Внезапно слышу в эфире голос Литхэрта.

— Пятый, слышишь меня? — напряженно спрашивает командир эскадрильи.

— Отчетливо тебя слышу, Лис, — отвечаю я, не забывая посматривать по сторонам. — Зачем звал?

— Нам нужна твоя помощь, — быстро говорит Литхэрт, напряженным голосом. — Ты нас видишь? Мы внизу как раз под вами.

— Вижу вас, — говорю, бросая взгляд вниз и невольно присвистывая. — Ого! У вас проблемы?

— Да, черт меня побери! — рявкает комэск, перебивая меня. — Престона сбили! А Райсу повредили самолет. Нам надо выходить из боя. А эти чертовы «джерри» нас не отпускают. Помоги нам. Отсеки «Эмили» от наших хвостов.

— Уже делаю! — бодро проорал я, опрокидывая свой «Спитфайр» вниз и уходя в пике.

М-да! Потрепали сейчас наших. Истребитель Престона падает, выбрасывая за собой густую струю дыма. Пилот, вроде бы, выпрыгнул? Точно выпрыгнул! Вон его парашют внизу спускается. Так, а вот и самолет Дэна Райса. Тоже с дымом, но пока еще летит. Другие наши «Спитфайры» отгоняют от него назойливые «сто девятые». Которые очень хотят добить подранка. Пора и нам вмешаться. Падаем с Колином Греем сверху на головы врагов как два карающих архангела. Только вместо крыльев за спиной и пылающих мечей у нас есть наши «Спитфайры». Вот четверка «Мессеров» заходит на дымящий истребитель Дэна Райса. Ловлю в прицел головного. Короткая очередь из всех стволов (надо экономить боезапас) вспарывает его левое крыло. Ну вот, что я говорил? Пушки отстреляли все до последней железки и смолкли. Мой ведомый также открывает огонь. Немец резко уходит в сторону. Быстро драпает. Видимо, ничего жизненно важного я ему там не смог повредить. Жаль! Но в бою так бывает. А вот Колину Грею повезло больше. Он своими пулеметами смог хорошо зацепить второй «Мессершмитт». Тот сразу же задымил и пошел вниз. Готов дракон фанерный? Ну, вот! Выпрыгнул! Раскрылся!

Еще одна воздушная победа на счету моего ведомого. С чем его и поздравляю. Остальные немцы сразу же забывают о Дэне Райсе и очень шустро отваливают в сторону. Вывожу свой истребитель из пике и резко рвусь на вертикаль. Надо забраться повыше. Не люблю я драться на малых высотах. Я люблю большую высоту. Тут я король. И немцы тоже это понимают. Как-то все вдруг они отворачивают в сторону и выходят из боя. Не хотят рисковать? Хм! Я их понимаю. Топлива то у них сейчас, наверное, в обрез. И боеприпасов тоже не очень много осталось. У наших также с патронами не густо. Много им в этом бою пострелять пришлось. По пути домой «Спитфайр» Дэна сдох окончательно. Райсу пришлось прыгать с парашютом. Сажать самолет с заклинившим мотором на вынужденную посадку Литхэрт ему запретил. Нет у Дэна Райса еще опыта, необходимого для этого. В общем, минус еще один наш самолет. Зато пилот уцелел. И скоро мы его увидим. Тут же внизу наша территория. А вот все немцы, выпрыгивающие с парашютами из своих подбитых самолетов, попадут прямиком в лагерь военнопленных. Он здесь в Британии у англичан один еще. Слишком мало пленных немцев у них имеется тут пока.

Ночью немцы бомбили Ливерпуль, Бристоль, Алтринчам и Ковентри. Правда, каких-то серьезных разрушений и жертв они не нанесли. Британцы были крайне дисциплинированной нацией и неукоснительно соблюдали светомаскировку. Что очень сильно затрудняло прицеливание для немецких ночных бомбардировщиков. Немцы просто не видели цель и бомбили по площади. Не всегда верно определив координаты. Поэтому около трех сотен вражеских бомбардировщиков ночью не смогли добиться никаких впечатляющих результатов. Англичане, впрочем, тоже в долгу не остались и этой же ночью совершили второй авиационный налет на Берлин.

