— Нет… у меня нет детей, — проговорила с запинкой.

— Надеюсь, вы не планировали устроиться на работу и сразу выйти в декрет? — с некой укоризной спросил он. — Мне нужна помощница на длительное время. А поиски новой весьма утомительное мероприятие.

— Ничего подобного я не планировала, — на этот раз уверенно отчеканила я.

И это было чистой правдой. Во мне до сих пор были живы воспоминания о моей неудавшейся семейной жизни. Даже задумываться о создании новой мне не хотелось. Я была здесь не за этим. Да и желанием доверять мужчинам я тоже пока не обзавелась.

— Отлично. Я почти уверен, что вы мне подходите, — это "почти" не внушало доверия, но я по обыкновению промолчала. — Кстати, негласно у нас запрещены служебные романы, — отложив бумаги в сторону, мужчина потянулся за чашкой, вскользь коснувшись костяшками пальцев моего бедра.

От неожиданности я импульсивно отпрянула в сторону. А Егор Алексеевич заметив моё резкое движение, отвлёкся и его пальцы дрогнув, не удержали чашку. Тёмное кофейное пятно неминуемо растеклось по столу и грозилось перепачкать документы. Я решила действовать, как можно быстрее.

Переставив чашку подальше от бумаг, принялась собирать те в аккуратную стопочку, замечая как мужчина следит за моими руками и не пытаясь мне помочь.

— Спасибо за оперативность, — хищно прищурился мужчина, а мне стало не по себе. Расспросы о личном совсем выбили меня из колеи, да и ремарка про служебные романы — добавила смятения.

— Пожалуйста, — сделав над собой усилие, в ответ доброжелательно улыбнулась. — Нужно принести тряпку… чтобы вытереть кофе со стола…

Желание поскорее покинуть кабинет овладело мной слишком сильно. Мне было неуютно в компании мужчины, да ещё и наедине, за закрытой дверью. И пусть его касание всего лишь случайность, так как я стояла слишком близко к его столу. Мне не нравился этот контакт, а в голове давно крутилась мысль, что шеф мог подумать обо мне невесть что.

— Чёрт, — импульсивно выругался Егор Алексеевич и поднялся из-за стола.

Мокрое пятно расползалось по белой рубашке, неизбежно впитываясь в дорогую ткань.

— Я помогу, скорее снимайте… — прикусывать язык было поздно, мужчина недоверчиво посмотрел на мою протянутую к нему руку. — Я застираю, пока кофе не впиталось. И не трите, пожалуйста, пятно…

Мужчина послушно отдернул пальцы от испачканной рубашки и принялся расстегивать пуговицы. Пальцы ловко справлялись с задачей, повышая в моей крови чувство стыдливости.

Что теперь обо мне подумают в офисе? В первый же день склонила начальника к раздеванию. И хотя тот, абсолютно не стесняясь подчинился мне, в его глазах плескалось странное предубеждение. Вероятнее всего, его отношение ко мне кардинально менялось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Взяв себя в руки, подхватила пустую чашку со стола. Отвела взгляд, лишь бы не смотреть на то, как раздевался мой шеф. Как он скидывал с широких плеч рубашку, обнажая широкую грудную клетку и подкаченное тело.

Егор Алексеевич обогнул стол и решительно приблизился. Я не знала, какой у него рост, но навскидку могла предположить, что не меньше ста девяноста. И я словно сжалась и уменьшилась в размерах, когда он тучей навис надо мной. Вроде не злился, скорее был раздражён. Протянул мне рубашку.

— Вы уверены, что способны убрать это пятно? Или может распорядиться, чтобы мне принесли новую?

— Новую? — я часто заморгала, подумав о том, что у него тут где-то есть целый шкаф с одеждой.

— Да, новую. Из магазина, — ответил он, заметив моё недоумение.

Ох, из магазина! От ошибочных предположений, коротко усмехнулась и поспешно прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть этот нервный смешок. Однако он не укрылся от внимательного взгляда начальника.

— Очень рад, что у вас хорошее настроение, София Александровна. Жаль я его не разделяю.

Повесил рубашку на спинку стула, так как я всё ещё не приняла вещь из его рук. Сам вернулся к столу и расслабленно опустился в кресло. Не испытывал стеснения от своего внешнего вида, но всё же был раздражён произошедшим.

