– Неа. Просто полюбуемся.

На этот раз победителем стал Данила.

– И зачем это было? – осведомилась я, когда он вышвырнул Алекса за дверь.

– Битва самцов за… – начал санклит, но получил от меня подзатыльник и замолк.

– Выгнала бы ты его вообще! – прорычал еще разгоряченный Охотник.– Первый кандидат на вылет – ты! – парировал Арсений.

– Тоже хочешь получить?!

– Все, ухожу. – Санклит пожал плечами и вернулся на кухню.

– Сиди там и носа не высовывай! – рявкнул ему вслед Хан.

– Данила, какого лешего ты делаешь? – не выдержала я.

– Орлов заслужил. Мы вчера…

– Это меня не интересует! Но зачем Арсения обижать?

– Ты знаешь, как я отношусь к санклитам.

– О как! Как же ты тогда со мной общаешься? Не коробит?

– Ты не санклит.

– Не согласна. Забирать жизнь – могу. Бессмертие и высокая регенерация – в наличии. Мой отец теперь – санклит. Брат названный – санклит. Друзья – санклиты. Даже мой… – я запнулась.

– Твой кто? Любимый? – Данила вгляделся в мое лицо.

Когда не знаешь, что ответить, промолчи.

Охотник сел на диван с остывшей пиццей. Мне пришлось сесть рядом.

– Никогда не думал, что буду не только и. о. Главы Совета, но также и. о. Драгана. – С горечью пробормотал он, глядя в пол.

– Данила, это не смешно! – мой голос зазвенел.

– Саяна… – Хан вздрогнул, словно проснувшись. – Я это вслух сказал? Господи, девочка моя, прости идиота! – мужчина потянулся ко мне, но меня словно ветром сдуло с дивана.

– Тебе лучше уйти! – обхватив себя руками, сказала я.

– Саяна!

– Вон отсюда! – дрожащая рука указала на дверь. – Это изначально была плохая идея!

– Пожалуйста!

– Так это правда! – раздалось за моей спиной.

– Савва! – я ахнула. Самое не время сейчас!

– Весь Петербург гудит, обсуждает ваш роман! – громыхнул отец. – А я не верил! Думал, что дочь так со мной не поступит!

– Папа…

– С убийцей Анжелики, Саяна? – он с болью в глазах посмотрел в мое лицо.

– Савва, умоляю вас, простите меня! – Хан подошел к нему.

– Такое не прощают! – санклит отшатнулся.

– Саяна? – Охотник попытался обнять меня.

– Нет! Уходи!

– Девочка моя, не прогоняй, пожалуйста!

– Ты слышал ее! – громыхнул Савва. – У тебя хватило совести воспользоваться ее слабостью из-за Закона крови, но дальше трепать ей нервы не позволю! Довольно! На твоей совести жизнь одной моей дочери! Вторую не получишь! – выкрутив Охотнику руку, он выставил его за дверь.

– Папа! – я подошла к нему. – Прости! Если сможешь.

– Саяна, – он обнял меня. – Что ты творишь?

– Н-не знаю! – рыдания сжали горло. – Папа! Что мне делать?..

– Поплачь, станет легче. – Отец прижал к себе и не отпускал, пока я не прекратила всхлипывать. Слезы не принесли облегчения, но боль, с которой пришлось сжиться со дня возвращения Горана в Стамбул, притупилась. – Собирайся. – Мягко сказал Савва, отстранив меня. – Поедешь со мной на дачу.

– Зачем?

– Дочь, ты себя в зеркале видела? Одни глаза остались. Тебе нужен отдых. Солнце, свежий воздух, речка, ягоды поспели как раз! Собирайся!

– Уговорил. – Я шмыгнула носом.

– А мне можно? – Арсений высунул из кухни лохматую голову. – С вами?

– Возьмем? – Савва, посмеиваясь, посмотрел на меня.

– Куда же без него! – я поманила его к себе и обняла. – Тем более, раз уж он мой брат теперь, то и твой сын тоже!

– Сын так сын. – Отец прижал нас обоих к себе. – Собирайтесь, дети!

– Просыпайся, ирод! – я затормошила Сеню, дрыхнущего в гамаке. – Пойдем на речку!

– Грехи мои тяжкие! – простонал санклит. – Вчера в лес с утра, позавчера – огород поливать, сегодня на речку! Я вымру, как мамонт!

– Уже полдень! Хватит дрыхнуть! Мне скучно одной! Савва уехал в город.

– Ага, и поэтому ты решила докопаться до Арсения! У тебя 12 санклитов в охране, доставай их!

