— Мое… мое сердце больше этого не выдержит.

Его слова убивали меня, резали прямо на месте. Он все еще не повернулся ко мне. И я не была уверена, сможет ли он это сделать. Боль так очевидно слышалась в его голосе.

— Я знал, — прошептал он, так тихо и хрипло. — Знал, что увидел что-то в тебе сразу после нашей встречи. Тогда я глупо позволил своему сердцу влюбиться, так сильно и так быстро. Я позволил этому случиться. Позволил, потому что это была ты, и это был я. Вот как я видел это в своей голове. Эти виноградные лозы, лошади, ты и я.

Его дыхание сбилось, а голос стал прерывистым и грубым.

— Когда ты была рядом со мной, я чувствовал силу и целостность. Когда ты ушла, я ощущал лишь пустоту и грусть. В моей груди была пустота, и мне было трудно дышать, — он опустил свою голову, уклоняясь от успокаивающего света луны. — Потом мы занялись любовью.

Он поднял руку, и хотя я не могла разглядеть, я знала, что он проводит пальцами по своим губам.

— Мы поцеловались, наши губы соприкоснулись, и это что-то изменило во мне. Я почувствовал, как это произошло. Я чувствовал это так, как каждый день ощущаю горячее солнце на своем лице, как чувствую виноградные лозы в своих руках и знаю, что они созрели… Однажды ты спросила меня, откуда я знаю, когда виноград готов к сбору, и я ответил, что просто знаю. — Он повернулся ко мне лицом. Затем поднес свою руку к голове, к сердцу и, наконец, протянул ее мне. — Потому что знаю это своей головой, чувствую в своем сердце и касаюсь своими руками.

Я почувствовала, как мои губы задрожали от невинности его объяснения и печали в его голосе.

— С тобой было точно так же. Сначала я этого не заметил, обманывал себя, что моя душа не признавала твою, как свою собственную, но, когда мы занимались любовью, когда я держал тебя в своих объятиях, в своей постели, кожа к коже, я все понял. Я изменился. Знал это своей головой, чувствовал своим сердцем и благодаря нашим прикосновениям… это было… предопределено.

— Ахилл.

Слезы текли по моим щекам. Я хотела подойти к нему и прикоснуться, точно так же, как он только что описал. Но он покачал головой, умоляя меня не приближаться.

— В ту ночь я знал, что это все, что мы могли иметь. Даже до того, как ты произнесла те слова, и они достигли моих ушей, я знал, — он опустил свои глаза, и поражение на его красивом лице разбивало мое сердце. — У нас может быть одна душа, но не одна и та же жизнь. Я понимал, что мы были одним из тех безнадежных случаев, о которых рассказывал мне мой отец. Не всепоглощающие, не те, кто находит свой вечный покой в другом человеке, а те, чьи обстоятельства не совпадают. Несчастные, которые в альтернативной вселенной были бы самыми счастливыми сердцами, но оказались навсегда разбиты и потеряны в этом мире.

Он наконец-то встретился со мной взглядом.

— Так что я не могу слышать эти слова из твоих уст, Кареса… Я больше не могу этого делать… это больно. — Он положил руку на сердце. — Это так больно, что я не могу этого вынести.

Он указал на мое обручальное кольцо

— В конце концов, ты не создана для меня. Ты выходишь замуж. Я позволил себе притвориться, что этого не происходит, но скоро ты выйдешь замуж за принца. Ты станешь его под Божьими очами. Ты никогда не была моей.

— Нет!

Я сорвала кольцо со своей руки. Ахилл смотрел на меня широко раскрытыми глазами, когда я держал его перед ним.

— Он подарил мне его только сегодня вечером, — я указала на свое платье. — Он сделал это, чтобы произвести впечатление на своих гостей. Это пустое обещание, в нем не говорится о любви. Мне плевать на это кольцо и эту чертову свадьбу.

Я бросила драгоценность на землю.

Ахилл словно прирос к месту. Но в свете луны я смогла увидеть, что его лицо покраснело, а руки сжались по бокам. Он поднял кулак и в отчаянии прижал его ко лбу.