29 августа 1940 года Люфтваффе продолжили применение тактики использования больших групп исключительно истребительного состава. В два часа дня наши радарные станции сообщили о приближении группы в «семьсот плюс» вражеских самолетов. Предполагая, что это происходит очередной налет бомбардировщиков противника. Вице-маршал Парк поднял одиннадцать эскадрилий из своей истребительной группы на перехват. Однако, первые три британские эскадрильи (610-я, 85-я и 603-я), вступившие в бой с немецкими самолетами, доложили о том, что вражеские бомбардировщики в небе отсутствуют. Там находились только истребители Люфтваффе. Мы как раз летели к месту воздушного боя, когда пришел приказ Парка. Вице-маршал отзывал все эскадрильи, которые еще не успели вступить в бой. Он не считал целесообразным разменивать свои истребители на немецкие. У немцев то их все равно больше. Пришлось подчиниться и уходить на базу. Тут я с Парком был согласен по всем пунктам. В этом грандиозном сражении за Британию главной ударной силой немцев были именно бомбардировщики. Если их выбить, то весь смысл немецкого наступления на Англию терялся. Британцы уже знали цели и задачи Люфтваффе в операции «Морской лев». Разведка у них работала очень хорошо. И все понимали, что без бомбардировщиков немцы много не навоюют. Поэтому командир 11-й истребительной группы правильно поступил, когда приказал нам отступить. Я бы и сам точно также сделал на его месте. Немцы хотели поймать нас в истребительную ловушку. И она сработала лишь частично. Только три британские эскадрильи в нее угодили. Из одиннадцати. В течении дня немцы еще два раза поднимали крупные группы своих истребителей. Которые демонстративно пролетали над Кентом. Однако, на этот раз англичане на эту уловку не повелись. И свои истребители на перехват не отправляли.

Ночью с 29 на 30 августа немцы продолжали атаки на Ливерпуль. Всю ночь около сотни вражеских бомбардировщиков совершали спорадические налеты на город. Долго и нудно бомбили. Однако, впечатляющих результатов добиться не смогли. Подожгли пару домов и убили несколько человек. Гражданских. Никакого военного эффекта эти налеты не оказали.

В пятницу 30 августа 1940 года радары обнаружили крупные группы самолетов над Кале. А наблюдательные посты сообщили, что среди них есть и бомбардировщики. И в этот раз нас, наконец-то, отправили на перехват. Признаюсь честно. Тяжело было сидеть на земле вчера, когда вражеские самолеты безнаказанно бороздили небо Британии. Мы все рвались в бой. Видимо, немцы посчитали, что силы британской авиации ослабли. Ведь вчера им никто не давал отпор. Поэтому сейчас истребительное прикрытие немецких бомбардировщиков было не таким многочисленным. Нашу 54-ю эскадрилью отправили к Биггин Хиллу. Эту авиабазу должны были прикрыть истребители из 12-й авиагруппы. Но их пилоты приказ не выполнили и ринулись на перехват самолетов противника, летевших к Лондону. А аэродром Биггин Хилл остался без прикрытия с воздуха. Говорят, что потом Парк очень жестко поругался с Ли-Мэллори из-за этого. Меня тоже эти постоянные косяки наших соседей из 12-й истребительной группы уже начали напрягать. Они уже не один раз вот так лажали и подставляли нас под удар. В ВВС ходили упорные слухи, что все это делается не просто так. А потому что вице-маршал Ли-Мэллори ненавидит Парка и всячески старается ему навредить. И от этого страдает наша 11-я истребительная группа. Не знаю, правда это или нет. Но ошибок со стороны пилотов 12-й группы здесь хватало.

И вот сейчас британская авиабаза Биггин Хилл орала на всех частотах о том, что находится под вражеской атакой. Когда мой «Спитфайр» приблизился к месту событий, я увидел следующую картину. Немцы, действительно, добрались к Биггин Хилл раньше нас. И сейчас увлеченно бомбили эту авиабазу. И редкие разрывы зенитных снарядов им особо не мешали. Бомбардировщики деловито подлетали к цели и вываливали свой смертоносный груз. Немецкие истребители кружились в стороне. Подальше от огня британских зениток. И сейчас это оказалась нам на руку. Ведь вражеские бомбовозы, сбросив свои бомбы на ангары и взлетную полосу, выходили из атаки прямиком в нашу сторону. Литхэрт этим решил воспользоваться. И комэск 65-й эскадрильи его в этом также поддержал. Обе эскадрильи с ходу ринулись на немецкие «Хейнкели» He-111, которые только что отбомбились. Вот их мы и атаковали. Немецкие истребители нас тоже заметили. Но сделать уже ничего не успевали. Мы и эти бомберы были слишком далеко от них. И между нами находилась авиабаза, с которой все еще вели огонь английские зенитки. Поэтому пилотам истребителей Люфтваффе пришлось лететь в обход. А это время. Время, которое стоило жизни многим членам команд «Хейнкелей».