– Но брат у меня ты! Поэтому доставать буду тебя! Вставай! Как ты вообще спишь в гамаке, не понимаю, неудобно же!

– Ох, грехи… – страдалец начал подниматься.

– Твои тяжкие, в курсе! – я расхохоталась. – Идем уже! Погода, смотри, какая! Небо голубое, теплынь, птички поют!

– А кофе?

– Не капризничай, все здесь. – Моя ладонь похлопала по корзине для пикника, что стояла рядом на топчане. – Хватай и пойдем уже!

– А чего сразу я? – санклит попробовал приподнять ее. – Тяжелющая!

– Ты мужчина или где?

– У нас вроде равноправие?

– А крапивой по попе?

– Пытки запрещены Женевской конвеКцией!

– Не смотри умные передачи на ночь, Сеня! – я застонала от смеха. – Конвекция – это у микроволновки. А Женевская была конвенция. И речь в ней шла о правах человека. Так что причем тут ты?

– Умные все стали, – пробормотал санклит, подхватив корзинку. – Идем уже, долго тебя ждать?

– Вот, ей-богу, крапивы в штаны напихаю!

В шутку переругиваясь, мы спустились с пригорка, на котором стоял дачный массив, и по узкой, петляющей в зарослях тропинке вышли на берег реки. С водной глади, сияющей мелкими серебряными чешуйками, веяло прохладой.

– Прелесть какая! – я вдохнула полной грудью.

– Кофе! – блаженно простонал санклит, открутив крышку термоса и сунув нос внутрь.

– Каждому свое. – Мисс Хайд начала раздеваться.

– Прикинь, а бойцам Ковача Драган деньги платит, чтобы они любовались такой красотой, – протянул Арсений, потягивая кофе и глядя на меня в купальнике. – Хоть и немного костлявой.

– Там есть несколько ребят, которых и ты можешь порадовать, сняв футболку и шорты! – парировала я, закручивая волосы в пучок на затылке.

– Фиг им!

– Как хочешь! – постанывая из-за песка, жгущего ступни, я подошла к реке. Ласковые волны лениво лизали ноги и, казалось, утягивали меня в голубую воду. Грех было не поддаться их зову. Медленно, позволяя прохладе обхватывать разгоряченное тело по чуть-чуть, я погрузилась по пояс.

Безумные солнечные зайчики отскакивали от поверхности, жаля в глаза. Прищурясь, я замерла, вглядываясь в игру света и воды. И, словно сквозь слой разбитого стекла, начала проступать картинка.

Лицо. Светлые волосы мягко колыхались в волнах. Большие глаза. Васильковые. На секунду показалось, что это мое собственное отражение. А потом осенило – это же мама! Затаив дыхание, я протянула к ней руку. Она улыбнулась. Но стоило ей открыть рот, чтобы что-то сказать, по воде пошла сильная рябь.

– Саяна! – рука легла мне на плечо.

– Нет! – я обернулась, с досадой глядя на Данилу. – Чтоб тебя!

– Девочка моя, прости. – Прошептал он. – Умоляю!

Дайте терпения! Нет, закончилось оно, хватит!

– Исчезни из моей жизни, Охотник!!! – бросила мисс Хайд и поплыла прочь от него. Ярость довела меня до середины реки, где очень сильное течение, поднимая со дна ледяную воду, помогло остыть и понять, что пора возвращаться. Я развернулась. Хан плыл мне навстречу. Пришлось сделать крюк.

– Са…я…на! – донес ветер с берега голос Арсения, прыгающего по песку. Что у него стряслось? – Обе…рнись!

Я развернулась. Хватило секунды, чтобы вибриссы послушно доложили: Данила тонет, судорога.

– Держись! – крикнула я, набирая скорость. Черт, он так далеко! Сердце тоскливо сжалось. Исчезни из моей жизни. Ляпнула на свою и его беду!

Когда я подплыла к нему, мужчина ушел под воду. Пришлось нырнуть в ледяное течение и отдать всю власть вибриссам. Только благодаря им руки нашарили мужчину в мутной темноте. Вытянув его на поверхность, я поплыла к берегу.

Сеня помог мне вытащить Охотника и съязвил:

– Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!

– Заткнись! – рявкнула мисс Хайд, лихорадочно вспоминая технику первой помощи утонувшим. Так, голову на бок, проверить рот и нос. Положить животом на колено и надавить на корень языка. Не помогает. – Господи, не заставляй снова давать ему кровь! – простонала я, вернув мужчину на спину и запрокинув его голову для искусственного дыхания.