— Да.

Я провел своим носом по ее шее, прежде чем услышать вздох.

— Ахилл, — прошептала она.

Я наклонился и поднял белую розу, которую положил на землю. Ее взгляд упал на цветок, и она засмеялась от чистого веселья, взяв розу из моих рук.

Она поднесла лепестки к носу и вздохнула, ее веки затрепетали, закрываясь. Тем временем я сунул дрожащую руку в карман. Я вытащил из него бархатную коробочку, держа между нами, в ожидании, когда она откроет глаза. Когда она это сделала, ее взгляд в тот же момент замер на коробочке. Она не двигалась, а затем ее шоколадного цвета глаза встретились с моими.

Я сглотнул, пытаясь найти идеальные слова, чтобы выразить то, что я чувствую. И сделав глубокий вдох, решил говорить просто то, что было в моем сердце.

— Знаю, что я не тот, за кого ты мечтала выйти замуж. Знаю, что не являюсь частью твоего мира. Но я обещаю тебе, Кареса, никто не полюбит тебя, так как я. Я буду жить, чтобы сделать каждый твой день счастливым, и, если ты мне позволишь, никогда не покину тебя, начиная с этого дня.

Слезы потекли по лицу Каресы, и я продолжил:

— Выходи за меня, mi amore. Сделай нас обоих цельными.

Кареса наклонилась вперед и прижалась своими губами к моим.

— Да, — мягко произнесла она у моих губ. — Да, да, да, да, да!

Я улыбнулся и поцеловал ее со всем, что чувствовал — глубоко, благоговейно, страстно. Когда мы разорвали поцелуй, я открыл коробочку, показывая старинное золотое кольцо с единственным маленьким бриллиантом в центре.

Я почувствовал, как покраснели мои щеки.

— Знаю, что оно небольшое и недорогое, но, — я сделал глубокий вдох, — оно принадлежало моей маме. Мой отец… Это кольцо было подарено моим отцом моей матери.

— Ахилл, — прошептала Кареса и провела пальцем по небольшому, потертому бриллианту.

— Я знаю, как сложилась их жизнь, знаю историю их любви — все вышло не так как они заслуживали. Но у нас все будет по-другому. Я хочу, чтобы это кольцо стало свидетелем того, что родственные души могут жить счастливо, — мой голос дрожал. — Я хочу дать своим родителям счастливую жизнь, которую они смогут прожить благодаря нам. Я хочу всего этого… с тобой.

— Оно идеальное.

Кареса достала кольцо из коробочки. Но я сам хотел сделать это. И она это поняла. Я взял кольцо из ее рук, и не переживая из-за своих проблем с руками, надел его на палец левой руки.

— Оно идеально подходит, — сказала она, смотря на простое кольцо с такой сильной любовью.

Простое кольцо для простого мужчины, который любил женщину своим простым сердцем.

Она моргнула.

— Я хочу, чтобы то, что ты сказал оказалось правдой. Чтобы это кольцо стало свидетелем нашего счастья. Хочу, чтобы твои мама и папа, где бы они ни были, увидели, что их разрушительная история закончилась правильно.

Смотря мне в глаза, она положила свою ладонь на мою грудь.

— Я хочу всего этого с тобой, Ахилл. Мой винодел. Мое сердце.

— И принц, — произнес я и посмотрел в ее большие глаза.

— Что?

Я прислонился спиной к дереву и притянул Каресу к себе, прижав спиной к своей груди. Я обнял ее и перевел взгляд поверх холма на восходящее солнце. Пока долина наполнялась оранжевыми, желтыми и розовыми цветами, я сказал:

— У меня был разговор с Зено. И я говорил с твоим отцом.

Кареса повернулась ко мне удивленным лицом. Я поцеловал ее в кончик носа и продолжил:

— Я… — мне не верилось, что я собирался сказать это, но я должен был. — Я готов принять свой титул. Готов стать братом Зено.

Я отвел назад прядь ее волос, которая упала ей на лицо. Затем улыбнулся шире, когда увидел, что ее щеки обрели цвет. Мое присутствие излечило ее разбитое сердце.

— Я готов стать мужчиной, который тебе нужен. Готов стать принцем. И я женюсь на своей герцогине.

Кареса изучала мое лицо.

— Я выйду за тебя замуж, несмотря ни на что. Я откажусь от своего титула, Ахилл. Я буду жить каждый день рядом с тобой на винограднике и стану самой счастливой женщиной на свете. Тебе не нужно брать на себя этот титул ради меня. Я все равно буду с тобой. Не важно богатый ты или бедный.