Но он сам пролил кофе! Сам испачкался! Я была совсем не причём. Но я вовремя прикусила язык, чтобы не сказать подобное вслух.

Решительно взяла рубашку. Опустила глаза в пол, чтобы начальник не подумал, будто бы я его разглядываю.

Выскочила в приемную и только прикрыв за собой дверь, смогла облегчённо выдохнуть, хотя сердце порывалось выскочить прямо мне под ноги.

Тамара Васильевна поперхнулась водой, бутылку с которой в данную минуту держала в руке. Она громко закашлялась, и её взгляд стал испуганным.

— Это не то, что Вы думаете, — поспешила с объяснениями. — Он пролил кофе и испачкал рубашку. Мне нужно её застирать.

— У него важная встреча через два часа, — осипшим голосом отозвалась женщина. — Туалет возле лифта. Лучше поспеши.

Я быстро поставила чашку и метнулась к двери приёмной. Почти перепрыгнула через порог, когда Тамара Васильевна меня окликнула:

— Егор Алексеевич вообще-то никогда не страдал неуклюжестью, — с лукавым прищуром заметила она.

Но я не поняла, что это значит, а выяснять подробности не было времени. Робко пожав плечами, шагнула за дверь. Пересекла холл и быстро нашла нужную дверь. Вбежала в уборную, открыла кран и подставила ткань с пятном под струю воды. Из чистящего средства, было только жидкое мыло и оно совсем не хотело справляться с поставленной задачей.

Я тёрла пятно так долго, с таким отчаянием, что даже не заметила, что за мной наблюдали.

— Как успехи? — прозвучало возле самого уха и я вздрогнула.

Порывисто распрямилась, тут же врезавшись затылком в плечо начальника. Его я запоздало увидела в зеркале.

Испуг быстро сменился смущением, а сразу после — возмущением. Потому что мой начальник был одет. Полностью. На нем была рубашка. На этот раз не белая, а бледно-голубая, под стать цвету его глаз.

— Рубашка, — всплеснув руками, я развернулась. — На вас надета рубашка, — озвучила очевидное.

— Ну да, — невозмутимо ответил он, изогнув широкую бровь дугой. — Или Вы думали, что я обычно расхаживаю по своей фирме полуголый?

Я в смятении посмотрела на мокрую ткань в своей руке и на побледневшее пятно, которое не хотело исчезать окончательно. Вновь всплеснула руками.

— Тогда зачем… — вовремя прикусила язык, на кончике которого щипало от ругательств. — Отличная рубашка, — с фальшивой улыбкой указала на новую. — Даже лучше чем эта.

Егор Алексеевич, конечно, не потрудился объяснить мне, откуда она взялась. Просто приблизился, ухватился за мокрую ткань прежней рубашки и настойчиво забрал её из моих рук.

— Чтоб Вы знали, стирка не входит в Ваши обязанности, — заметил он спокойным тоном, но его лицо было так близко к моему, что дыхание защекотало щёку.

Я отпрянула почти так же поспешно, как и тогда, в его кабинете, когда он задел моё бедро. Наверное, это выглядела глупо, но реакция собственного тела была бесконтрольна. Любые физические контакты с мужчинами ощущались как что-то неправильное. В моей жизни был лишь один мужчина — мой муж, и прожив семь лет под его неоспоримой властью, мне претило, что ещё кто-нибудь, когда-нибудь будет властвовать надо мной.

Быть секретарём это одно. Легко доступной для шефа — совсем другое.

— Тамара Васильевна ещё не успела ввести меня в курс дел и обязанностей, — затараторила я.

Мне было не по себе от изучающего, какого-то слишком внимательного взгляда начальника на моём лице. Вообще-то с самой первой минуты знакомства, он смотрел лишь мне в глаза. Но теперь его взгляд придирчиво спустился вниз, и заскользил по всему телу, до самых носов туфель.

— Сегодня вечером важное мероприятие, — его взгляд вернулся к моему лицу. — Вы должны сопровождать меня там — это часть ваших обязанностей.

— И что я должна буду там делать?

— Улыбаться, быть приветливой и милой. Поменьше говорить…