— Я найду для вас способ загладить вину!

Опешив от нескромного намёка, хотела было достойно ответить, но Абрамов покинул салон. Обошёл машину, открыл мою дверь и протянул руку. Вложив подрагивающие от возмущения пальцы в протянутую ладонь, замерла. Ощутимое прикосновение стало почти интимным, когда подушечка пальца прошлась по моим костяшками, а после замерла на безымянном пальце. Когда-то там было надето широкое обручальное кольцо с фамильной гравировкой Сабуровых. Некогда плотно сидящий символ любви и верности не оставил ни намёка на моей руке. Ни взглядом, ни наощупь невозможно определить, что я была замужем.

Тогда к чему такое долгое прикосновение? Что оно значило для Абрамова? Какие мысли бродили в его голове, когда он трогал меня непозволительно продолжительно?

— Егор Алексеевич, — тихо позвала, чтобы разорвать неловкость. — Нас ждут.

Кивнув в сторону, побудила его обернуться. Рядом с машиной стояла молоденькая медсестра, ожидая нас с креслом.

Абрамов помог мне пересесть, но не позволил девушке отвезти меня в здание.

— Могли бы сходить на приём в обычную поликлинику, — поразилась расточительности мужчины, который решил привезти меня на осмотр в частную клинику.

— Ну уж нет. Мне бы пришлось всё время носить вас на руках, — прошептал на ухо, низко склонившись ко мне. — Из кабинета на рентген и обратно, — в его голосе не звучало претензии, скорее он снова пытался подшучивать. — Тем более после этого, вам бы пришлось делиться со мной впечатлениями — хорошо ли я умею носить женщин на руках.

— Перестаньте, — перехватив взгляд медсестры, рассматривающей нас во все глаза, я ощутила стыдливость. — Флиртовать.

— Я не флиртую, а просто вежлив, — уверенно заверил он, но мне верилось с трудом. Хотя я и гнала от себя мысли о подобном.

— Не будьте слишком вежливым, я всего лишь ваша секретарша.

— Последнее время у меня такое чувство, что это я ваш личный помощник и носильщик в одном лице.

— Мне жаль, что я стала для вас обузой.

Сглотнув сожаление, затихла. Мне надоело каждый раз извиняться и хотя во многом я была виновата сама, всё больше напрягалась от происходящего.

— Дальше мы сами, — отвоевала свои обязанности медсестра и увезла меня в кабинет.

Вдали от Абрамова за закрытой дверью я наконец-то привела свои мысли в порядок. Отпустила гнетущую тревожность, а после обезболивающего и вовсе почувствовала себя прекрасно.

Егор Алексеевич дожидался меня в коридоре, а после того как заплатил за приём, помог дойти до машины.

— София Александровна, напомните мне, пожалуйста, свой домашний адрес, — галантно распахнул передо мной дверь.

— Но…, — так и оставшись стоять на улице, не могла поверить в то, что он говорил.

— Связкам нужен покой, а вам отдых.

— А как же встреча с японцами? — в недоумении свела брови к переносице.

— Никаких японцев сегодня не будет. И я уже устал ждать вашего раскаяния. Ведь вы не лингвист, верно?

Егор

Не знаю, в какой момент мной овладело желание узнать всё о Софии. Но оно стало почти нестерпимым, мешающим мне нормально думать и продуктивно работать. Казалось, что я задался идеей фикс, тратя на неё уйму времени и средств. Но отпустить затею и не выяснять информацию о своей новой секретарши, уже не получалось.

Я искал опровержения на её хвалебно написанное резюме. С первого же дня оно не давало мне покоя. Словно его сшили наскоро и белыми нитками. Я мог лишь догадываться куда корнями уходила эта история. Но в глубине души не переставал надеяться, что послужной список Софии Александровны имел честную базу. Почему-то мне не хотелось верить в то, что она обманщица.

Отыскав несколько полных тёзок Степановой Софии Александровны был удивлён, что ни одна из них не являлась моей секретаршей и никогда не обучалась на факультете лингвистики. А копнув дальше и вовсе почувствовал себя дезориентированным.

Прежнее место работы Софии — была фирма однодневка. Найти откуда вилась верёвочка, больше не представлялось возможным. Я потерял след и всякую веру.