Я не смог устоять, поэтому поцеловал ее. Но когда отстранился, я сказал:

— Я люблю тебя так сильно, что даже не могу выразить словами. Но я должен это сделать. Я слишком долго жил в тени. Прятался от мира, и сейчас пришло время, чтобы вырваться на свободу, — я покачал головой от того, как странно это прозвучало. — Зено… Он нуждается во мне. Твой отец тоже нуждается во мне. И мне тоже это нужно. Когда я был в отъезде, только и делал, что думал об этом.

Я придвинул Каресу, чтобы она села, прислонившись к моей груди, и оставил поцелуй на ее макушке.

— Моя тетя рассказала мне о том, что произошло. И после этого я многое понял. Понял, что они все… — я боролся с комом в горле, и мне это удалось. — Они все любили меня, — прохрипел я. — И я просто хочу, чтобы они мной гордились, — единственная слеза скатилась по моей щеке. — Я хочу, чтобы ты гордилась мной.

— Милый, — прошептала Кареса, повернув голову ко мне. — Это невозможно. Я уже горжусь тобой так, как никогда не могла бы гордиться.

Я позволил этим словам проникнуть в меня.

— Mi amore?

— Да?

— Я хочу отвести тебя домой, — я наклонился и позволил своим губам скользить по ее шее, — и заняться с тобой любовью.

— Я тоже этого хочу, — ответила Кареса, задерживая дыхание.

Я встал и помог ей подняться. Я держал ее за руку, пока мы спускались с холма. Кареса вела Розу, а я шел рядом с ней, ни на минуту не отпуская ее руки.

После я отвел свою невесту домой и запер нас в коттедже, в единственном месте, которое как я знал, всегда было нашим домом. Тепло от камина наполнило комнату. Кареса повернулась в моих руках и сбросила пальто с моих плеч. Она перешла к моей рубашке, затем к джинсам, и с каждым движением я видел, как блестело на ее пальце кольцо, свет от огня, отражающийся в бриллианте.

Я никогда не чувствовал себя таким наполненным.

Когда с моей одеждой было покончено, наступила моя очередь раздеть Каресу. И с каждым клочком ткани, падающим на пол, я целовал ее обнаженную часть тела — ее плечи, бедра, ее длинную шею. Кожа Каресы покрылась мурашками от каждого моего прикосновения, и когда она стояла обнаженная, и такая уязвимая передо мной, я взял ее на руки и подошел к ковру, лежащему у камина.

Счастье светилось в глубине ее глаз, когда я опустил ее на мягкую овечью шкуру и навис над ней. Рука Каресы плавно скользила по моей спине и гладила мою кожу. Я прижался к ней бедрами и закрыл глаза, когда почувствовал ее тепло. Отпустил голову и прикоснулся своими губами к ее.

— Ti amo per sempre, — прошептал я.

— Я тоже буду любить тебя вечно, — ответила она с улыбкой.

Я опустился по ее телу ниже, целуя каждый дюйм ее оливковой кожи. Провел языком по ее груди, и от этого прикосновения Кареса выгнулась. Я продолжил двигаться вниз, пока не достиг вершины ее бедер.

Спина Каресы выгнулась, когда я опустил свои губы между ее бедер и поцеловал ее в самую чувствительную часть. Стон сорвался с ее губ. Звук, вкус и ее тепло — все это подстегивало меня, мой язык облизывал, а мои губы сосали, когда ее руки зарылись в мои волосы. Мои ладони пробежали по ее плоскому животу и вниз по бедрам, пока я все ближе и ближе подводил ее к краю. Я не хотел останавливаться. Я не хотел слышать, как крики ее удовольствия прекращаются. С задыхающимся криком, Кареса откинула голову назад и сильнее сжала мою голову. Мой язык был на ней, пока она разрывалась от удовольствия, пробуя ее, пока ее руки не направили мою голову наверх.

Карие глаза Каресы блестели, ее щеки покраснели.

— Я хочу тебя, — произнесла она, опрокидывая меня на спину.

Она забралась на меня сверху и оседлала мои бедра. Мои руки легли на ее талию, когда она направила меня в себя и медленно опустилась. Мои глаза закрылись, когда я почувствовал ее, дюйм за дюймом, пока не погрузился полностью. Кареса наклонилась вперед и нашла мои губы своими. Я застонал, когда ее язык скользил поверх моего, она задвигалась, ее бедра раскачивались медленно и глубоко. Ее губы оторвались от моих, и я открыл глаза, чтобы увидеть ее лицо прямо перед собой. Ее рот был открыт, а ее взгляд был отрешенным, но она прошептала: