Я ничего не ответил.

Зено засмеялся и покачал головой.

— В чем дело, Ахилл? Не поприветствуешь своего старого друга? — он указал на тропинку подальше от деревьев. — Когда мы были детьми, мы играли на той тропинке, а сейчас тебе нечего сказать?

— Принц, — холодно произнес я.

Он прищурил глаза.

— Зено, и ты это знаешь. Ты был единственным, кого не волновал мой титул, когда мы были детьми. Не начинай сейчас.

— Почему ты здесь? — спросил я, незаинтересованный в воспоминаниях о нашем детстве или о том, как он был моим лучшим другом, но в один день перестал им быть.

— Сразу к делу, я вижу, — засмеялся он. — Что ж, думаю, ты не сильно изменился.

— Зато ты — да, — огрызнулся я в ответ и пожал плечами. — Или, по крайней мере, так кажется. Не знаю. Я годами не видел тебя и ничего от тебя не слышал.

Я поднял ведро и прошел мимо него. Затем свалил виноградные лозы в кучу, которую собирал последние несколько дней.

Я слышал, как он последовал за мной. Когда повернулся, то увидел, как он разминал свою шею, казалось, что он нервничал или ему было некомфортно. Когда он увидел, что я смотрю на него, он вдохнул.

— Слушай, Ахилл. Я знаю, что не проявлял большого интереса — или вообще какого-либо интереса — к производству вина или людям, работающим на этих виноградниках, но сейчас я хочу это сделать.

Меня поразил шок. Зено убрал руку с шеи и продолжил:

— Как продвигается сбор урожая в этом году? Как ты думаешь, он будет таким же объемным, как и предыдущий?

— Думаю, еще больше, — ответил я и указал в сторону амбара.

Зено последовал за мной, его дорогие кожаные туфли без сомнения царапала грубая земля. Когда мы вошли в амбар, я указал на бочки, растянувшиеся по всему периметру пространства.

— Сейчас оно выдерживается, а потом будет разлито по бутылкам. Этот год был очень плодородным.

— Хорошо, — ответил Зено.

Я указал на свой кофе.

— Caffe?

Он кивнул и подошел к двум стульям, которые стояли у камина. Зено сел на тот, который всегда занимала Кареса. Интересно, догадывался ли он, что она приходит сюда каждый день? Я задавался вопросом: будет ли ему вообще не все равно, когда он узнает об этом?

По тому, что говорила о нем Кареса, я был уверен, что нет.

Я подал ему чашку и сел на противоположный стул. Мне было неловко и некомфортно. Я часами мог разговаривать с Зено, когда мы были детьми и когда он был моим другом. Но сейчас, когда мы повзрослели и жили двумя разными жизнями, я пытался придумать, что сказать.

— Соболезную по поводу твоего отца, — наконец произнес я.

Рука Зено замерла, когда он поднес чашку к своему рту. Он прокашлялся.

— Спасибо, — он неловко заерзал на стуле. — Соболезную и о твоем тоже.

Я кивнул в знак благодарности и сделал глоток своего кофе. Зено изучал амбар.

— Ты действительно сделал это, — сказал он.

Должно быть, он увидел мое замешательство, потому что добавил:

— Мерло «Белла Колина». Когда-то ты говорил, что однажды станешь его главным виноделом. И ты сделал это.

— Я создал свой первый винтаж в шестнадцать лет, Зено.

— Серьезно? — я увидел, как понимание появилось на его лице. — 2008 год, — пробормотал он, затем недоверчиво покачал головой. — Ты был той особенностью? Ты стал причиной, почему оно так изменилось? К лучшему?

— Это был год, когда я взял ответственность на себя, — ответил я. — Хотя мой отец направлял меня в течение многих последующих лет… до своей смерти.

Зено допил свой кофе и поставил чашку на пол, рядом со стулом.

— Мой отец был бы счастлив иметь такого сына. Он любил вино, любое вино, но особенно твое.

— Я знаю.

— Знаешь?

Я кивнул.

— Король часто навещал нас. Это был его любимый виноградник.

Зено откинулся на спинку стула, опустошенный.

— Он должен был оставить бизнес кому-то вроде тебя. Не мне.

Я не мог поверить в то, что слышал.

— Я умею создавать вино. Но я ничего не смыслю в продажах или его продвижении.

