Негромкий стук снизу заставил обоих вскочить, и через десять минут мальчик с сияющим лицом и полный радостных предчувствий пес наперегонки скатились по лестнице. Один для того, чтобы сказать «доброе утро, мэм», а второй — чтобы завилять хвостом вдвое быстрее, чем обычно, поскольку на плите жарилась ветчина, а Санчо ее очень любил.

— Как вы спали? — спросила миссис Мосс, приветственно кивая Бену.

— Прекрасно! Никогда не видел такой мягкой кровати. Я ведь привык спать на сене и укрываться лошадиной попоной. А в последнее время моим одеялом было небо, а периной — зеленая трава, — рассмеялся Бен.

— Чистые и свежие простыни совсем неплохи для молодых косточек, даже если на них не больше мяса, чем на твоих, — ответила миссис Мосс, матерински потрепав мальчика по голове.

— При нашей профессии нельзя быть толстым, мэм. Чем худее, тем лучше, особенно для акробатов и гимнастов на проволоке. Это необходимо также и для того, чтобы скакать без седла на лошади и быстро жонглировать. Нужен не жир, а мускулы, вот такие.

Бен вытянул тонкую крепкую руку со сжатым кулаком и бицепсами, как у молодого Геркулеса. Миссис Мосс, довольная, что он находится в столь приподнятом настроении, указала на колодец за домом и весело проговорила:

— Ну что ж, тогда можешь потренировать свои мускулы и принести воды в кухню.

Взяв ведро, Бен выбежал наружу, обрадовавшись возможности быть полезным. Ожидая, пока ведро наполнится водой, он оглянулся вокруг. Он увидел маленький домик с веселыми клубами дыма, поднимавшимися из трубы, и двух сестер, греющихся на солнышке. А также зеленые холмы и свежезасеянные поля, ручей, с журчанием бегущий через двор, птиц, поющих в аллее вязов, и весь мир, столь свежий и прекрасный, каким сделало его раннее лето.

— Правда, здесь совсем неплохо? — спросила Бэб, когда глаза мальчика остановились на ней, завершая обзор, который, казалось, впитал все мелочи вокруг.

— Самое красивое место на земле. Для завершенности картины не хватает только лошадей, — проговорил Бен, останавливаясь перед ней с полным ведром в руке.

— У судьи целых три лошади, но он так трясется над ними, что даже не позволил нам выдрать несколько волосинок из хвоста Майора, чтобы сплести колечки, — с обиженным выражением проговорила Бетти, закрывая учебник арифметики.

— Майк разрешает мне ездить на белом коне на водопой, когда судьи нет поблизости. Так здорово скакать по тропинке туда и обратно. Я очень люблю лошадей! — закричала Бэб, раскачиваясь взад-вперед на скамейке.

— Мне кажется, ты смелая девочка, — Бен одобрительно посмотрел на нее и наклонился, чтобы налить воды кошке Пусси, которая стояла рядом, растопырив усы и выгнув спину при виде приближающегося Санчо.

— Идите завтракать! — позвала миссис Мосс.

В течение двадцати минут было сказано мало слов, зато блюда исчезали с необыкновенной быстротой.

— А теперь, девочки, вам надо быстро сделать домашнюю уборку. А ты, Бен, пойди и наруби мне дров для растопки. Сама я немного приберусь в доме. А потом мы сможем отправиться по нашим делам, — проговорила миссис Мосс, когда исчез последний кусок пищи и Санчо догрыз доставшуюся на его долю кость с хорошим куском мяса.

Бен так энергично принялся за рубку щепок, что они разлетались по всему сараю. Бэб гремела чашками в лохани для мытья посуды, а Бетти подняла веником целую тучу пыли. Миссис Мосс, казалось, находилась во всех местах одновременно. Даже Санчо, чувствуя, что решается и его судьба, старался помочь — правда, несколько оригинальным способом: он прыгал и кружился вокруг Бена и рисковал остаться без хвоста, подставив его под топор. Затем он отправился на экскурсию по дому, суя свой любопытный нос в каждый чулан и стенной шкаф.

После этого Санчо решил помочь Бетти отодвинуть коврик с крыльца, чтобы можно было подмести ступеньки. Потом он отправился проверять, как Бэб моет посуду, и, стоя на задних лапах, бросал критические взоры на кухонный стол. Будучи изгнан из дома, пес не обиделся, а дружелюбно облаял Пусси, загнав ее на дерево, спугнул сидевших на ограде кур и тщательно зарыл в саду старый башмак — рядом с тем местом, где ранее были захоронены остатки бараньей косточки.