Но больше всего меня подкосила невозмутимость, с которой моя новая секретарша выдавала себя, вероятнее всего, за другого человека. Природное любопытство и чувство справедливости, с которым я хотел разоблачения лжи, взяло верх надо мной. Я устроил Софии проверку. Сообщил о предстоящей встрече с японскими заказчиками и всего лишь на миг наткнулся на растерянность в зелёных глазах девушки.

Упрямо ждал, когда она раскается и наконец-то всё объяснит. Но совесть девушку не замучала. Замучил лишь японский язык, который она старательно пыталась выучить. Так увлекаясь порой, что забывала делать тише, прослушивая аудиоуроки. Целеустремлённость явно была её плюсом, даже на фоне лжи, которую хотелось оправдать.

Чёрт побери! Я не любил, когда меня водили за нос, но почему-то был готов простить Софии враньё, если она прямо сейчас решит рассказать мне правду.

— Вы не лингвист, верно? — повторил вопрос, продолжая сверлить взглядом растерянное лицо девушки.

Не ответив, она устало опустилась на пассажирское сиденье и закрылась от меня ладошками. Вероятнее всего, пряча от меня слёзы. Поникшие плечи вдруг стали подрагивать, словно София боролась с накатывающей истерикой, но уже не могла с ней справиться.

Слёзы тут же возымели надо мной эффект и шумно выдохнув, я решил отложить разговор. Хотя уже смутно понимал каким должен был прозвучать ответ.

Злость очень быстро схлынула и я наклонившись, помог Софии удобно расположиться в салоне машины. Травмированную ногу постарался ей выпрямить, чтобы во время поездки было комфортнее. Легонько подтолкнул, чтобы София спиной откинулась на спинку кресла. Пристегнул всё ещё плачущую девушку и захлопнул дверь.

— Идиот, — выругался себе под нос, не спеша садиться за руль.

Сделал несколько глубоких вдохов, совершенно не придя в себя. Бешеный день только клонился к вечеру, а мне уже сейчас не мешало бы чем нибудь расслабиться.

Бросил беглый взгляд на Соню, которая продолжала сидеть так, как я её и усадил. Смешанные чувства…

Мне стоило прекратить заботиться о той, чьим словам не стоило верить. Но всё же я не видел в ней аферистку, скорее девушку, которая запуталась. Возможно, нуждалась в чьей-то поддержке. И я вдруг понял, что возможно хочу стать этим кем-то, кто может её поддержать. Наверное, впервые после того, как стал вдовцом, во мне проснулся не животный интерес к представительнице женского рода. Тут было что-то ещё…

Я обошёл машину и быстро уселся за руль.

— Пообедать у нас не получилось, тогда предлагаю ужин, — сказал ровным голосом.

Потом посмотрел на девушку. Она растопырила пальцы, всё ещё прижатые к лицу. Сквозь них я увидел заплаканный, совершенно невинный взгляд зеленых глаз. Наверное, прошло не больше трёх секунд, чтобы я окончательно оттаял, позабыв и ложь в резюме и старательное сокрытие правды. Наивно полагал, что София поделится со мной чуть позже. Когда посчитает нужным. И я впервые за долгое время, давал практически первой встречной девушке столько шансов. Не как начальник! А как мужчина женщине…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мой выбор пал на маленький ресторанчик практически на выезде из города. Туда мы добирались добрых полтора часа и первую половину пути практически не разговаривали. Я давал шанс Соне ещё и окончательно успокоиться и взять себя в руки.

При ней позвонил дочери. Узнал как у неё дела и выслушал целую тираду о том, как ей не нравится новая нянька. Катюшке только шесть лет, но она была истинным управленцем. Умело манипулировала моим настроением и всегда выходила победителем из наших маленьких споров. Например, занятия по английскому, которые, как мне казалось, она должна посещать. Но дочь убедила меня, что справится лучше, если я дам ей доступ к интернету. В итоге за месяц, по онлайн курсам, выучила около пятидесяти английских слов и даже научилась складывать их в предложения. Курсы по английскому, которые предлагал я, обещали всё тоже самое, но за год.