— Ахилл…

— Я не могу дать тебе то, что может дать он, — сказал он глубоким и грубым голосом. Его рука вновь опустилась. — Я не могу одарить тебя драгоценностями и устраивать банкеты и фестивали в особняке, — он ударил себя ладонью по обнаженной груди. — Я мог бы отдать тебе себя и свои виноградные лозы, но это все. У меня мало денег. Я ничего не знаю о мире, по которому ты путешествовала. Я знаю Умбрию и Италию, мой маленький дом и лошадей.

Его лицо исказилось от боли, и он выдохнул:

— Я даже не могу писать и читать. Я не тот, кто тебе нужен.

— Тебя достаточно, — прошептала я.

Мои тихо произнесенные слова, казалось, пронзили кинжалами его сердце. Потому что они не попадали в уши; они были топливом для уже разгорающегося пламени.

Ахилл потянулся к виноградной лозе рядом с собой и сорвал ее с ветки. Он подошел ко мне и взял мою левую руку. Он трижды обернул коричневую лозу вокруг моего безымянного пальца и завязал ее узлом.

Он завязал настоящий узел.

Пальцы, которыми он так усердно старался совершать мелкие движения, связали кольцо на моем пальце.

— Вот, — резко сказал он. — Это то, что я могу предложить. Кольцо из виноградной лозы, выращенной из этой земли, а не из бриллиантов и золота. Вам этого достаточно, герцогиня? Достаточно ли такой простой жизни?

Мне хотелось кричать. Мне хотелось ударить его по груди и освободить свое разочарование от его резкого тона. Но когда я посмотрела в его глаза и не увидела ничего, кроме смущения и агонии, я поняла, что это было так же, как когда я раскрыла секрет его чтения. Эта злость была его щитом, это был способ справляться с правдой, которая приносила ему глубокую, непоправимую боль… Так он планировал оттолкнуть меня.

Ахилл наблюдал за мной, раздувая ноздри, ожидая, что я уйду, оставлю его в покое. Но вместо этого я протянула руку и сорвала еще один усик лозы. Я взяла его грубую левую руку в свою и обмотала коричневую нить вокруг его пальца.

Пальца, который так сильно дрожал.

Ахилл затаил дыхание, пока я завязывала лозу. Даже, когда закончила, я не отпустила его руку. Я провела пальцами по его костяшкам, поднося ее к своим губам и оставляя легкий поцелуй на тонком кольце из лозы.

С его губ сорвался вздох от моего прикосновения, тепло его дыхания овеяло мое лицо. Не поднимая глаз от его огрубевших от работы рук, я сказала:

— Если мое кольцо сделано из простой виноградной лозы, родившейся на этой земле, то и твое тоже.

Напряженный звук застрял в горле Ахилла. Я подняла глаза, убедившись, что привлекла его внимание.

— Я люблю тебя Ахилл Марчеси, винодел знаменитого мерло «Белла Колина». Я нашла тебя, свою недостающую половинку, здесь, среди виноградных лоз, и ничто из сказанного тобой не изменит этого факта.

— Кареса, — его веки закрылись, когда борьба покинула его тело.

Я придвинулась ближе, так близко, что мои губы касались его груди. Желая попробовать его на вкус, чтобы Ахилл уничтожил ощущение губ Зено, я поцеловала его в грудь… точно там, где находилось его сердце.

Оно билось синхронно с моим.

Ахилл зашипел от моего прикосновения, и словно внутри него прорвалась плотина, когда он зарылся своими руками мне в волосы, запрокинув мою голову. Его рот обрушился на мой, и громкий стон вырвался из моего горла. В тот же момент его вкус ударил по моему языку, моя кровь наполнилась страстью, мои руки скользнули к спине Ахилла, чтобы погладить его обнаженную кожу.

Он застонал, когда я прижалась к нему еще ближе. Мы были безумны и неукротимы, когда целовали друг друга, изголодавшись по прикосновениям. Я разорвала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, он продолжил оставлять поцелуи на моем подбородке и шее.

— Ты нужен мне, — прошептала я. — Ты нужен мне прямо сейчас. Мне необходимо, чтобы ты стал еще ближе.

Ахилл сделал шаг назад и посмотрел на меня. Его глаза были темными, расширенный зрачок перекрывал голубой цвет. В следующую минуту я оказалась в его объятиях. Затем он опустился на колени, осторожно положив меня на холодную землю. И мне было все равно. Я хотела, чтобы он взял меня, неважно где, мне было необходимо снова почувствовать его внутри себя. Просто ощущать его грудь напротив своей, его тело на своем.