— Видишь ли, — сказал Зено, — это все, о чем меня спрашивали на встречах с покупателями. Они хотели быть уверенными в том, что я понимаю, как все работает. Знаю сам процесс. Я ничего не мог им ответить, потому что не знал.

Он наклонился вперед, поставив локти на колени.

— Вот почему я здесь. Я хочу познакомиться с виноделами, которые создают наше вино. Хочу разбираться в этом бизнесе, — он выпрямился. — Ты создаешь наше лучшее вино, Ахилл. И… ты единственный, кого я знаю, или знал раньше. Мы были лучшими друзьями. Поэтому я хотел начать с тебя. — Он коротко рассмеялся. — Недавно мне сказали, что я должен начать жить ради этого бизнеса, а не за счет него. Скажем так, сообщение было получено.

— Рабочие будут признательны, если ты проявишь интерес.

Зено кивнул, затем поднялся на ноги.

— Я оставлю тебя подумать.

Он вышел из амбара, и я последовал за ним. Когда Зено проходил мимо загона, к нему подбежали Нико и Роза. Он подошел к ним, Нико уделил минуту своего внимания Зено прежде чем отойти, но Роза осталась.

Зено погладил ее по шее, затем направился к воротам. Как только он добрался до сада, то остановился как вкопанный. Он взглянул на меня через плечо со странным выражением на лице.

— Эта серая лошадь? Она Андалузска?

— Да, — ответил я, удивляясь, почему он так заинтересовался ее породой. Я никогда не видел, чтобы в юности он увлекался лошадьми.

На его лице промелькнуло нечитаемое выражение.

— Что-то не так? — спросил я.

Глаза Зено сузились, плечи напряглись, но он изобразил улыбку и покачал головой.

— Нет, я просто кое-что вспомнил, вот и все. Что-то довольно интересное.

С этими словами он ушел, но я не двинулся с места. Мне не понравился этот странный взгляд в его глазах, когда он уходил.

Чувствуя, что начинается дождь, я закончил столько работы, сколько смог, прежде чем небеса разверзлись. К тому времени, когда зашел в дом, снаружи бушевал шторм. Я знал, что, если он продолжится, Кареса не сможет прийти. Сегодня она вернется поздно, и я не хотел, чтобы ей пришлось идти ко мне под дождем.

Я зажег камин, приготовил ужин и отправился в свою спальню. Я сел на кровать и посмотрел на свою прикроватную тумбочку. Сейчас я читал намного лучше. То, чему меня научила Кареса, помогло мне больше, чем что-либо в моей жизни. Я все еще боролся; я знал это. Писать по-прежнему было сложно. Ручка в моей руке никогда не чувствовалась правильно, но я практиковался каждый день. Это было… лучше, но не идеально. Я бы никогда не осмелился написать ей что-нибудь… Но может быть однажды.

Я открыл ящик и посмотрел на письмо своего отца. Я вытащил его и положил на колени. Мои руки были влажными, а сердце бешено колотилось в груди, когда я посмотрел на конверт и, сосредоточившись на нем некоторое время, увидел почерк моего отца.

Я видел и читал слова, написанные моим отцом.

Из меня вырвалось рыдание, когда я понял, что эти когда-то ничего незначащие буквы говорили. Это было мое имя. На моих коленях, прямо передо мной лежало письмо, на котором подчерком отца было написано мое имя.

— Отец, — прошептал я, пробегая кончиком пальца по написанному слову. — Я прочитал свое имя, — добавил я, как будто он мог меня услышать. — Я… я кое-кого встретил.

Я улыбнулся, сквозь слезы, наполнившие мои глаза, когда лицо Каресы появилось перед моим мысленным взором.

— Она объяснила мне, что я вовсе не дурак. Просто мой мозг работает не так, как у большинства людей. И она помогает мне, отец. Теперь я умею немного читать. Это происходит медленно, и временами это расстраивает меня, но я стал лучше понимать слова. Кареса помогла мне научиться читать.

Я вытер слезы со своих щек, и письмо задрожало в моих руках. Я хотел прочитать его, хотел, наконец, узнать, что было внутри, но… Сделал глубокий вдох. Я еще не был готов. Я знал это. Письмо было длинным, а мое чтение еще не было совершенным. Когда я буду читать последние слова моего отца, обращенные ко мне, я хотел иметь возможность читать, не концентрируясь на каждом слове.