К тому времени, когда все остальные были готовы, Санчо утихомирил свой чрезмерный темперамент и чинно трусил позади процессии с видом самой благовоспитанной собаки. На перекрестке процессия разделилась — девочки бегом отправились в школу, а миссис Мосс и Бен стали взбираться на холм, на котором стоял большой дом местного сквайра.

— Не надо бояться, мой мальчик, я все улажу. Если сквайр даст тебе работу, поблагодари его и постарайся быть усердным и прилежным. И тогда у тебя все получится, я в этом не сомневаюсь, — прошептала она, дергая колокольчик на двери, где красовалась начищенная табличка: «Моррис».

— Входите! — раздался грубый голос.

Чувствуя себя так, будто ему сейчас будут рвать зубы, Бен робко последовал за доброй женщиной, которая надела на лицо свою самую сладкую улыбку, стремясь произвести благоприятное впечатление.

Старый седовласый джентльмен сидел, читая газету. Он вперился в пришельцев острым взглядом поверх очков и осведомился раздраженным тоном, который мог перепугать любого, кто не знал, какое доброе сердце бьется под его просторным жилетом:

— Доброе утро, мэм. Какая теперь у вас проблема? Юный бродяжка украл ваших цыплят?

— Господи, конечно, нет, сэр! — воскликнула миссис Мосс, придя в некоторое замешательство от этого приветствия.

В нескольких словах она поведала историю Бена, непроизвольно подчеркивая его достоинства и преуменьшая недостатки. Сквайр заинтересовался ее рассказом, даже сам Бен был растроган, словно речь шла не о нем, а о ком-то постороннем.

— Расскажи-ка мне, мальчик, что ты умеешь делать? — спросил старый джентльмен, одобрительно кивая миссис Мосс, когда она закончила свой рассказ.

При этом он бросил на Бена такой острый взгляд из-под лохматых бровей, что тому показалось, будто его просверлили насквозь.

— Почти все, сэр, чем можно заработать на жизнь.

— Ты умеешь полоть сорняки?

— Никогда не приходилось, сэр, но я могу научиться.

— Вырвешь с корнем всю свеклу и оставишь сорняки, не так ли? А клубнику собирать умеешь?

— Есть клубнику мне приходилось, собирать — нет.

— А пахать на лошади можешь?

— Думаю, что смогу, сэр! — и глаза Бена засияли, поскольку он страстно любил благородных животных, которые еще недавно были его ближайшими друзьями.

— Только никаких трюков. Мой конь — прекрасный парень, и я очень забочусь о нем.

Сквайр говорил очень серьезно, но глаза искрились смехом, и миссис Мосс с трудом сдерживала улыбку, поскольку лошадь сквайра была притчей во языцех во всем городе. Ей было двадцать лет, и она имела довольно эксцентричную походку. Она высоко поднимала передние ноги, как будто собираясь развить предельную скорость, хотя никогда не выходила за пределы легкой рыси. Мальчишки говорили, что у нее самый медленный галоп и самый быстрый шаг и вообще всячески издевались над большим неуклюжим животным. Кроме того, лошадь имела гордый римский профиль и не позволяла по отношению к себе никаких вольностей.

— Я слишком люблю лошадей, чтобы плохо с ними обращаться, сэр. Что касается езды верхом, то я не боюсь ни одного существа, если оно на четырех ногах. Король Марокко привык лягаться и кусаться, но я его научил, как себя надо вести.

— Тогда ты, наверное, сможешь выгонять коров на пастбище?

— Я управлялся со слонами и верблюдами, страусами и медведями гризли, мулами и шестеркой рыжих пони. Возможно, смогу выгнать и коров, если потренируюсь, — ответил Бен, стараясь быть смиренным и почтительным, хотя презрение переполняло его сердце при одной мысли о том, что кто-то сомневается в его способностях управляться с животными.

Сквайру мальчик нравился все больше своей забавной смесью негодования и радостного удивления, которые выдавал огонь в его глазах и затаенная улыбка, игравшая на губах. К тому же его весьма впечатлил список животных, с которыми мог управляться Бен. Он серьезно проговорил: