у Веров, ни у Пси. Зрачки чёрные, но вокруг них — ярко-голубые лучики. Из-за тёмной радужки они напоминали трещины.